– Тетя Ферн рассказывала мне, что роман между мамой и дядей Филипом был более серьезный, – сказала я. – Она очень меня расстроила.
– О! Понятно. Ну, я не стал бы слушать то, что твоя тетя Ферн говорит о других. – Он покачал головой. – Она в эти дни стала для всех проблемой.
Я опустила взгляд. Я хотела рассказать Бронсону больше: как я подслушала на кладбище мольбу дяди Филипа о прощении, как он вошел ко мне, когда я была в ванной, и предложил потереть спину, но мне было слишком стыдно, и я боялась, что это будет выглядеть все более и более глупо. Я глубоко вздохнула.
– Кристи, твой дядя просто пытается быть для тебя отцом. Я уверен, что это так. Он понимает всю ответственность, свалившуюся на его плечи. Тебе не стоит его бояться или выискивать какой-то потаенный смысл в этом. Кстати, я разговаривал с ним позавчера, – продолжал Бронсон. Я настороженно взглянула на него.
– И что?
– И он рассказал мне, как ему больно видеть твое горе. Он обещал сделать все, что в его силах, чтобы сделать твою жизнь по возможности приятной и помочь тебе в твоих делах. Для него это стало высшей целью. Вот увидишь, – улыбнулся Бронсон, подходя ко мне. – Все пройдет в конце концов… и тетя Бет, и близнецы.
Может быть, он прав, думала я. Может, все это плод моего воображения из-за всех этих нервных потрясений. Бронсон обнял меня, когда я встала.
– Мне жаль, Кристи, так жаль, что такая трагедия свалилась на тебя и твоего братишку, но твои дядя, тетя и я всегда будем рядом, чтобы помочь.
– Спасибо, Бронсон, – сказала я. Но неожиданно мне пришла новая мысль. – Бронсон, кто-нибудь говорил моему настоящему отцу о случившемся?
– Твоему настоящему отцу? Насколько я знаю – нет. К сожалению, он не из тех, кто бы позаботился о тебе. Единственный раз он поинтересовался тобой, когда хотел получить денег от твоей мамы.
– Я знаю. Она рассказывала. Я смутно помню его визит в тот раз.
– Если он узнает о том, что случилось, он только попытается извлечь из этого выгоду для себя, я уверен. Нет, милая, сейчас ты с теми людьми, которые больше всего тебя любят. Положись на них. Дай шанс Филипу и Бетти Энн. Я знаю, они не такие, как Дон и Джимми, но они стараются. Правда, – уверял он.
Я кивнула. То, что он говорил, было разумно. Мы вместе вышли из кабинета и пошли посмотреть, не проснулась ли бабушка Лаура. Она уже не спала, но ее сознание было затуманено, и она обращалась ко мне то как к Дон, то как к Клэр. Она что-то говорила о каком-то новом креме для кожи, а затем неожиданно уставилась на меня и произнесла:
– Но пройдет еще много времени, прежде чем ты начнешь беспокоиться по поводу морщин. Морщинки! – воскликнула она и подняла глаза к потолку. – Они словно медленная смерть для красивой женщины.
Рассуждения и эмоциональные вспышки снова обессилили ее, она закрыла глаза и уронила голову так внезапно, что мне показалось – у нее сломалась шея. Я встревоженно посмотрела на миссис Берм, которая только покачала головой. С этим ничего нельзя было сделать: бабушка опять крепко заснула. К сожалению, она не способна была дать мне какой-либо совет или оказать помощь, и я не могла ей довериться. Моих родителей нет, миссис Бостон нет, тетя Бет была слишком равнодушна, тетя Триша – слишком далеко и очень занята своей карьерой; Бронсон, такой любящий и заботливый, был далек от моего мира, и у него так много забот с бабушкой Лаурой.
Когда я вышла, чтобы сесть в машину и вернуться домой, я чувствовала себя одинокой и бессильной как крошечное облачко, беспомощно плывущее по голубому небу, покинутое и заброшенное большими густыми облаками, которые уже подходили к горизонту, чтобы исчезнуть там и вновь появиться в чьем-то завтра.
Наступившие долгие теплые дни раннего лета казались мне серыми и скучными независимо от погоды. Постепенно мы все погрязли в повседневных заботах. Тетя Бет большую часть дня вмешивалась в работу нашей новой кухарки и экономки, миссис Стоддард. Это была невысокого роста, тучная женщина. Ей было чуть больше шестидесяти. Она завязывала свои блестящие седые волосы в свободный пучок на затылке, а пряди волос постоянно торчали как куски проволоки. У нее на лбу и щеках были пятна, а щеки – такие толстые, что ее нос в них просто утонул. У нее была довольно приятная улыбка и приятные манеры, но нам с Джефферсоном никто не мог заменить миссис Бостон. В течение первых нескольких дней миссис Стоддард повсюду следовала за тетей Бет, как привязанная.
Большую часть времени близнецы проводили друг с другом. Их дни были жестко распланированы с перерывами на отдых; они играли в нудные комнатные игры, например, в шахматы, читали, слушали записи по общеобразовательным предметам. У них были кассеты с записями, с помощью которых они расширяли свой словарный запас французского и знания в географии. Несмотря на мою постоянную меланхолию, я не могла удержаться от смеха, когда, проходя мимо гостиной, заставала их сидящими в позе лотоса на полу лицом друг-другу и упражняющимися во французском произношении, подражая друг другу в выговаривании гласных и согласных.
Несмотря на то, что на дворе было лето и многие дети их возраста наслаждались солнечным светом и спортивными играми на пляже в компании друзей, близнецы большую часть времени проводили дома друг с другом. Даже я, несмотря на свое подавленное состояние иногда бродила по нашим прекрасным садам и изредка появлялась на пляже. На моих щеках было больше румянца, чем на их. Но это не тревожило их. То, чем занимались другие, близнецы считали пустым времяпрепровождением или просто глупостью. Я никогда раньше и не подозревала, какими надменными они могут быть.
К счастью, Джефферсона заинтересовало восстановление отеля. Он подружился с Бастером Морисом. Джефферсон уходил с дядей Филипом сразу после завтрака, но весь день проводил с Бастером, иногда катаясь с ним на бульдозере или грузовике. В конце дня, когда он возвращался домой, тетя Бет теперь часто поджидала его в дверях дома. Она всегда заставляла Джефферсона снимать обувь, но однажды она настояла, чтобы он снял даже брюки и рубашку, потому что они были очень грязные. Джефферсон не любил этого делать, а еще больше не любил тетю Бет, но он пересилил свои чувства и сделал так, как она велела. Он боялся, что она будет препятствовать его встречам с Бастером.
Я много читала и каждый день писала Гейвину. Мы также несколько раз говорили по телефону. Он получил работу в бакалейной лавке, чтобы заработать денег на самолет для поездки в Вирджинию. Он собирался навестить нас в конце августа. Я хотела было послать ему денег, но знала, что одно только это предложение может повлиять на это решение не ехать сюда. Но я так хотела его снова увидеть. Гейвин стал единственным, кому я могла довериться.
