стены дрожат.
Невольно опускаю глаза на свои руки, жду пока муж успокоится. Но его всего трясет, и я понимаю, что должна уйти. Разговор явно не задался.
Поднимаюсь и тут же Андрей хватает меня за запястье и валит обратно на кровать. От неожиданности заваливаюсь на спину. Зато муж вскакивает и широким шагом идет к тумбе. Из верхнего ящика комода достает бумагу и возвращается с ней ко мне.
В следующую секунду бумага опускается мне на лицо
— Прекрати! — зажимаю лист в руке и сажусь. Смотрю на лист, но буквы прыгают, и я ничего толком не могу рассмотреть. Передо мной явно какое-то медицинское заключение. Материалы взяты в Саши и Глеба.
Пробегаю глазами по строчке:
«Вероятность отцовства 0 %»
— Что это?..
— Тест ДНК двухлетней давности, который гласит, что Глеб Шилов и Александр Шилов не являются родственниками. Они никто друг другу!
— Ты подделал документ! — отвечаю уверенно.
— Если бы. Мой человечек, работавший секретарем у твоего мужа, сфотографировал документ с оригинала, который лежал на столе у Глеба Шилова!
— Не верю! — выдыхаю. Я даже не волнуюсь из-за той чуши, что несет муж. Понимаю, он разыгрывает какой-то ход. Свою партию.
Глеб и Саша — одно лицо, у них один цвет глаз. Если бы Шилов узнал такое, он бы высказал мне всё!
Хмурюсь и недовольно смотрю на мужа. Мне уже становится страшно рядом с ним.
— Зачем Глебу сдавать тест ДНК? — спрашиваю тихо.
— Звоночек получил в виде намека, что чужого сына воспитывает!
— И кто ему этот самый звоночек прислал?
— Я…
— Зачем???
— Потому что уже знал правду, — муж протягивает мне телефон, в котором я вижу фото такого же документа — Результата анализа ДНК. Только исходные данные немного другие…
«Ребенок Александр Глебович Шилов
Предполагаемый ОТЕЦ Андрей Андреевич Уваров
Пробегаю глазами непонятные мне цифры в столбиках и замираю на итоге: 99,9997%
Предполагаемый отец не исключается как биологический отец тестируемого ребенка. Исходя из результатов исследования, полученных путем анализа перечисленных локусов ДНК, вероятность отцовства составляет 99,9997 %».
— Что? Я не понимаю? Зачем ты подделал так много документов?
Андрей приближается ко мне, хватает меня за плечи, отдирая от постели, поднимает на ноги и долго трясет, глядя в глаза.
— Ты ушла к Глебу с моим сыном! Ты — предательница. Изменщица. А еще воровка чужих детей!
— Утверждаешь, что тесты настоящие? И ты и Глеб два с половиной года знали страшную правду? И только я как дура жила в полном неведении?
Истерика накрывает с головой.
Что получается?
Я лгунья. Я предательница. Я обманула собственного ребенка.
— Два года назад ты узнал о сыне, тогда и начал гнобить фирму Глеба?
— Нет. Я выждал полгода, дал ему время, чтобы он отказался от моего сына. А он не сделал этого! Тогда я начал мстить. Просто хотел, чтобы он не знал покоя также как я!
— Меня тошнит.
— Меня тоже. Я намерен утром сказать Саше, что я его отец. Не могу больше так жить!
— Нет. Не позволю разрушать его веру в отца.
— Какая ты! Иногда так сильно ненавижу тебя, что хочу отнять всё и выкинуть с голой жопой куда-нибудь на обочину жизни. А иногда смотрю и понимаю, что не смогу без тебя. Потому что люблю, гадину. А ты его любила, не меня. — В глазах мужа блестят слезы.
— Глеб вел себя в последнее время со мной как свинья, а за два дня до ухода оставил Сашку одного, уехал к дочери. Боже мой! А я еще винила его в том, что он любил дочь больше, чем нашего сыночка, — шмыгаю носом.
— Ты отняла у меня право на отцовство и сейчас не позволяешь сказать сыну правду.
— Клянусь, я не знала! — захлебываюсь в слезах.
Сползаю на пол, встаю на колени, молю Уварова простить меня, только не говорить сейчас Саше ничего. Он не поймет, только травмируется и меня возненавидит.
— Послушай, ты должна вернуть долг, — Андрей садится рядом со мной на пол на колени.
Киваю поспешно.
— Роди мне моего сына.
— Ты отберешь его у меня?
— Нет. Я только хочу почувствовать всё то, чего у меня не было с Саней. Пеленки, подгузники, кормления, ночные бдения, первые зубки, первые шажки, первое слова «папа», адресованное мне и пойманное мною на лету.
— Не отберешь сына? — глотаю соленые слезы.
— Нет. Я же хотел Сашку отобрать у тебя, но, когда увидел как вы любите друг друга понял, что не вправе разрушать ваш мир.
С опухшими от слез глазами, мокрыми от слез пальцами снимаю с себя топик.
Уваров удивленно глядит на меня.
— Ты чего?
— Сыночка делать будем?
— Нет. Оденься. У меня есть женщина для секса, любовь мне твоя не нужна, — отворачивается, смотрит в окно. — ЭКО сделаешь.
Всхлипывая, поднимаюсь на ноги.
— Кто-то еще знает о твоем отцовстве?
— Все! Твоя мать, мои родители, Маринка. Думаешь, зачем она вчера прибежала сюда. Отец включил внука в завещание, она рвет и мечет.
Андрей поднимается вслед за мной. Приближается очень близко. Настолько, что я его чувствую. Пальцами смахивает слезы с моих щек.
— Не хочу, чтобы ты плакала, мне больно смотреть на это. Когда у меня будет свой сын, обещаю тебя и Сашу не беспокоить.
***
Андрей
Граната разрывается болезненно в груди. Даю обещание не трогать двух самых любимых людей, не беспокоить их своим присутствием, не докучать.
Как же я?
Как мои чувства?
Я же обманул, нет у меня никакой женщины.
Спустя две недели
Андрей
Я сидел на работе, в офисе банка, хмурый, как всегда в последнее время злой и уставший. Уставший от собственной семьи, и больше не желающий унижаться перед женой или перед родным сыном, который как чокнутый любит чужого дядю.
Больше нет сил разруливать внутрисемейную ситуацию, больше нет желания признаваться в любви и пытаться доказать, что ты и есть тот, кто им нужен.
Не хотят. Не надо.
Будем жить как соседи.
Скоро у меня появится собственный сын, перед которым мне не придется стоять на коленях, кланяться, выпрашивая любовь и уважение.
На карту прилетает отбивка от банка. Смс об оплате счета в кафе.
Жена не могла с утра найти свой кошелек и попросила у меня мою банковскую карту. И вот сейчас я узнаю о том, что они с сыном проводят весело время в кафе, отмечают Сашкино принятие в СКА.
Он талантливый парень и его взяли в детскую команду. Даже протекция деда не понадобилась. Мой сын прошел сам!
Гордость за ребенка переполняет
