- Что она тебе сказала?
Дахи вздохнул, явно не желая распространяться об этом.
- Ты ведь сказал: "честны друг с другом"... - напомнила я.
- Она попросила пообещать, в обмен на её благословение, - нехотя выдавил из себя Дахи, - что вторую жену она выберет мне сама.
Я нервно сглотнула, потому что в горле у меня внезапно пересохло. Но голос всё равно остался хриплым:
- И что ты ответил?
- Что уже пообещал тебе больше не жениться. Что я мужчина и клятвы назад не забираю.
Его слова надрывали мне сердце. Ну чем я такое заслужила? Особенно невероятно всё это звучало на фоне красивого личика Самиты. Дахи словно почувствовал мою неуверенность - прервал наш поцелуй и спросил:
- Что ещё тебя беспокоить?
Я решила больше не таиться. Откровенность явно идёт на пользу нашим отношениям, и это вполне естественно: честность и доверие всегда идут рука об руку.
- Эта девушка... Самита - разве она тебе не нравится?
Мгновение Дахи пытался сдержать улыбку, но потом рассмеялся.
- Эва, ты думать, что я видеть её первый раз?
Я пожала плечами. Какая разница? Дахи снова обратился к переводчику:
- Я уже несколько лет воюю с родителями за право самому выбрать себе невесту. Откровенно говоря, меня тошнит от этих чужих дочек, а их так называемая красота - я не вижу в ней ничего особенного. И знаю, чего она им стоит. У меня ведь есть взрослая сестра, и у моих друзей тоже. Эта красота - искусственная, процентов на пятьдесят, это в лучшем случае. А тебя я видел ночью из постели. Совсем без украшений. И ты была восхитительна. Если бы только я мог надеяться на твою благосклонность тогда - всю оставшуюся ночь не выпускал бы тебя из объятий. Эва, я обожаю тебя. Ты мой идеал, как ты не понимаешь? Ни Самита, никто другой не сравнится с тобой. Ты просто чудо. Мой ангел. Любимая.
Не переставая целовать, Дахи прижал меня к стене, а потом звякнула молния на моём платье. Мне и в голову не пришло его остановить. Я помогала жениху раздевать меня и сама расстегивала пуговки на его рубашке. Усталость и сонливость куда-то улетучились, всё тело горело желанием прикосновений, и чем больше Дахи меня трогал, тем сильнее хотелось ещё. Вот наконец платье полетело на пол, мужская рубашка - в другую сторону, льняные брюки - в третью. Оставалось совсем немного, низ живота трепетал в предвкушении сладостного вторжения, и тут в мою дверь кто-то настойчиво постучал. Дахи замер, непонимающе посмотрел мне в глаза, тяжело дыша.
- К-кто там? - дрожащим голосом поинтересовалась я и попыталась выскользнуть из-под жениха, всё ещё державшегося за мои трусики.
Он нехотя выпустил меня и обречённо побрёл искать штаны.
- Лина, это я! - послышался из-за двери голос Евы. - Дахи у тебя? Отец его ищет...
- Ээ, да, он зашёл пожелать мне спокойной ночи! - пробормотала я, застегивая платье. Не хотелось врать единственной в этом доме женщине, которая на моей стороне.
Дахи накинул рубашку, сам открыл дверь. Смерил Еву недовольным взглядом и вышел вон.
Глава 31. ДАХИ
Я был страшно зол на этот контроль со стороны родителей. Будто я мальчишка, и нужно проверять, лёг ли я спать, или где-то шатаюсь по дому и шалю. Особенно, конечно, было неприятно, что меня остановили в самый неудачный момент. Мы с Эвой были близки чуть больше суток назад - ночью накануне вылета. Утром я не стал приставать к ней, так как опасался, что она ещё не вполне восстановилась после своего первого раза. Мне отнюдь не хотелось делать ей больно - я желал доставлять ей удовольствие. Но моё собственное вожделение уже достигло таких размеров, будто мы с ней неделю не занимались любовью. Смотреть на Эвино милое личико и хрупкую фигурку, слышать её трогательный нежный голосок и не иметь возможности прикоснуться, обнять, исцеловать её с головы до ног - это было серьёзное испытание для меня.
Поэтому я шёл к отцу чуть ли не с намерением отчитать его за эту излишнюю опеку, но увидев выражение его лица, быстро остыл.
- Дахи, ты ведёшь себя непозволительно! - воскликнул он. - Подумай, в какое положение ты ставишь свою невесту такими... визитами.
Я, как всегда под его праведно-гневным взором, сник, и всякое недовольство оставило меня. Кроме недовольства самим собой.
- Прости, отец, я совсем не подумал об этом... Дело в том, что мы... уже были близки, я никогда ни к чему не принуждал Эву и впредь не собираюсь. К тому же я твёрдо намерен жениться на ней, даже если это будет стоить мне наследства и любой другой материальной помощи...
- Погоди, о чём ты говоришь? - перебил меня отец, нахмурившись.
- Так мать сказала Эве. Что если я женюсь на ней, то ты лишишь меня наследства.
- Ты же понимаешь, что это полная глупость? Я лишу своего сына средств к существованию в тот самый момент, когда они больше всего будут ему нужны?
- Средства мне нужны, но я не ребёнок. У меня есть руки и голова. Я сам добуду эти средства, если понадобится.
Отец улыбнулся по-доброму и снисходительно.
- Разумеется, сынок. Ты всё можешь. Но и у меня нет намерения лишать тебя того, что твоё по праву рождения.
- Тогда зачем мама сказала это Эве?
- Со мной она это не обсуждала. Ты же знаешь маму: она уверена, что лучше других понимает, как будет правильнее. И иногда использует для этого... весьма своеобразные методы.
- Ты поговоришь с ней? Я боюсь, что не смогу держаться на должном уровне уважения, когда дело касается моей невесты. Мама расстроила и испугала её. И, похоже, попыталась внушить мысль, что я не смогу сам обеспечить семью.
- Разумеется, Дахи, я разберусь в этом. Я даже могу пообещать тебе, что это произойдёт совсем скоро, ибо в этом доме есть только один человек, который мог выступить посредником в том разговоре твоей матери с твоей невестой...
Я сразу понял, что он говорит о Еве.
- Отец, пожалуйста, не будь с ней строг. Ты же знаешь, для мамы все вокруг - пешки...
Он невесело усмехнулся.
- Тебе не нужно беспокоиться об этом, Дахи. Ты не можешь представить себе, что я чувствую к Еве. Для этого тебе нужно стать 48-летним мужчиной, который только 3 года как узнал, что такое настоящее семейное счастье. Женщин вообще нельзя обижать, а любимая женщина - это и вовсе бесценное сокровище. Береги свою невесту, как зеницу ока. Помни, что женщины не так разумны, как мы. Смотри сквозь пальцы на её ошибки везде, где это можно.
- Спасибо, отец, - с трудом проговорил я, потому что в горле застрял комок.
Мы обнялись, и я отправился спать. В свою комнату. Ничего, потерплю. Моё от меня не уйдёт.
