Наступило молчание: Федор ждал продолжения фразы, а Женя не собиралась ничего объяснять.
— Так, понял, — первым прервал молчание Федор. — Есть хочу, умираю! Давай быстрее пельмени!
Они выпили и принялись за пельмени. Федор ел не спеша. Наконец, оторвавшись от тарелки, он налил шампанское в высокие фужеры.
— Пельмени потрясающие! Я хотел бы выпить за то, чтобы домашние пельмени стали в наших отношениях традицией! — И, не дожидаясь, выпил. — Правда, к таким шикарным пельменям лучше пошла бы водочка! Женя, принимай заявку на добавку!
Женя поставила перед ним новую порцию пельменей и вспотевшую бутылку водки из холодильника. Федор озадаченно прикинул вслух:
— Ох, чувствую я, что ты снова хочешь использовать меня как собирателя нужной тебе оперативной информации! Причем совершенно втемную! А, Женя?
— Нет, Федя, ты ошибаешься. На сегодня у меня только одна корыстная цель — узнать, был ли вызов в милицию.
— Не было, — быстро и серьезно ответил Федор. — Мы просмотрели весь этот день дважды. По этому адресу милицию не вызывали.
— Я так и знала. — Женя устало откинулась на спинку кресла.
— Тебя это огорчило?
— Нет, это очень все осложнило.
— Ты не хотела бы ввести меня в курс дела? Одна голова, сама знаешь…
— Нечего пока рассказывать — одни догадки. — Жене не хотелось вмешивать Федора.
— Ну хорошо, я, собственно, так и думал. Женя, я пока не настаиваю, чтобы ты ввела меня в курс дела со всеми подробностями, но недвусмысленно намекаю, что это только на сегодняшний вечер. Такой шикарный стол превращать в место деловых обсуждений просто кощунственно, разве не так?
— Так. — Женя удивлялась своему немногословию. С ней явно что-то происходило. — Я уже об этом не думаю.
— Я рад! Значит, праздник продолжается! — Он наполнил Женин фужер шампанским, а себе налил полную рюмку водки. — За тебя, Женечка, за нашу дружбу! Я все правильно говорю?
— Правильно. За тебя и за наше плодотворное сотрудничество, — добавила Женя, и они оба рассмеялись. Федор с такой же скоростью съел еще одну порцию пельменей и, сытый и довольный, откинулся на спинку кресла.
— У нас будет еще десерт, — поспешила предупредить Женя. — Тебе чай или кофе?
— Ты стремишься побыстрее меня выпроводить?
— Да, поэтому и торт предложить хочу, — отшутилась Женя.
— Торт — это хорошо! Но я больше люблю пироги с капустой и грибами. Или с рыбой! Ты умеешь печь пироги с рыбой? — Он вдруг наклонился к самому лицу Жени и посмотрел ей прямо в глаза.
Его взгляд спрашивал о другом, и Женя почувствовала, как ее обдала жаркая волна. Она резко встала и начала быстро собирать тарелки со стола. Федор встал и, подойдя к ней, отобрал у нее тарелки, поставив их обратно на стол. Он взял ее за плечи и развернул лицом к себе.
— Женя, одна мысль портит мне весь этот восхитительный вечер, а мне бы хотелось, чтобы ничто не омрачало его. Я не знаю точно, повторится ли это когда-нибудь еще, я не привык жить завтрашним днем, для меня есть только сейчас, вот эти восхитительные минуты. И я устал думать, что ты пригласила меня только потому, что тебе понадобилась моя услуга.
— Не услуга, а помощь, — поправила его Женя.
— Это звучит, несомненно, лучше, но сущности не меняет.
— Что ты хочешь услышать от меня? — Жене было приятно чувствовать тепло его рук на своих плечах.
— Ты знаешь! — Федор неотрывно смотрел ей в глаза, пытаясь в них найти ответ на свой вопрос.
Женя вдруг положила свою голову ему на грудь, и он обхватил всю ее своими сильными руками. Так они стояли, в молчании и замерев. Было слышно, как тикают часы, и Женя с сожалением подумала, что момент их расставания уже близок. Она подняла голову и потихоньку выбралась из его объятий.
— Еще вопросы есть?
— Вопросов нет. Есть просьба: можно мне у тебя остаться?
— Нет. — Женя ответила не задумываясь и сразу же ушла на кухню.
Она успела вымыть посуду и еще раз подогреть чайник, но Федор так и не пришел. Наконец Женя вынула торт из холодильника и вошла с ним в комнату.
— Ты будешь кофе или чай?
Федор сидел все в той же позе. После слов Жени он встал и, стараясь не смотреть на нее, извинился:
— Мне пора уходить. Спасибо, все было просто замечательно.
Он стал молча обуваться. Женя стояла рядом и наблюдала за ним. Ей было искренне жаль его, но он сам загнал себя в такое положение, потребовав от нее то, что только дарят. Женя попробовала смягчить ситуацию:
— Федя, ты напрасно обиделся!
— Я не обиделся, я просто все понял.
— Что ты понял?
— Есть слова, а есть дела, их подтверждающие!
— Федя, мне неприятно говорить с тобой в таком тоне, но мне ничего не остается, если я буду молчать, ты подумаешь, что я согласна с тобой.
— Не надо слов, — перебил ее Федор. Он уже обулся. — Все было хорошо, когда тебе снова что-нибудь понадобится — позвони!
— Федя! Что ты делаешь! — Женя загородила ему дорогу. — Так нельзя! Неужели ты не понимаешь? Я не смогу позвонить тебе, несмотря на то что очень хочу это сделать!
— Ты правду говоришь? — Федор повернулся к Жене, прижав ее к двери.
— Правду, — почти задыхаясь от его близкого присутствия, прошептала Женя.
Федор медленно, продолжая смотреть ей в глаза, приблизил к ее лицу свое. Их губы соприкоснулись, сначала осторожно, а потом они оба провалились в приятное забытье. Первым очнулся Федор. Он еще раз коснулся ее губ, потом с нежностью провел губами по ее волосам.
— Прости, я был не прав. — Он прижал ее к себе, вдыхая аромат ее волос.
— Все хорошо, — прошептала Женя, целуя его шею в вырезе рубашки.
Он резко отстранился, а потом засмеялся:
— До следующих пельменей?
— До скорых следующих пельменей! — тоже засмеялась Женя.
Он позвонил из дома сразу же, как приехал:
— Я уже дома, хотя мне хотелось противоположного. — Чувствовалось по голосу, что он улыбается.
— Я знаю.
— Но я не теряю надежды. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Женя действительно спала этой ночью спокойно, совершенно забыв о тех проблемах, которые не давали ей спать сутки назад. Она жила Федором. Даже во сне.
Глава десятая
В которой Женя решает быть «насилу милой»
На следующее утро Женя проснулась рано с ощущением того, что ее мозги не спали вовсе, решая, пока она спала, все ту же задачку, которую вчера подбросил ей Федор по ее же собственной просьбе.
Все сразу встало на свои места. И хотя некоторые моменты оставались до сих пор неясными, логика событий начала вырисовываться, неумолимо ведя за собой.
