И вот однажды в институтской раздевалке заметил он объявление насчет группы психологической коррекции веса. Это Рыся раздала рекламку братьям, сестре и друзьям, чтобы расширить круг клиентов.
Петр и решил, что где, как не в этой группе, искать ему натурщицу. Приехал и записался.
Семья хохотала, когда Рыся передавала в лицах их с Петром диалог.
— С какой целью вы пришли сюда? Что вы тут делаете?
— Я худею.
А, кстати, он и похудел. Влюбился вот — и похудел. Так что все по правде.
— А что же натура? Нашлась? — поинтересовалась мама Ляля.
И тут вдруг Рысю озарила догадка.
— Нашлась! — уверенно воскликнула она. — Ведь да? Это Элеонора, правда?
— Она самая, — согласился Петр. — Характер у нее ужасный, хамит безудержно. Но типаж… Все простишь…
Картина с Элеонорой продалась за огромные деньги. Петр, вдохновившись, сделал целый цикл.
А в тот вечер знакомства проявились еще некоторые приятные детали.
Денька, внимательно глядя на Петра, спросил невзначай, не принести ли чего-нибудь выпить. Мол, торт есть, чай есть, а об остальном не подумали, не были предупреждены.
— Если ради меня, то не надо. Я не любитель, — спокойно отказался Петр. — Батя в свое время сильно поддавал. Мы с матерью натерпелись. В студенческие годы попробовал пару раз, понял: во вред профессии. Рука теряет твердость… Так что, с вашего позволения, я откажусь.
Он наверняка не ожидал такого всенародного ликования. Им просто повезло! В семью входил совершенно их, родной и близкий человек.
Выходя замуж, Рыся знала, что полюбила раз и навсегда. Она видела только совпадения, не уставая им удивляться. И Петр не уставал повторять, что не зря ждал все эти годы, мечтая встретить такую, как она. Свою любимую прекрасную Ры. Так он стал называть ее с первых дней близости. Ей очень нравилось.
Хорошее было время. Все вокруг жили не сказать, чтобы легко и просто, но с любопытным ожиданием добрых перемен. И они действительно происходили, хотя порой настолько неожиданные!
Самым мощным гвоздем программы тех времен стало, конечно, мамино замужество.
Она после развода довольно долго тосковала. Причину своей грусти-печали объясняла тем, что, выходя замуж за их отца, мечтала о долгой-долгой совместной жизни. Она хотела рожать детей, заботиться о своем муже, спокойно жить, вместе с ним состариться…
Однажды, уже после развода, один Лялин коллега-переводчик из поколения ее родителей подарил ей свою книжечку стихов, очень многие из которых посвящались его жене. С ней он прожил долгую жизнь. Именно такую, как в юности мечталось Ляле. Значит, существует любовь: верная, надежная, чистая. Значит, кому-то может повезти. Ляля читала своим детям вслух трогательные строчки:
В дурдоме больничной столовой
Мне руки на плечи легли… [29]
Читала, и слезы на глаза наворачивались.
Стихи написал немолодой человек своей любимой.
— Никогда у меня такого не будет. Не судьба, — горько вздыхала Ляля.
Кто что знает о своей судьбе?
Лялины старшие были отлично устроены. Птича к получению диплома уже считалась признанным дизайнером одежды. У Рыси замечательная профессия и прекрасный любящий муж. Денька, их главный деловой советник и руководитель, учась в Швейцарии, нашел партнера из местных, организовал свое дело — какую-то финансовую группу, вложив в бизнес солидные средства. Он получил вид на жительство в уютной стабильной стране, купил даже для начала небольшой домик-дачу в горах, чтобы все его Мухины могли прилетать и наслаждаться горными лыжами зимой, а летом — прогулками по альпийским лугам.
Первыми полетели смотреть на домик Ляля и Пик.
Домик, а вернее, настоящий просторный основательный деревянный домище в типичном для этих мест стиле, нуждался в некотором ремонте, но в целом потрясал своей открыточной красотой.
Ляля восторгалась всем, что видела.
Кто бы мог подумать каких-то десять лет назад, что появится такая возможность: захотеть и полететь в какую хочешь страну, если, конечно, достаточно зарабатываешь! Это же замечательно! Это как в сказке!
— Счастливое вы поколение! Столько возможностей! — вздыхала Ляля о своем, о том, чего не вернешь ни при каком раскладе.
Денис каждое утро уезжал по делам в город. Ляля с сыном уходили далеко в горы, дышали запахами трав, любовались коровами, овечками, которые паслись себе на таких крутых склонах, что за них делалось страшно.
— Ах, я бы тут жила. Смотрела бы на все это и, может быть, что-то про жизнь поняла, — сказала Ляля Денису в последний вечер перед отлетом домой.
Нагулявшийся Пик ушел спать, а они сидели вдвоем на деревянном балкончике и молча любовались вечными снегами могучих гор на горизонте.
— Знаете что, Ляля, я вам хотел сказать, — прервал вдруг молчание Денис. — Выходите за меня замуж.
Ляле показалось, что она ослышалась. Она совсем не ожидала предложения руки и сердца от того, кого помнила маленьким и несчастным. Да, сейчас он вырос и стал видным широкоплечим мужчиной со всеми повадками делового человека, привыкшего решать серьезные вопросы и брать на себя ответственность.
Ляля иногда думала о том, на ком женится Денис. Раньше она была уверена, что на Рысе. А Рыся сделала свой выбор, решила все иначе. И вот сейчас… Что сказать, как ответить? А вдруг и правда ей показалось?
— Денис… Ты… что сейчас сказал? Мне не послышалось? — спросила она на всякий случай.
— Я сказал, что вам надо выйти за меня. Замуж. Услышали? — отчетливо и с ноткой отчаяния проговорил Денька.
— А почему «надо»?
— Потому что я вас люблю. Давно. Вот почему, — сердито ответил молодой человек.
Ляля не рассуждала. Не взвешивала, не обдумывала. Она никак потом не могла самой себе объяснить, почему у нее получилось сказать именно то, что она сказала.
— Я выйду за тебя! Да! — вот что она ответила Денису.
И они бросились в объятия друг друга.
Это потом придет пора рассуждать, терзаться от чужих злых слов и поступков. Потом научится она кожей ощущать недобрые взгляды и пересуды. Но в тот счастливый момент ее жизни она сказала «да». И об этом «да» не пожалела, что бы ни происходило потом.
Они проговорили о собственном будущем всю ночь. Не сливались в любовном экстазе. Привыкали друг к другу, к будущему своему родству, к возможному счастью.
Между ними было двадцать два года разницы. Ужас!
— А вот смотри: мне будет шестьдесят два, а тебе всего сорок. Ведь ужас, правда? — интересовалась Ляля.
