на плечо, я подошла к мужу и разгладила пальцами глубокую складку между его нахмуренных бровей:
— Ну чего ты? Все будет хорошо, Сём. Бутенко просто перестраховался с этими анализами, ты же слышал.
— Ладно, — процедил Шведов, тяжело проходясь ладонью по моему затылку. — Если что — сразу звони.
— Что, прям посреди важного совещания? — невинно хлопнула ресничками я.
— Ты важнее, — обрубил он. И в этой резкой немногословности было столько чувств, что у меня в груди стало тесно. А ведь я всегда жаловалась на то, что он сухарь. Запрокинув голову, чмокнула мужа в выбритый до шелковистой гладкости подбородок:
— Тогда едем, да?
— Угу, — буркнул он.
Город стоял в заторах. Буря ночью таки случилась. Деревья сковало льдом, некоторые не выдержали и то тут, то там обрушились на проезжую часть, еще больше затрудняя движение. Пришлось врубать сирену. Семен сжал мою ладонь, зная, что я терпеть не могу эти звуки. У больницы поколебался.
— Ну, что еще? — усмехнулась я.
— Может, я все же заскочу? — бросил взгляд на часы.
— Ни в коем случае! Все, давай, двигай… Я тебе позвоню сразу, как что-то станет известно.
— Лучше сообщение сбрось, — нехотя согласился Семён. — А то вдруг не смогу ответить.
Осторожно ступая — каток образовался просто грандиозный, я поднялась на крыльцо. Прошла мимо администратора и направилась к лифтам. Приехала я рано, так что Жорку удалось перехватить перед планеркой.
— О, ты здесь? Привет.
— Сам же сказал заехать.
— Да незачем было. У тебя все хорошо. Анализы чистые. Хотел звякнуть предупредить, чтобы ты сюда не перлась в такую погоду, но что-то перебило. Прости, — развел мощными руками Бутенко.
— Пустяки, — отмахнулась я, потихоньку сползая на стул. Я, оказывается, со вчерашнего дня находилась в страшном напряжении. И потому сейчас, когда оно спало, кости будто в холодец превратились.
— Эй! Ты мне что, тут в обморок решила грохнуться? — забеспокоился Жорка.
— Еще чего. Да ты иди, я же тебя задерживаю, наверное.
— Пождут!
— Вот еще. Иди, Жор, я, правда, в норме. Это откат.
— Я ж тебе еще вчера русским языком сказал — все в норме. Кто виноват, что ты мне не веришь?!
— Верю. Кому как не тебе? Ты знаешь, что тебя зовут боженькой?
— Ой, все, — закатил глаза Бутенко. — Я, и правда, уже побегу. Хочешь, Эльку к тебе пришлю?
— Нет. Я сейчас не хочу ни с кем говорить. Давайте лучше на праздниках встретимся.
— Это запросто. Ну, ты тогда хоть звякни ей, чтобы договориться о дате.
Я кивнула, дескать, обязательно. Бутенко умчался, поскрипывая кроксами по полу. И только глядя в его спину, я обратила внимание на то, что больничные коридоры, оказывается, украсили к Новому году. Развесили гирлянды и разноцветную мишуру, а посреди небольшого холла, там, где был обустроен пост дежурной медсестры, установили небольшую, но нарядную елочку. И ведь эта красота наверняка и вчера была, но я пребывала в таком раздрае, что даже не обратила внимания.
Мои размышления прервало громкое урчание в животе. И неудивительно. Держа в уме, что Бутенко в случае чего мог опять отправить меня на анализы, я не стала завтракать.
Дав себе еще немного времени на то, чтобы прийти в себя, огляделась, вспоминая, на каком этаже видела кофейные автоматы. Спустилась на пару лестничных пролетов, свернула налево и радостно улыбнулась — не ошиблась, вот же они, родимые.
— В автомате, похоже, зерна закончились. Я купила латте, представляете, а он мне воду выдал.
— Спасибо, что предупредили. Может, попробовать выбрать Несквик? — задумчиво протянула я, оборачиваясь.
— Если только на свой страх и риск, — усмехнулась женщина. Я про себя отметила приятные черты лица, немного расплывшиеся, как и у всякой беременной.
— Разве в вашем положении можно кофе? — спросила я, прежде чем успела себя убедить, что это не мое дело.
— Да я вообще не пью, просто ночка еще та выдалась. У меня сын после трансплантации костного мозга в себя приходит, а это тяжело и больно.
— Простите, — пролепетала я и, выбрав напиток, приложила карту для оплаты.
— Да пустяки. Вы же не знали.
— Желаю, чтобы он скорее поправился. Должно быть, это очень тяжело — переживать в вашем положении.
— Да, но меня очень поддерживают, — женщина таинственно улыбнулась и погладила выдающийся живот.
— Муж? — догадалась я.
— Любимый человек. Отец моих малышей…
— Ох, так у вас двойня?
— Мальчик и девочка, — тихо засмеялась брюнетка. Я постаралась, чтобы моя улыбка не выглядела натянутой, и от души пожелала собеседнице всего хорошего. В конце концов, разве виноваты другие женщины в том, что они могут так легко и естественно получить недоступное мне самой?
Автомат запищал, информируя, что мой напиток готов. Я осторожно вынула стаканчик из держателя и пригубила:
— М-м-м. Какао вполне ничего. Можете смело заказывать.
Я отступила, освобождая подход, и вдруг заметила знакомую макушку, мелькнувшую в дверях, что вели на лестницу. Семен!
— Ты почему не на совещании? — удивилась я, выскакивая ему навстречу.
— Отложили, — пояснил он, глядя куда-то мне за спину.
— Все нормально?
— Угу. А с кем это ты разговаривала?
— Без понятия. Встретились у автомата, перекинулись парой слов. А что?
— Нет-нет, ничего, пойдем, — поторопил меня муж, подталкивая к лестнице. Но сам он все же еще раз оглянулся на отвернувшуюся к автомату брюнетку. Я чуть было не спросила, уж не знакомы ли они, но Семен меня перебил: — Так ты с Бутенко встретилась?
— Ой! Я же забыла отписаться!
— Вот именно. Ой, — иронично заметил Шведов. — Я тут на говно исхожу, а она… — он забрал из моих рук стаканчик и принюхался, — … какао попивает?
— Ага. Кофе не было. Будешь?
— Ни за что. Мне ж не пять.
Я показала мужу язык и демонстративно закатила глаза, без слов давая понять, что я думаю по поводу его доводов.
— Судя по твоему хорошему настроению, с анализами все норм? — криво усмехнулся Шведов.
— Да меня можно в космос запускать!
— Ну, вот и хорошо. А по поводу воздержания Бутенко ничего не сказал?
— А что он должен был сказать? — невинно хлопнула глазками.
— А то ты не знаешь… — хмыкнул Семен, опуская ладонь мне на задницу.
— Даже не начинай. Мне на работу! Кстати, Жорка предложил встретиться на праздники. Ты как?
— Я за.
— Надо определиться с датой.
— Определяйся. Только на тридцать первое ничего не планируй.
— М-м-м. У тебя появились идеи, как будем праздновать?
— Ага.
— И? Не поделишься соображениями?
— Нет. Хочу сделать сюрприз.
— Обожаю сюрпризы! — загорелась я. Семен смерил меня снисходительным взглядом:
— Я в курсе.
Стоит ли говорить, что за четыре дня до Нового года я успела порядком известись?
— Что
