– О, Кристи, – сказала миссис Берм. – Твоя бабушка задремала в гостиной, но я не уверена, что это надолго. Входи. Мистер Алкотт в своем офисе.
– Спасибо, миссис Берм, – ответила я и пошла вниз по коридору.
Я заглянула к бабушке и увидела, что она заснула в своем любимом мягком кресле, укрытая одеялом. Она выглядела бледной, несмотря на слишком большое количество румян. Я поспешила в кабинет Бронсона. Дверь была открыта, но я постучалась в косяк. Он сидел за своим столом и читал какие-то бумаги.
– Кристи, – воскликнул он, увидев меня, и сразу же встал. – Я рад, что ты приехала.
– Бабушка заснула, – сказала я.
– Я не думаю, что это надолго. В эти дни она часто так засыпает, но не надолго. Входи, садись. Расскажи, как вы с Джефферсоном поживаете, – он указал на диван, обтянутый темно-красной кожей.
– Ужасно, – сказала я, садясь.
– Да? – Его брови поднялись, глаза сузились, а губы сжались плотнее. – В чем дело?
– Во всем, Бронсон. Тетя Бет обращается с нами ужасно. Она уволила миссис Бостон!
– Что? Уволила миссис Бостон? Не могу поверить!
– Да! У близнецов заболели животы, и она обвинила во всем миссис Бостон.
– Правда? Как странно!
– Она рассчитала миссис Бостон, и та уехала, а дядя Филип отказался вмешиваться. Он сказал, что тетя Бет теперь хозяйка в доме, и прислуга должна с ней уживаться! – воскликнула я.
– Ну… по поводу этого, боюсь, что он прав. Но я не могу себе представить, как можно не ужиться с миссис Бостон! Она же была одной из немногих слуг, которую уважала даже старуха Катлер. – Он покачал головой и взглянул на меня. – Я спрошу об этом Филипа, но если это личная неприязнь Бетти Энн к миссис Бостон, то тут уже ничего не поделаешь. Почему ты сказала, что тетя Бет ужасно обращается с тобой и Джефферсоном?
– Это так! Она постоянно орет на Джефферсона за то, что он неряшлив. Она требует, чтобы мы снимали обувь перед тем как войти в дом, – жаловалась я.
Услышав свои слова, я поняла, как это глупо. Я видела, что Бронсон тоже так считает.
– Ну, ты же знаешь, что Джефферсон – это маленький Геккельбери Финн, – сказал он, улыбаясь. – Я помню, как он пытался забраться в дрова, сложенные в штабель на заднем дворе. Уверен, Бетти Энн старается заставить его быть более ответственным. А теперь, когда миссис Бостон уехала…
– Это по ее вине, – простонала я.
– Может быть. Но, что есть, то есть, надо с этим смириться.
– Она поселила Ричарда в комнату Джефферсона, и они постоянно ссорятся. – Я хотела, чтобы Бронсон понял, наконец, почему я так расстроена. Он стиснул пальцами подбородок и кивнул:
– Маленькие мальчишки живут в одной комнате. Уверен, через некоторое время они поладят. В любом случае, какой еще выбор был у Бетти Энн? В противном случае, Мелани и Ричарду пришлось бы жить в одной комнате, так ведь?
– Да, – ответила я и расстроенно вздохнула.
– Это не так уж плохо, Кристи.
– Она отправила большую часть вещей мамы на чердак, – простонала я, – и папины тоже.
– Ну, а что ей оставалось? Для них же нужно место, – ответил он.
– Она забрала драгоценности моей мамы, а я знаю на них каждый камешек…
Я замолчала, и Бронсон улыбнулся.
– Сомневаюсь, что у них проблемы с украшениями, Кристи. Бетти Энн из довольно богатой семьи. Ей не нужно чужое.
Я скрестила руки и откинулась назад. Моя неудачная попытка поразить его лопнула как мыльный пузырь.
– Знаю, тебе нелегко. Потеряв двух замечательных родителей, тебе придется привыкнуть к жизни в новой семье, а это тяжело, даже, если это семья твоих дяди и тети, – мягко говорил Бронсон. Я уставилась на его доброе лицо.
– Бронсон, ты говорил, что расскажешь мне все, что знаешь о моей семье, – напомнила я.
– Все, что смогу, – ответил он, и улыбку на его лице сменило серьезное выражение.
– Когда мама поступила в эту модную школу вместе с папой, она познакомилась с дядей Филипом, и они стали любовниками, так?
– Она не знала, что Филип ей наполовину брат.
– Они… они любили друг друга? – робко спросила я.
– О, – вздохнул он, снова улыбаясь. – Они были молоды, подростки. Это было всего-навсего увлечение и больше ничего, – добавил он, качая головой.
– Дядя Филип так не думает, – проговорилась я, не подумав.
Я не собиралась рассказывать Бронсону о ночном посещении могил моих родителей и о том, что я встретила там дядю Филипа. Он мог подумать, что я следила за дядей.
Глаза Бронсона сузились, и он пододвинулся поближе.
– Почему ты так говоришь?
– Просто он так говорит о ней, мама кое-что мне рассказывала незадолго до… до пожара, – ответила я.
– Что она сказала?
– Она говорила, что дядя Филип так и не оправился от их романа в юности и от сознания того, что она его сестра, – сказала я.
Бронсон задумчиво кивнул.
– Ну, это было почти шоком. Я знаю не больше, чем мне рассказывали твоя мама и Филип. И, конечно, то что знает твоя бабушка. Как я тебе уже говорил, это было очень короткое школьное увлечение. Они едва узнали друг друга, прежде чем полиция забрала ее назад в Катлерз Коув. А что Филип говорил? – поинтересовался он.
Я колебалась, но все же рассказала.
– Он говорил, как она была красива и как сильно он ее любил.
– Ну, она действительно была очень красива, – сказал Бронсон. – В нее легко было влюбиться. В этих словах нет ничего плохого, Кристи.
– Он говорит, что я становлюсь все больше и больше на нее похожей.
– Да, – согласился Бронсон. – Надеюсь, ты не расстраиваешься из-за этого, не так ли?
– Нет, но…
– Что, Кристи?
– Он… странный. Он постоянно обнимает меня, целует и…
– Он просто старается дать тебе ту любовь, в которой, как ему кажется, ты нуждаешься. Филип так предан вам с Джефферсоном. Вам повезло, что он у вас есть.
– Он купил мне ночную рубашку и отдал мне ее вчера вечером, – рассказала я.
– О? Он сказал – почему?
– Он сказал, что это подарок, чтобы поднять настроение после случившегося.
– И что? Это очень мило с его стороны, не так ли? – спросил Бронсон.
– Но это ночная рубашка!
Бронсон пожал плечами.
– Он, возможно, решил, что это то, что хочет молодая девушка. Я не могу его винить за это. Я всегда становился глупым и смущался, когда дело доходило до покупки подарков для твоей бабушки. – Он замолчал, изучая меня взглядом. – Почему это тебя расстраивает? – спросил он. – О чем ты думаешь?
Все, что я говорила, выглядело так глупо. Я не знала, как объяснить то, что я на самом деле чувствую. Бронсон должен увидеть все это, стать свидетелем, но и тогда он, возможно, не поймет.
– Тетя Ферн рассказывала мне, что роман между мамой и дядей Филипом был более серьезный, – сказала я. – Она очень меня расстроила.
