— А малыши как?
— Хорошо. — улыбаюсь, вспоминая, этих крошек, что помещаются в длину одной руки с двух сторон. — Аппетит хороший. Спят. Пока полежат в кувезах, для полного восстановления. Никаких патологий не обнаружили.
— Ну слава богу. Хоть с малышами всё хорошо. — перекрещивается мама. — Уже с именем определились?
— Да, Аня, выбрала имена. — улыбаюсь, вспоминая, как во время родов выдала.
— Леон и Теодор. — говорю маме.
— Красивые. — заключает. — Необычные. — подхватывает дальше мысль.
— Да, мы такие и хотели. Чтобы созвучно для близнецов. Учитывая как они к нам пришли.
— Мам. — обращаюсь к ней.
— Прости меня, за всё, что тебе пришлось вытерпеть от меня. За всё шалости и трудности. За всё необдуманные поступки. Я только сейчас, сам став отцом понимаю, сколько тебе пришлось из-за меня вытерпеть. Прости меня. Я тебя очень сильно люблю. И спасибо, что всегда меня поддерживала, понимала и была рядом. Чтобы обо мне не говорили, ты всегда верила мне и в меня. Спасибо. Я тебя очень сильно люблю, мам.
— Для этого и существует материнская любовь, чтобы любить, понимать, принимать своего ребенка. Прав он или нет. Неважно, мама всегда должна быть рядом. Любить, заботиться и принимать, какие-бы последствия не были.
— Спасибо мам.
— Почему у меня такое ощущение будто бы ты уже принял решение? — смотрит в глаза. Всё понимает. И это не вопрос. Утверждение. Скорее для себя произносит. Вижу понимание, принятие, что самое главное. Оно успокаивает, но главное любовь. Конечно она переживает. Мама, бы была бы не мамой, но она даже сейчас просто рядом. Просто любит. И принимает то, что я решил. Это трудно, когда ты видишь в глазах ребенка, решение от которого зависит его собственная жизнь. Но она понимает. Просто обнимает.
— Я люблю тебя, сынок. Пожалуйста, постарайся выжить.
— И я тебя люблю, мам. — на этом прощаемся в эту ночь. Лунный свет поднимается выше, озаряет ещё зелёную травку во дворе. Бассейн, мячик. Цепляет край велосипеда и детской машинки. Тут кипит жизнь. И будет выращено наше поколение. Наша история. Только тишину нарушает мелодия звонка которая расходится по залу.
— Да. Слушаю. — беру мобильник не глядя. Сегодня Лена на дежурстве.
— Правая почка совсем перестала функционировать. Левая не справляется в полную силу, нужна срочная операция. Я уже созвонилась с Александром Юрьевичем, он согласен оперировать завтра на девять утра.
— Отлично, я буду. — коротко поясняю.
— Утром зайди ко мне, повторно кровь сдашь, чтобы убедится, что по крови всё хорошо.
— Да.
— Отлично. Спокойной ночи. Отключаюсь от разговора первым.
— Вот и всё. — скорее для себя произношу. Сейчас как никогда убежден в правильности своих решений.
Конечно, ещё когда только о доноре объявили, я вместе с Димкой анализы сдавал. Была вероятность, а теперь она есть.
Когда очень сильно любишь человека, можешь пожертвовать всем ради него. Даже жизнью.
Я уверен, что это лучшее решение в моей жизни. Видеть улыбки шести людей, которых я больше всего люблю. Поначалу я вообще не представлял себя мужем или многодетным отцом. Но сейчас я понимаю эти чувства. Я сделаю всё, чтобы спасти свою семью. Свою жену.
Думая об этом, если средняя продолжительность жизни людей семьдесят пять лет, это значит, что мы живём на земле около двадцати семи тысяч, триста семьдесят пять дней. Каждую минуту и час, когда мы движемся вперёд, время нашей жизни уменьшается.
Я долго думал и осознала, что нужно быстрее делать то, что нам хочется. Не тянуть из-за нерешительности. Если хотите путешествовать — поезжайте. Если хотите что-то сделать — просто делайте. Если это касается других людей…скажите им, что вы их любите. Если ваши чувства взаимны, то вы будете счастливы. Если нет — сможете двигаться дальше, не тратя время из-за нерешительности. Если что-то осталось невысказанным, то не нужно ждать того, что оно само разрешится. Не нужно думать, кто прав, а кто виноват. С течением времени может стать ещё больнее.
Если осталось недопонимание, смирите гордость и поговорите, потому что между любящими людьми не должно быть победителей и проигравших. Если проигрываем, то вместе. Если побеждаем, то тоже вместе.
Обращаюсь ко всем влюблённым, у кого не хватает храбрости признаться, потому что они боятся отказа: не бойтесь. Есть всего два варианта ответа. Рано или поздно вы его узнаете. Поэтому лучше не тратить время впустую. Используйте время, чтобы получить прямой ответ. Я рада, если ваши чувства взаимны, но если нет — просто продолжайте идти вперёд. Это лучшее, что вы можете сделать.
— Одевайтесь. — вкладывает медсестра в мои руки прозрачно-зеленый халат и шапочку. Отправляя за ширму. Следую. Там переодеваюсь. Оставляя свою одежду и телефон на стуле.
— Готов. Что дальше?
— На кровать пожалуйста. — указывает в направлении каталки.
Ложусь. Медсестра возится с моим запястьем, вставляя катетер в него.
— Ну что всё готово? — заходит в палату врач.
— Да, Александр Юрьевич, всё готово.
— Ну тогда с Богом. — говорит он уверенно. Мои глаза устремились в потолок. Там квадратные лапы. Свет яркий, но не едкий. В глаза не бьет. Белые в крапинку панели. И стук колёс по кафелю. Скрип. Шуршание плёнки. И запах. Такой только в больничных операционных. Тут вообще своя атмосфера. Своя аура.
Взгляд перевожу. Рядом вторая каталка на ней любовь всей моей жизни. Моя жена. Мать моих детей. Моя родственная душа. Мысленно говорю, что я её люблю. До пальчиков до касаюсь. Через меня электрический ток проходит. Она бледная такая лежит. Круги под глазами только тёмные и тень от ресниц на щеках. Жизнь вместе с почкой как будто уходит.
— Не смей, меня покидать. Мы должны вырастить наших детей. Отправить их в школу, сад, институт. Увидеть их первый выпускной. Первую любовь. Первые отношения. Первую свадьбу. И первых внуков. Слышишь?! Не смей меня бросать. Я люблю тебя. — на выдохе тихо произношу. И снова глаза в потолок.
— Закрываем глазки. — появляется голова анестезиолога. И я повинуюсь. — Спокойной ночи. — последнее, что отдалённо слышу.
Глава 30
— Давай моя девочка, ещё один разочек. — говорит Елена. И я собираю все силы, которые итак на исходе. Пот сходит ручьями. Я чувствую, как капли спускаются по вискам, спине, по пояснице и даже ягодицам, которые холодят кожу вместе с кожаным темно-коричневым акушерским креслом. Чувствую, как все волосы прилипли к вискам от пота. Я так вымотана, что кажется сейчас отключусь. Уговариваю себя продержаться, хотя бы до появления малышей.
Господи дай мне сил. Я должна это сделать. Они должны появиться на этот свет. Я должна. Аня- ты же сильная. Ты справишься. Ты сможешь. Всегда же справлялась.
— Я готова. — еле шепчу.
— Схватку чувствуешь?
— Да. — киваю головой.
— Тогда насчёт три тужимся, да? — утверждается в моей готовности.
— Да.
— Один… Два… Три. — Тужимся.
И я тужусь.
— Не отпускай… Давай милая… Давай моя девочка…
— Держи-держи…
— Вот умница, головка появилась.
— Отдыхай. Ещё разок тужимся, и второй малыш появится.
Киваю. Боже, ещё разок дай силы. На полную их включи. Мне нужно ещё разок — это пройти. Пожалуйста, молю.
— Есть схватка?
Киваю.
— Тужимся. — уже не спрашивает, а, утвердительно требует и я повинуясь.
Боже последний раз. И я тужусь так, что чувствую напряжение в глазах. Боль в своих ладонях в которых я впилась ногтями, которые итак минимальной длинны.
— Умница, держи- держи моя хорошая.
— Давай — давай, ещё немного.
— Вот он. — чувствую, как высказывает что-то из меня, маленькое, синеватое и всё в какой-то белой плёнке. Живот резко ухает вниз. Мне хорошо. И наконец-то легче. Перед глазами всё плывёт и кружится. Но меня пугает, что ребенок молчит. Я слышу шлепки. Врачи загораживают обзор. Я не вижу второго малыша.
— Почему он не кричит? — спрашиваю Кира.
