с трудом найдешь, они пробыли около часа, а затем опять в Липецк отправились. Но зачем?
Вопросов больше, чем ответов…
Самойлов выбежал вслед за мной из отделения, но нагнал только на стоянке:
— Куда поедешь?
— Почему он вернулся? Как думаешь? — я был уверен, что Кирилл просмотрел отчет и был в курсе всего происходящего.
Самойлов сморщился и опустил голову. Он раздумывал шаркая ботинком туда-сюда по асфальту, словно перекатывал под подошвой маленький камушек. Казался отрешенным, но я знал, что это всего лишь маска — в его голове роились мысли, создавались логические цепочки и собирались, словно пазл, в единую картину.
— Деньги…
— Что? — непонимающе уставился на него, но осознание накрыло практически сразу — тот мужик, что видел отца Марины в гаражном кооперативе говорил что-то о том, что "мужик хочет продать дочь бывшему мужу за деньги", а Самойлов утверждал, что Игорь связан с активами компании отца моей девочки. В принципе, все складывается — он ищет Игоря.
— Вижу по выражению лица, что ты и без разъяснений догнал.
Киваю.
— Езжай в эту деревеньку, я готов руку дать на отсечение, что он Марину там оставил, чтобы под ногами не путалась и от ребят от моих не пытайся избавиться. — хмыкнул Кирилл, указывая куда-то в сторону. А затем добавил: — Будь осторожен, если чуйка мне не изменяет, то Бишанов тоже идет по следу Марины и в городе его уже нет, иначе мои ребята и полиция его бы уже поймали…
— Тогда нафига тебе эти заморочки с Олегом? — не выдержал я и перебил его на полуслове.
— Олег — ценный свидетель, которого только начали колоть, если пойдет на сделку — Игорю не отвертеться по всем пунктам. Даже если не клюнет, Олегу будет не отвертеться — он сольет его без зазрения совести. — Самойлов многозначительно вскинул брови.
— Совести… — хмыкнул я, вспоминая, как нам с Мариной приходилось изгаляться, чтобы иметь возможность хотя бы на пару минут пересечься в то время, когда она жила в Москве. Олег не имел совести и чести, и относился к Марине как к "объекту", как к чему-то неодушевленному. — Нет у него совести!
— Может и нет, но у меня есть рычаг давления!
Махнув рукой, я дал Самойлову понять, что эта тема меня интересует меньше всего. Конечно я понял, что Кирилл говорит о сыне Олега, но не стал вникать в его хитроумные планы — незачем время терять. Мы перекинулись еще буквально парой фраз.
Я понимал, что Кирилл выскочил вслед за мной, не только для того, чтобы удостовериться, что я все правильно сделаю, но и за собственным успокоением.
Было видно, что чувство вины его не отпускает, мне же сейчас не до того, чтобы очищать совесть взрослого мужика — чувствует, что делает что-то не так, значит сам должен принимать решение стоит оно того или нет, и нести за это самое решение ответственность.
Он слился в самый ответственный момент. Что ж, это его право.
Признаюсь, несмотря на то, что я дико благодарен Самойлову за помощь, но сейчас его метания меня скорее напрягают, чем вызывают сопереживание.
Мы уже практически распрощались, когда Кирилл вдруг вновь окликнул меня:
— Бахчев! А ты ведь здорово втюрился в эту девчонку, не так ли? — довольно ухмыльнулся он. — Надеюсь, у вас все сложится!
— Мне бы сначала найти ее… — тяжко выдохнул я. — Найти и отбить у этой своры мерзавцев.
— Я в тебе не сомневаюсь, но, как я и говорил, мои ребята поедут с тобой. — Кирилл махнул рукой в сторону неприметной темной «Ауди», та в ответ отозвалась морганием ближнего света.
— Черт с тобой, только пусть не отстают! — фыркнул я в ответ, скривив губы в снисходительной усмешке.
— Не отстанут, не надейся! — парировал Кирилл и двинулся к зданию.
Облегченно выдыхаю, только тогда, когда выруливаю на дорогу и мчусь на встречу с любимой.
Мобильник пиликает, сообщая, что батарейка практически на нуле. Не прекращая следить за дорогой, открываю бардачок и пытаюсь нащупать зарядку. Выходит не сразу — первым нахожу телефон Марины. Он сам выпадает прямо в руку, смотрю на темный экран, нажимаю на кнопку включения и понимаю, что тот полностью разряжен. Его тоже нужно зарядить. Как только телефон оживает, на него непрекращающимся потоком начинают сыпаться уведомления о пропущенных звонках и сообщения — все с одного номера. Номера ее матери.
Стало так неловко, что аж дыхание сперло — как я мог не позвонить ей, женщина однозначно места себе не находила всю ночь. Фото ее дочери крутят по всем новостным каналам, а я даже не подумал о том, что она будет волноваться.
В память сразу врезался наш с Мариной разговор об их отношениях. Она говорила, что мама никогда не была близким ей человеком, Маришка обижалась на нее и даже злилась, что женщина не давала той родительской поддержки, в которой она нуждалась — все ее внимание занимал муж и его похождения. Я старался держать нейтралитет и даже пытался оправдать ее мать, ведь, как бы там ни было, родителей не выбирают.
Правда, нужно признаться, что рассказы Марины о ее детстве выводили меня из себя. Стоило только представить себе одинокую маленькую девочку, которая остро нуждалась в материнском тепле, я начинал злиться. Пока ее родители решали свои «взрослые» проблемы, Марина была предоставлена сама себе и впитывала как губка мысль о собственной неполноценности. Ее до сих пор триггерит детство, но в последнее время отношения с матерью стали налаживаться и их, пусть и с натяжкой, но можно назвать дружескими.
Нахожу номер и нажимаю «позвонить».
— Мариночка! Доченька! Где ты?! — слышу в трубке стенания женщины, которая судя по голосу в таком беспредельном отчаянии, что мне становится по-настоящему жаль ее.
— Это не Марина… — зависаю, судорожно соображая над тем, что сказать, чтобы успокоить, ведь по сути сказать-то и нечего.
— …Никита? Это ты? — шепотом спрашивает женщина, будто страшится чего-то.
— Да. С Мариной все в порядке… — я замолкаю и зажмуриваюсь — дико не люблю врать, но сейчас другого выхода попросту не вижу. — …Она со своим отцом.
Горестный всхлип заставил напрячься.
— Если с отцом, значит она не в порядке, Никита! Спаси ее! — в секунду взвывает женщина.
— Не понимаю, что он может ей сделать? Он же отец! — прервал я назревающую истерику, а у самого ощутимый холодок пробежался по спине — не стала бы она так паниковать на ровном месте. — В любом случае я уже еду за ней. Есть ли что-то, что я должен знать?
Всхлипывания не прекращались, но женщина
