— Здравствуйте, — произнесла подошедшая вслед за девочкой мама.
— Здравствуйте, — ответила Саша, узнав в ней девушку, две недели назад привезшую больного Костю.
— Вы тоже за справкой? — спросила Анна, вглядываясь в бледное лицо женщины.
— Да, — кивнула та головой и, прикрыв глаза, приложила ладонь к груди.
— Вам плохо? — испуганно спросила Анна. — Сердце?
— Да, — вздохнула та, открывая глаза. — Что-то нехорошо.
— Может, позвать врача?
— Нет, спасибо. Я уже приняла таблетки. Сейчас станет легче. В этот момент открылась дверь кабинета, и замученная приемом медсестра громко объявила:
— Кто только за справками — заходите без очереди. Аня взяла Катю за руку и, еще раз взглянув на Сашу, сидевшую без движения и, казалось, ничего не слышавшую, предложила:
— Вам ведь тоже нужна только справка, вы посидите, а я возьму и для Олега.
В ответ женщина едва заметно кивнула головой.
Поймав рукой ладошку мальчика, Анна с детьми поспешила к двери, у которой уже выстроилась очередь.
Минут через пятнадцать они вышли из кабинета, и, тревожась за самочувствие женщины, она предложила:
— Я сейчас зайду в регистратуру, поставлю печати. Если вас никто не ждет, мы можем подвезти вас домой.
Дети отреагировали дружными криками «ура». Они, обрадованные неожиданной встречей, совершенно не замечали состояния Саши, смеялись, шумели, устраивая в коридоре игру в догонялки.
— Если вам не трудно, — тяжело вздохнув, согласилась женщина.
Ей стало немного легче. Паника отступила рядом с этой спокойной участливой девушкой, и она впервые ей улыбнулась.
«Ей совсем плохо, — думала Аня, разглядывая в зеркало бледное лицо тяжело дышавшей женщины. — Только спустилась со второго этажа, оделась в гардеробе да метров пятьдесят прошла до машины. И такая реакция. Надо что-то делать».
— Саша, Константин Петрович знает, что вы заболели? — уточнила она.
— Костенька вчера вечером уехал в Москву. Все было хорошо, — ответила женщина. — Мне так не хочется его тревожить, у него серьезная командировка, — добавила она расстроенно.
— Если вы не будете возражать, я вам помогу, — предложила Аня. — На работу мне только в понедельник, никаких дел на выходные мы не планировали. Посмотрю за Олегом и за вами поухаживаю.
— Ой, не знаю. — Саша не привыкла нагружать кого-то своими проблемами.
— Извините, я не знаю вашего отчества. Не отказывайтесь, пожалуйста, от помощи, — как можно мягче попыталась уговорить ее Анна. — Я знаю, что такое, когда болит сердце: моя бабушка была сердечницей. Вам нельзя ни волноваться, ни что-то делать в ближайшие дни. Хотя бы до тех пор, пока вы не окрепнете или Константин Петрович не вернется.
— Хорошо, Аня. Вас, кажется, так зовут?
— Да.
— А меня зовите, просто Саша, — попросила она.
Анна помогла женщине выйти из машины, поглядывая на детей, которые продолжали как ни в чем не бывало носиться друг за другом. В квартире Крыловых она раздела сначала их, затем Сашу и уложила ее в кровать.
Смерив температуру и убедившись, что та никак не могла быть основной причиной плохого самочувствия женщины, она задумалась.
«Ее надо обязательно показать хорошему кардиологу». То, что звонить в «скорую» или в поликлинику по месту жительства бесполезно, она хорошо знала. «Попробую разыскать Ивана Антоновича, может, еще не забыл меня», — вспомнила она о враче, наблюдавшем в последние годы бабушку. «Асе он тогда здорово помогал и приезжал всегда по первой просьбе. Все-таки в 4-м управлении плохих врачей не держат», — пролистав записную книжку, она нашла нужный телефон, прикрыла дверь в Сашину комнату и набрала номер.
— Да, — устало ответил знакомый — как будто бы из прошлой жизни — мужской голос. — Я вас слушаю.
— Добрый день, Иван Антонович. Это Аня Круглова, если помните. Туркеневич.
— Анечка, куда же ты пропала? — сразу оживился мужчина. — Мы с женой несколько раз пытались вас с Катей разыскать, да и друзья постоянно интересуются, где вы. Прошлым летом собирались с однокурсниками, твоих маму с папой вспоминали, и всем было так неловко, что никто не знает, где их дочь. У вас все в порядке?
— Спасибо. Все хорошо. Я вам обо всем при встрече расскажу. Только сейчас мне нужна помощь. Точнее не мне, а одной женщине. Мне кажется, у нее очень плохо с сердцем. Вы знаете, я бы вас не побеспокоила, если бы…
— Конечно, конечно. Что с ней? Анна вкратце описала состояние Саши.
— У меня через полчаса заканчивается прием. Сейчас посмотрю, что у меня там записано на сегодня — память, Анечка, уже не та, к сожалению. Так, сегодня пятница… Это можно отложить… Это тоже… Через час с небольшим я буду свободен, устроит? Больная потерпит?
— Надеюсь, да. Я могу за вами подъехать, — предложила Анна. — Я сейчас живу в Сухареве.
— Честно говоря, никогда не был в этом районе. Если можешь, подъезжай к нашей поликлинике, ты знаешь куда. Ровно в 18.40 я буду ждать.
— Хорошо. У меня темно-вишневая «Volvo», если вы помните.
— Как же, как же. Помню. До встречи, Анечка. Да, еще. Если больной вдруг станет хуже, вызывай «скорую». Немедленно.
— Хорошо, Иван Антонович. До встречи.
Быстро покормив детей, благо в духовке стоял испеченный утром пирог, Анна, предупредила, что едет за врачом и перенесла телефонный аппарат в комнату к Саше. Затем строго-настрого велела детям не шуметь и помчалась в центр города.
Иван Антонович появился на крыльце, как всегда, вовремя. По дороге он расспрашивал Анну о том, что изменилось в ее жизни за прошедшие почти три года после смерти Аси.
Вкратце она рассказала ему о разводе с Игорем, о том, каким образом оказалась в далеком от центра строящемся микрорайоне, что сейчас у нее новая работа, а женщина, которой требуется помощь, родственница, почти мать ее нового шефа, который в настоящее время в командировке.
— Аня, ее нужно немедленно госпитализировать, — Иван Антонович зашел на кухню, где она готовила ужин. — Но больная и слышать об этом не желает. Я вызвал кардиобригаду. Если кардиограмма подтвердит мои опасения, ей нельзя оставаться дома.
Анна опустилась на стул. «Что же делать? С кем посоветоваться. Позвонить Константину Петровичу? Нет, сначала попробую поговорить с Сашей», — решила она, предложив доктору чай с пирогом.
— Саша, вам надо в больницу. Я знаю Ивана Антоновича много лет, он учился вместе с моими родителями. Бабушка просто обязана была ему десятью годами жизни, — начала она нелегкий разговор.
— Я не поеду в больницу, — как отрезала женщина. — Может быть, потом, через неделю, когда Костя вернется. Если не станет лучше.
