Юрка гулял. Ну а там уж она в отместку мужу и сама загулять решила. Под руку попался Бутенко. И так вышло, что им одного раза хватило, чтобы залететь. Такая вот запутанная история.
— С Георгием? Или с Юрой?
— А разве с Валовым ты не все? — удивилась я.
— Все. Нас даже развели, — Эля, слегка нахмурившись, уставилась в меню.
— Ну, тогда что о нем спрашивать? Все же позади?
— Да. Наверное. То есть умом я это понимаю. Тем более что Жора…
— М-м-м?
— Он, Вер, очень старается, чтобы у нас все сложилось.
— Так это заметно. Он над тобой весь вечер кружил как коршун.
Эля немного расслабилась и улыбнулась даже:
— Поверю тебе на слово. Ты в этом вопросе — спец.
— Намек на моего Шведова?
— Ну, а на кого? Вот уж где коршун. Я его немного побаиваюсь.
— Не ты одна. Ему по должности положено, — отмахнулась я. — Но что мы все обо мне? Давай, лучше ты про себя рассказывай.
— Может, сначала определимся с заказом? Есть какие-нибудь идеи?
Мы с Элькой уткнулись в меню. Я и впрямь была очень голодной, поэтому выбор сделала быстро. К пасте с говядиной и салату заказала бокал вина, Эля пить, конечно, не стала. Чокнулись. Она соком. Я — каберне.
— Хорошо как. Спасибо, что вытащила. Так странно, да, у кого-то жизнь рушится, а где-то она идет, как ни в чем не бывало, — Эля пробежалась взглядом по залу.
— Может, тебе не стоит это воспринимать именно так? Вдруг это не конец, а начало чего-то нового?
— Ты, наверное, права. Я пытаюсь. Но моя жизнь сделала такой кульбит, Вер! Разве я еще полгода назад могла представить, что разведусь? А что залечу от Бутенко?! Боже, да я бы в лицо рассмеялась, если бы мне кто-то сказал, что все так сложится.
— А еще говорят, что в жизни такого не бывает.
— Угу. Я тоже не могу отделаться от мысли, что это все не со мной происходит.
— И как ты из этого планируешь выруливать? Жорка, понятно, спит и видит, как бы тебя к рукам прибрать. А ты? Сохраняешь дистанцию?
— Да если бы, — застонала Элька, спрятав в ладонях лицо. — Мы вчера переспали. Ну… В первый раз после того, как сделали бэбика.
— Оу… И как?
Эля отвела руки от лица, подняла на меня взгляд и с мученическим стоном опустилась лбом на стол.
— Да неужели все настолько плохо?
— Нет. В том-то и дело, что нет. Он предложил мне с концами к нему переехать.
— А ты?
— Ну а что мне остается? С Мишкой они поладили, он для него такой ремонт в детской сделал! Ты бы видела. Вот кто бы стал так заморачиваться для чужого ребенка?
— Тот, кто очень любит его мать?
— Ну да… — Эля немного ошалело улыбнулась.
— Тогда что тебя смущает? То, что ты сама его пока не любишь?
— Не-е-ет. Что ты? Я за Валова волнуюсь очень. Как он это переживет?
— Вы развелись. Сама же сказала.
— Если бы я не залетела от другого, может, и не развелись бы.
— Неужто бы простила ему измены?
— Не знаю, — Эля отвела взгляд. — Это очень тяжело.
— Ну, уж кому об этом знать, как не мне?
— Вот этому я, кстати, тоже удивляюсь. Шведов на тебе повернут — это видно невооруженным взглядом. А все туда же… Вот что им надо, этим мужикам? Почему они такие кобеляки?
— Не все.
— Это правда. Бутенко, пока я металась, хранил мне верность. То есть четыре месяца, прикинь?
— Он замечательный. Я уверена, что все у вас будет хорошо. Вы уже знаете, кого ждете?
— Да, — Эля расплылась в широкой улыбке. — Девочку.
Я улыбнулась в ответ. Чужое счастье больше не ранило, не вскрывало грудную клетку ножовкой. Наверное, я смирилась. И только иногда взгляд застывал на чужом выступающем животе. Или сладких пупсах в колясках. А еще было мучительно жаль, что мы со Шведовым на нас и закончимся…
— Вер…
— М-м-м?
— А вы не думали, ну, об усыновлении?
Я по привычке напряглась. Как-то так повелось, что я даже с подругами не бралась обсуждать эту тему. Слишком личной она мне казалась, слишком болезненной. А тут вдруг подумалось — какого черта? Та же Эля, вон, спокойно доверила мне все секреты… Что ж я за подруга такая, если не могу поделиться своими? И сколько я буду еще дистанцироваться от людей после того Майкиного предательства двенадцатилетней давности?
— У нас остались эмбрионы, но знаешь, Шведов помешан на контроле. Даже не представляю, что должно случиться, чтобы он всерьез рассмотрел возможность обращения к суррогатной матери. Иногда он заводит об этом разговор, но я понимаю, что когда дело дойдет до сути, он не сможет. И сама не хочу в это вовлекаться. А усыновление… не знаю. Может, когда-нибудь мы и решимся на это…
— Решились бы быстрей, гуляли бы вместе с колясками. У меня шкурный интерес, — покаялась Эля, поднимая ладошки перед собой. Я усмехнулась.
— Боюсь, тут я мимо. Да и зачем Шведову кого-то усыновлять, если он в любой момент может стать отцом? Это я… — не договорила. Эля отложила вилку, которую буквально только что взяла в руку, и ободряюще сжала мои пальцы.
— Я так тебя понимаю.
Да, Эля понимала. Они тоже с первым мужем долго не могли забеременеть. Правда, там со стороны Валова были проблемы. Потому во второй раз у Эльки с зачатием проблем не возникло. А мне… Мне это не светило.
— Десерт?
— Как хочешь, но в меня уже ничего не влезет.
— Тогда как ты смотришь на то, чтобы прогуляться, взяв кофе с собой?
— Однозначно положительно. Я тысячу лет не гуляла по городу! Кстати, тут если через дворы пройти, можно в парк попасть. А там к Новому году так красиво украсили! Ты не была?
— Нет.
Так и сделали. Расплатились, взяли кофе, закутались потеплей и поперлись через дворы, держась друг за друга, как пьяные, чтобы не загреметь, если вдруг кто-то из нас поскользнется. Серьезных тем не трогали. Что кто-то ретивый пристанет — не боялись. За нами катилась моя охрана, и фары освещали путь даже в самых темных подворотнях. Правда, в одном месте Николаю пришлось сделать крюк — проезда не было, а мы пошли напрямую — вверх по лестнице. Не знаю, что меня заставило оглянуться в момент, когда на парковке за детской площадкой остановился знакомый автомобиль. Сначала показалось, что это Коля как-то исхитрился дать круг быстрей, чем мы поднялись по лестнице. Машины-то у нас с мужем были одинаковыми…
