в его плечи, желая большего. Ее тело трещит, фейерверк искр вспыхивает, когда Соломон проводит языком по ее губам, яростный, жаждущий и голодный.
Тесси издает прерывистый стон.
К черту. Это его последняя ночь.
Можно немного пожить.
Пожить.
Ведь именно это она и делала с Соломоном.
Приподнявшись на цыпочки, она углубила поцелуй. Открывает рот и втягивает его язык, потому что поцелуй этого мужчины — одно из самых любимых ее ощущений на свете. В ответ из уст Соломона вырывается рык. Он берет ее за задницу и скользит вверх по телу, пока ее дрожащие ноги не обхватывают его талию, а руки не обвиваются вокруг шеи.
Снова в его объятиях.
Там, где ей и место.
Смятение. Соломон нащупывает ключ, ругается, держит ее одной рукой. Это зрелище было бы смешным, если бы она не была так возбуждена и взволнована. Потому что все, о чем она может думать, это: Внутрь. Постель. Сексуальные моменты.
— Найди ключ, — задыхается она, прижимаясь к его губам. Она облизывает его лицо, его щетинистую бороду, пробуя соль на его коже. — Сейчас. Сейчас.
— Черт, я пытаюсь, — прорычал он с болью.
Если судить по блеску в его глазах и эрекции в трусах, он уже близок к тому, чтобы выбить дверь гостиничного номера. Но, наконец, он находит ключ, проводит им по датчику и получает зеленый свет. Он захлопывает дверь. Она прижимается к нему, как разъяренная обезьяна.
Их поцелуи неистовы. Как будто время идет. Как будто они изголодались и одичали, и в конце концов все сгорит. Из горла Соломона вырывается тихий стон, когда она отстраняется и берет его лицо в руки. Его борода щекочет ей ладони.
— Черт возьми, Тесси, — прорычал он, сжимая ее бедра. — Я не могу оторваться от тебя. Этот парень прикасался к тебе… — Он вздрагивает. — Ты в моем гребаном разуме, в моих венах, в моем…
Он не заканчивает фразу.
Ему это и не нужно.
Моем сердце.
Он собирался сказать "моем сердце".
Тесси целует его, чтобы заглушить его слова. Боль в ее душе.
— Еще раз, — задыхается она. — Пожалуйста.
Сомнение, несогласие мелькают в его глазах, но он все равно прижимается к ее губам.
Судорожными пальцами Соломон сдирает липкий купальник с ее тела, издавая рык, от которого у нее подгибаются пальцы на ногах. И вот Тесси обнажена, за исключением линий загара, а Соломон набрасывается на нее, свирепея.
— Ты прекрасна, — прорычал он. — Ты чертовски великолепна, Тесси. Совершенна. Чертовски совершенна.
Одна широкая рука обхватывает ее бедро, а другая скользит вверх и обхватывает тяжелую грудь. Ее голова откидывается назад от этого ощущения. Все ее тело содрогается. Она чувствует себя чертовски обожаемой. Под внимательными прикосновениями Соломона она чувствует себя богиней.
Прильнув к ее рту, он прижал ее спиной к кровати.
— Встань на колени, — приказывает он.
Властно. Ей это нравится.
— Хорошо, — вздохнула она и перевернулась на четвереньки. Оглядываясь через плечо, она завороженно смотрит, как Соломон снимает с себя плавки. Наконец-то освободившись от стягивающей ткани, его член вздымается и оживает. Тесси наслаждается видом мощной башни Соломона Уайлдера. Стена точеных мышц, пресс, темные волосы на груди, разноцветные татуировки на бицепсах и предплечьях.
Мысль приходит внезапно и яростно: этот горный мужчина — единственный, кого она когда-либо захочет.
Нет. Это ужасная мысль.
Навсегда.
И тут его массивные пальцы проникают в нее, играя. Дразня. Пробегают по ее изгибам, шлепают по ее попке, нежно скользят по ее влажным складочкам. Он вводит в нее палец, потом другой, и от ощущения его внутри она едва не кончает.
— Соломон. — Зажмурив глаза, она вздрагивает от его прикосновения.
Затем его горячий рот целует дорожку вдоль позвоночника, одна рука ласкает изгиб ее живота, и ее тело расплавляется.
Этот мужчина. Он станет ее смертью.
— Пожалуйста, Соломон, — задыхается она, поднимая голову, чтобы умолять его. — Я больше не могу ждать. Пожалуйста.
Его глаза вспыхивают от ее слов.
Кровать сдвигается, когда он опускается на нее. Его пальцы впиваются в ее изгибы, когда он убеждается, что она устойчива. Затем, медленно, он вошел в нее. Тесси задыхается, ее тело воспламеняется от горячего желания. Ее пальцы впиваются в простыни. Она такая тесная, а он такой большой и твердый, и это самое ошеломляющее ощущение. Самое лучшее ощущение. Они вдвоем. Вместе. Сегодня ночью.
Она теряет сознание. Сознание от переизбытка чувств, от странного, теплого трепета в груди, от того, что их тела-мозги-души-сердца жестко привязаны друг к другу.
— Скажи мне, если я сделаю тебе больно, — прохрипел он.
— Ты не сможешь.
Вместе они оживают. Соломон входит и выходит, а Тесси опускается на его длину, ее тепло засасывает его внутрь.
Лишь сбивчивое дыхание и глубокий гул удовлетворения Соломона наполняют освещенную солнцем комнату. Все быстрее и быстрее он наваливается на нее, его огромное тело накрывает ее с нежностью и заботой. Когда он ускоряет темп, подает бедра вперед и делает сильные толчки, по телу Тесси пробегает восхитительное напряжение.
Ее тело гудит, и Тесси вскрикивает, когда рука Соломона проникает ей между ног. Его мозолистый большой палец проводит по ее клитору медленные, плавные круги.
— Так хорошо, детка? Скажи мне, что тебе нужно.
— Еще, — со стоном произносит она. — Еще. О Боже. О, Соломон. Да. Вот так.
Он входит глубже, больше не дразня. Жесткая стойка его массивной мускулистой стены бьет по ее хрупкой фигуре. Опытной рукой он проводит большим пальцем по ее клитору и, сильно толкаясь бедрами, врезается в нужную точку, заставляя Тесси вскрикнуть.
Оргазм бьет ее по зубам, и в это же время в груди Соломона раздается грохот. Ритмично пульсируя, она сжимается вокруг него, ее оргазм окрашивается в цвета Pantone, а затем она хватается за уголок простыни, взывая к Богу, которого до сих пор не ценила, и только потом замирает.
Прежде чем она успевает упасть, Соломон заключает ее в свои объятия. Обхватив ее высоко в районе живота, он тянет ее к себе в постель. Они укладываются на прохладные простыни, их тела все еще соединены, заперты друг с другом, горят ярко, как падающие звезды, которые никогда не сойдут.
Соломон проводит линию по изгибу загорелой руки Тесси. Песок в постели, песок в простынях, но ему все равно. Конец света не заставит его сдвинуться с места. Только не с Тесси, свернувшейся в его объятиях, как богиня океана, которую он не заслуживает. Тонкие простыни прикрывают изгиб ее бедра, выпуклость живота. Он не может оторвать от нее глаз.
— Ты загорела, — пробормотал он, прижимаясь поцелуем к ее розовому плечу, на
