выход. Там меня уже ждал Платон, и мы вместе побежали на улицу, где припаркован его порше.
– Ты только побыстрее. – пристегнулась я, а Платон хмыкнул.
– По-другому в этой машине и не бывает.
Мы мчались с Платоном так, словно за нами гнались все черти ада. И я молилась этим чертям, чтобы успеть. Чтобы Ник меня простил. И чем ближе мы были, тем надежда становилась ярче. Ведь Ник всегда меня прощал. Ведь он любит меня. И теперь я готова на что угодно, чтобы быть с ним. Даже уехать в далекую и чужую Швейцарию.
Но вот одного я не могла понять. Почему Платон так жаждет мне помочь. Этот несносный парень, который всегда плевал на всех и вся, который потакает любым своим желаниями, не думая о последствиях. Почему же он помогает мне.
– Платон?
– А?
– А что сподвигло тебя мне помочь? Сложно поверить, что ты внезапно стал альтруистом.
– Ага и столь же внезапно приму целибат, – смеется он и так заразительно, что я уже представила, как он идет и стрижется в монахи. Кошмар.
Я рассмеялась и мне даже легче стало. Напряжение, сковавшее тело улеглось. И надежда, что была яркой, теперь и вовсе ослепляла. Ведь Ник наверняка просто ждет, что я приеду. И все будет хорошо.
– И все-таки.
– Я ж Ингрид трахал, – говорит он так спокойно, словно для него в порядке вещей, спать с чужими невестами. Я от шока открыла рот, но тут же закрыла. Еще пару месяцев назад я бы даже его осудила, но совсем недавно сама давала себя иметь чужому жениху.
– Ясно. Ты ее любишь?
– Люди не всегда трахаются по любви, детка. Просто она меня тут выбесила, как раз после того, как мы обнаружили вас с немцем в туалете. Она даже не расстроилась. Более того заметила, что Ник все равно женится на ней, даже если спит с тобой. А этот твой поступок навсегда отвратит его от тебя.
Я моргаю пару раз, чувствуя, как начинает тускнеть надежда. Вот зачем я спросила. Зачем?
– Ты тоже так считаешь?
– Разве вез бы я тебя к нему, если бы так считал. Он наверняка выберет крошку, которую лишил девственности, чем бабу, которая спит за стенкой от его комнаты.
– Господи, – закрываю глаза ладошками. – Это получается ты помогаешь мне, чтобы насолить ей?
– Чем не мотивация. И вообще думай только о Нике. И пуговичку верхнюю расстегни.
Я замолчала, не зная, что еще казать и как к этому относится, но сделала как он сказал. С другой стороны, меня волнует только Ник и его сердце. Я очень надеялась, что любовь там поселилась окончательно и он сможет простить мне мою детскую выходку.
Мы доезжаем до нужного отеля. И я почему-то думала это будет тот же самый отель, тот, в котором мы с ним спали, но нет. В этом отеле он жил с Ингрид. И мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что он все еще ее жених. А Платону пару минут, чтобы выяснить что они с самого начала живут в одном номере. Вместе. А может все это время они и спали вместе.
Эта мысль заставляет меня повернуться к выходу, но Платон крепко удерживает мою руку. И я хочу ее вырвать, но тут вижу Ника с сумкой на плече. Сзади шла, что-то печатая в телефоне Ингрид, а еще дальше метрдотель с двумя чемоданами. Он не мог увидеть меня оттуда, но словно почувствовал. Повернул голову и затормозил ровно на столько, чтобы сказать, что-то Ингрид. Та тут же посмотрела на меня прищурившись, а на Платона с нескрываемым призрением.
Я сглотнула, стоящая под прицелом его осуждающего взгляда. Но не двигалась.
– Иди к нему, – шепчет Платон, а я боюсь. Боюсь, что если подойду он прогонит меня. А вот так на расстоянии вроде как безопасно. Но Платон насильно тащит меня к Нику, который продолжает сжигать меня на огне стыда.
– Фогель, а мы к вам. Проводить хотел я, а вот Настя поговорить.
– Настя настолько тупая, что ей даже для разговора нужна родственная поддержка?
Я поджала губы, снося эту намеренную грубость и покачала головой.
– Платон просто подвез меня, – господи, какой же он красивый, и какой сейчас холодный. Ничего общего с мужчиной, который любил меня в туалете вчера. Вчера он был другим. Даже глаза. Вчера я в них купалась, сегодня они протыкают льдом насквозь.
– Да, да, я уже ухожу. Пойду помогу с сумками.
Платон оставляет нас, но мы не наедине. Вокруг нас люди и мне некомфортно.
– Мы можем… Поговорить?
– Я вроде сказал, чтобы ты мне не звонила.
– Так я вроде и не звонила, – пытаюсь улыбнуться, но он даже не шевелится. – Я приехала.
– И?
– Ник, – я подхожу ближе, смело касаюсь его руки. – Давай поговорим. Я все объясню и вообще… Хочу остаться с тобой наедине.
– Я опаздываю на самолет, Настя.
– Еще нет. Еще есть время. Прошу тебя, Ник. Я на все готова.
Ник наклоняет голову, касается взглядом моих губ, от чего в жар бросает, потом ниже, туда, где расстегнута пуговичка.
– Ну раз на все, то пойдем… Поговорим.
Волнение закручивает спиралью внутренности, но я все равно иду за Ником, куда бы он меня не вел. Но действительно удивляюсь, когда он заводит меня в обыкновенный туалет отеля.
– Здесь?
– А тебя что-то не устраивает? – щелкает он замком и расстегивает пиджак. Сует руки в карманы и прислоняется к стене, продолжая на меня смотреть. Так же холодно смотреть, на грани презрения.
– Нет, нет. Можно и здесь. Ник я… – а что говорить то. Как объяснить свое поведение. – Я люблю тебя. Я очень, очень тебя люблю. И вчера. Я… Я испугалась. Такая ситуация, согласись было неудобно…
Я натужно смеюсь, но уголки его губ даже не приподнимаются.
– Не молчи, прошу. Ты же меня знаешь, знаешь, что я все сделаю, только чтобы ты меня простил. Ты должен понять, что меня не каждый день застают со спущенными штанами, но я поняла свою ошибку. Ник, ну не молчи!
– Ты пришла что-то доказывать?
– Да, да, конечно, – подхожу ближе, почти вплотную, втягиваю манящий аромат его мужественной силы, его энергии, его ауры.
– Так начинай.
Он вдруг берет меня за волосы, сжимает челюсти и щелкает пряжкой ремня. Тянет ниже, вынуждая опуститься на колени. И я понимаю, я все понимаю. Я должна любым способом убедить его в своей любви, даже если придется сделать это столь унизительно. То,
