Городок с одноименным названием Комо встретил нас моросящим дождем и низкими свинцовыми тучами. Возможно, в любой другой день я смогла бы оценить его красоту и уникальность, но сейчас, крепко прижав к груди сына, я просто брела по пустынным серым улицам, пытаясь сообразить, как вернуться домой.
Первым делом уточнила про обратный рейс: ближайший действительно отплывал в Беллано около восьми вечера. Но ждать почти десять часов под дождем с малышом на руках было опасной затеей. Тогда мы отправились на поиски такси, но все водители, словно сговорившись, просили оплату наперед, а такой суммы у меня с собой не было.
От отчаяния хотелось выть, но раскисать перед сыном я ни имела права, поэтому просто шла, прижимая его все сильнее и сильнее к себе, чтобы не простыл, стараясь максимально укрыть его от дождя. Мощеная дорога змейкой то поднималась в гору, то виляя и изгибаясь, уходила вниз. Иногда она упиралась в дворы местных жителей, а порой расширялась и разделялась на множество новых, но таких же безрадостных улочек. Ноги в тряпичных кедах давно вымокли, спина ныла под весом сына, пальцы на руках немели от холода, но мы продолжали идти, лишь изредка возвращаясь на центральную площадь к водному вокзалу, чтобы уточнить время, которое как назло тянулось лениво и медленно.
Около двух часов дня дождь немного перестал и порой сквозь грозные тучи проглядывали робкие лучи солнца, от которых, по правде говоря, толку было немного. В животе урчало от голода. Все, что у нас с собой было: пара злаковых батончиков, яблоко да банан — Тимошка давно умял и сейчас смотрел на меня голодными и уставшими глазами. Мой милый мальчик утомился не меньше меня и, как бы не пыталась я вести себя обычно, он чувствовал, что что-то не так.
Бесцельно бродя по городу, мы случайно наткнулись на небольшой сквер с огромным, величаво раскинувшим свою крону деревом и аккуратной скамеечкой под ним. Широкие листья на бесконечно переплетавшихся между собой ветках образовали своего рода навес и не дали скамейке вымокнуть. Именно здесь мы и устроили себе небольшой привал, предварительно прикупив в супермаркете пачку печенья и пару бутылок воды.
— Амели Дебуа? — раздался за спиной бесцветный мужской голос. Оглянувшись, заметила двух карабинеров, стоящих неподалеку и осматривающих меня с ног до головы.
— Нет, вы ошиблись, — уверенно произнесла в ответ и отвернулась. Они искали не меня, а обращаться к ним за помощью я не хотела, точнее просто не могла. Свое обещание отцу и Миронову сидеть тихо, как мышка, я помнила очень хорошо и понапрасну рисковать, привлекая к себе ненужное внимание, не стала.
— Простите, а как вас зовут? Вы неместная, верно? — никак не унимались мужчины.
— Верно, мы с сыном приехали на отдых, — с натянутой улыбкой ответила стражам порядка.
— Ваше имя, мисс? — никак не отступал один из них. И тут я вспомнила про документы, переданные мне Мироновым, на которые я даже не взглянула, с вечера до утра переживая из-за Черниговского. А именно в них и было мое новое имя.
— Жюли Виардо, — назвала первое, что пришло на ум. А вспомнилось мне отчего-то имя Тимошкиной няни. — Простите документы на прогулку с сыном не додумалась взять.
— Все в порядке, мисс. Извините за беспокойство, — мужчины сдержанно улыбнулись и скрылись из вида, унося с собой надежду на скорое возвращение.
Тимошка, перекусив парой печенек, снова залез ко мне на руки и крепко заснул. Укрыла его потеплее и, прислонившись щекой к его ласковым волосам, торчавшим из-под капюшона ветровки, тоже прикрыла глаза. Казалось, так было намного легче не думать о мучительном холоде, безжалостном ветре и вновь начавшемся с новой силой дожде.
Я не спала, нет. Просто считала про себя до ста и обратно, мысленно подгоняя стрелку часов к восьми вечера.
Внезапный гул, а затем и звук резко затормозившего неподалеку автомобиля заставили вздрогнуть и обернуться на шум. Первое, что бросилось в глаза, это дикий, лупящий свет фар, ослепляющий своей яркостью сквозь пелену дождя. Следом в поле зрения появилась мужская фигура уверенно и грозно приближавшаяся прямо к нам. Наверно, мне стоило испугаться, закричать или позвать на помощь, но сил не оставалось, да и пока я соображала, мужчина подошел ближе и я без сомнений узнала в нем Тимура.
Жуткий, обозленный, на грани срыва он подошел вплотную и замер, разглядывая нас с Тимом. Мне было страшно представить, что творилось в его голове, но то, как исказилось его лицо при виде меня, не оставляло места для сомнений — его терпению наступил конец.
— Что боишься, что Горский уволит? — хотела язвительно уколоть его, но голос хрипел и казался жалким даже мне.
Тимур ничего не ответил, лишь зло сплюнул в сторону и, скинув с себя куртку, накинул мне на плечи, а затем сел рядом.
— Неужели я настолько противен тебе? — облокотившись на колени и зажав голову руками, глухо и устало спросил он.
А я вдыхала аромат его куртки и только сейчас, ощутив прикосновение тепла к продрогшему телу, начала неистово дрожать.
— Тим тоже замерз, — прошептала из последних сил. — Отвези нас домой.
Черниговский молча встал, перехватил сына в свои руки и понес в сторону машины. Я медленно пошла за ними. Усадив Тима в автокресло и укрыв его пледом, Черниговский обернулся ко мне.
— Я обещаю, что отпущу тебя и сына, — капли дождя безжалостно хлестали его по лицу, белоснежная футболка насквозь промокла и прилипла к телу, а его черные глаза казались пустыми и безжизненными. — Только больше не надо так, ладно?
Глупый, он думал, что я сбежала из-за него, что не хотела возвращаться в дом, где был он… И даже не знал, что последние часов восемь я мечтала, чтобы он нас нашел и спас, вот только не верила, что он сможет. А он смог.
И в эту самую секунду, когда все тело ныло от холода, волосы мокрыми прядями облепляли лицо, а ноги подкашивались от слабости, мне нестерпимо захотелось его обнять, наплевав на все обиды и недоразумения, чтобы просто слышать стук его сердца, ловить дыхание и согреваться одним теплом на двоих.
Вот только, как и всегда, я опоздала в очередной раз.
35. Люблю тебя
Тишина в теплом салоне авто казалась невыносимой. Мы медленно ехали по городу сквозь стену дождя, который с каждой минутой становился всё мощнее. Тимошка, так не кстати прервавший наш диалог перед отъездом, снова задремал. А я не знала, как начать разговор с Тимуром. Да и сам он не спешил этого делать.
— Обратился в местное отделение полиции, когда понял, что вы потерялись, — ровным голосом ответил парень.
— Амели — мое новое имя? — вспомнив слова карабинеров, решила уточнить, но ответа не последовало: Тимур был полностью сосредоточен на дороге. Честно сказать, меня пугало то, что творилось на улице, и я была благодарна Богу, что Черниговский сумел нас найти до начала бури.
Отвернулась к окну и зарылась носом в куртку Тимура. Меня все еще колотило от холода, но его запах понемногу успокаивал. Самое страшное осталось позади, хотя до сих пор в это верилось с трудом. Прикрыла глаза в надежде немного вздремнуть: с такой скоростью и при такой видимости ехать нам предстояло долго…
— Я вот одно никак не могу понять, — внезапно треснул по рулю Тимур и резко затормозил, разрушив мой иллюзорный покой. — Какого черта, потащив с собой ребенка, ты не взяла ни денег, ни документов, ни даже долбанного мобильного? Ты отдаешь себе отчет, что могло случиться? Насколько нужно ненавидеть меня, чтобы так рисковать здоровьем сына?
— Не думай, что весь мой мир крутится только вокруг тебя! — сквозь дрёму пробубнила в ответ. Я не хотела его обидеть, просто объяснять как и почему мы оказались за десятки километров от дома не было сил.
— Не крутится, Ксюша! Я давно уже это понял! — исступленно согласился Тимур, сверкнул своим звериным взглядом в зеркале заднего вида и, на мгновение зацепив мой, тихо добавил:
— Только мой, блядь, никак не может перестать зависеть от тебя!
