– Знаешь, Джереми, сделай для меня это, идет? Потому что я не смыслю в старых машинах, да и другие адвокаты, возможно, тоже. Если они наймут какого-нибудь оценщика, то всецело будут доверять его мнению, а что, если они наймут не того парня и в итоге оценщик купит ее у меня за копейки и перепродаст, чтобы нажиться на бедной женщине? – Прежде чем Джереми смог возразить, я сказала: – Только не говори, что Гарольд или Северин могут сделать это. Я хочу проверить машину и гараж, а ты единственный, кто был со мной там и помнит, что там да как. Я просто не могу сделать это с ними.
Видимо, Джереми было стыдно за то, что он оставил меня в ночи на милость грабителей. Но он удивил меня своей фразой:
– Будет хуже, если я и дальше продолжу вести твое дело. Они решат, что я ввожу тебя в заблуждение.
– Что ж, я привязана к тебе, потому что больше никому не доверяю, – сказала я, желая подзадорить его. – Возьми меня с собой еще раз, ну пожалуйста! Ты ведь все равно уже договорился с Денби посмотреть машину. Я даже не знаю, о чем его спрашивать.
– Одну я тебя, конечно, не отпущу. Ты непременно попадешь в историю. Пожалуй, стоит поехать на встречу вместе, тем более мне нужно, чтобы Денби посмотрел кое-что в моей машине, – сказал Джереми и, убрав ладонь с телефонной трубки, обратился к Денби: – Прости. Надо было проверить расписание. Нет проблем. Я буду на месте. Найти ее нелегко – если хочешь, встретимся в деревне. Уверен? Тогда увидимся на вилле.
Он повесил трубку и посмотрел на меня.
– Как тебе удается убеждать меня в своих сумасшедших идеях? То ты в руках безжалостных пройдох юристов, которые не смыслят в ретроавтомобилях, то боишься назойливых механиков, которые непременно станут звать тебя прокатиться, то Ролло хочет выбросить тебя в Темзу…
Я скромно улыбнулась:
– Ты упускаешь из виду одно обстоятельство. Я же работаю в шоу-бизнесе. Мы постоянно играем.
Снова зазвонил телефон. Очевидно, Джереми не отвечал не только на мои звонки. Он не стал сразу брать трубку, и я услышала голос Северин с ее ярким французским акцентом.
– «Джереми, бедный мальчик, – сказала она нежным и, я бы сказала, интимным голосом. – Не волнуйся. Мы на коне, и мы выиграем это дело. Прошу, перезвони, чтобы я не волновалась, хорошо?»
Это было совершенно не похоже на ту холодную профессионалку, которую я запомнила по нашей встрече. И я ничего не выдумываю, потому что Джереми покраснел и опустил взгляд.
– Должна сказать, по твоему телефону ее голос звучит более дружелюбно, – заметила я, стараясь, чтобы мой тон, как всегда, казался немного насмешливым. Но сделать это было не так-то легко. – Ты и Северин… – осмелилась я задать вопрос.
– Давно, – быстро ответил Джереми, не дав мне договорить. – Очень давно.
– Судя по ее голосу, не так уж и давно, – констатировала я, чувствуя странную боль внутри.
Но я старалась выглядеть жизнерадостной и веселой.
– Это ничего не значит. Обычно у француженок сексуальный голос. И это не зависит от того, что они говорят.
– Я бы не сказала, что это звучало сексуально, – возразила я. – Я сказала бы, что это звучало немного интимно.
Джереми усмехнулся и тоже постарался говорить старым, привычным дружелюбным и поддразнивающим голосом. Но ему сложно было скрывать свои чувства.
– Я и забыл, ведь ты тоже француженка.
Секунду мы смотрели друг на друга.
– Что ж, – продолжил он после паузы, – тебе, наверное, нужно собрать вещи для поездки? Подвезти тебя? Сейчас там вполне безопасно – рабочие как раз занимаются замками.
– И как это тебе удалось так быстро заманить туда рабочих? – удивилась я. – Я обычно жду рабочую бригаду целый день.
Джереми ухмыльнулся:
– Я зря времени не терял. К тому же я знаю парочку нужных людей.
Разговаривая, мы вернулись в спальню для гостей. Я незамедлительно начала рыться в сумочке.
– Чего ты там копаешься? – нетерпеливо спросил Джереми.
– Зубную щетку ищу, – ответила я и, подождав минуту, добавила: – После еды я обычно чищу зубы.
Он непонимающе посмотрел на меня. Моя рука застыла – вместо щетки я наткнулась на фотографию, которую мне дала его мать, и я заколебалась, раздумывая, стоит ли мне показывать ее Джереми. Вообще-то я хотела подождать до завтра. Но если его мать позвонит и скажет, что у меня была фотография его отца? Наверняка Джереми придет в ярость. Я стала ходить по комнате взад и вперед не в силах решить, что же мне делать. Джереми внимательно наблюдал. Наконец я вынула фото из сумочки.
– Что это? – с нескрываемым любопытством спросил он.
– Джереми, послушай, – мягко начала я, – вернувшись в Лондон, я очень беспокоилась за тебя, я не знала, что происходило все это время. И я решила встретиться с твоей матерью.
– Очень глупо с твоей стороны. – Лицо Джереми заметно посерьезнело.
– Возможно, – согласилась я, вспомнив, что отец советовал мне быть внимательнее к чувствам Джереми. – Она рассказала про твоего отца, об этом мы можем поговорить, когда ты захочешь. Так вот, твоя мама дала мне эту фотографию. Мне кажется, она должна быть у тебя, только пообещай, что не сделаешь ничего, о чем потом будешь жалеть, например, не разорвешь ее. Обещай.
Джереми посмотрел так, словно боялся того, что увидит.
– Это он? – резко спросил Джереми. – Мне это не нужно!
– Это ты и он. – Не выпуская фотографию из рук, я протянула ее Джереми.
Прежде чем отдать фотографию, я все же добилась обещания, что он ее не уничтожит. Джереми стал внимательно изучать фото, ничто не выдавало его мыслей и чувств, лишь уголки рта слегка дернулись.
– Хиппи он, конечно, не был, – первое, что я смогла проговорить после длительной паузы. – Он играл рок-н-ролл и не приветствовал войну. Но когда его призвали, пошел без колебаний. Вернулся живым, но больным и психологически измотанным. Он умер от пневмонии, однако при жизни успел повидаться с тобой. Он любил тебя, просто боготворил. Так говорит твоя мама.
Джереми сглотнул, по крайней мере мне так показалось. Голос его стал несколько мягче, даже если он и пытался скрыть это.
– Любил… Это все мать со своими секретами.
– Они оба любили тебя, дурачок, – сказала я.
Джереми удивленно взглянул на меня. Помрачнев, он продолжил:
– Значит, с матерью вы сдружились, правильно я понимаю?
– Раз нам обеим приходится иметь с тобой дело, это в какой-то степени делает нас сообщницами, – бросила я в ответ.
– Женщины, – едва слышно пробормотал Джереми. – В конце концов вы всегда объединяетесь. Это одна из тысячи причин, почему вам нельзя верить.
– Да ладно тебе! – Больше мне ничего в голову не пришло. – Мне нужно в ванную, – сказала я, держа в руке зубную щетку, которую все-таки откопала в сумочке.
