Джейсон ощетинился на презрительный тон, но ему удалось сдержаться.
— Ей пришлось уехать из старой квартиры, и она останется у меня, пока не найдет жилье в районе получше. А будь моя воля, она бы осталась в моем доме навсегда. Я собираюсь сделать ей предложение, отец.
Кевин посмотрел на сына так, будто тот рехнулся.
— Ты собираешься — что?
Джейсон не смог бы точно сказать, когда эта мысль пришла ему в голову. Возможно, решение оформилось из-за презрительного тона отца.
— Я собираюсь сделать ей предложение. Может быть, она его не примет. Но я буду делать его снова и снова, пока она не скажет «да».
— Слава Богу, хоть у одного из вас есть здравый смысл. Ты что, решил разрушить свою жизнь!
Джейсон заговорил тихим угрожающим тоном:
— Насколько я понимаю, было время, когда нечто подобное дед высказывал о моей матери. Так что именно ты должен понять, какими разрушающими могут быть старомодные взгляды. Ты что, собираешься идти по его стопам?
Слова Джейсона произвели желаемый эффект. Лицо Кевина заострилось. Он протер рукой глаза и опустился в кресло напротив Джейсона по другую сторону стола. Когда он наконец снова встретился взглядом с сыном, на лице отразилось искреннее сожаление.
— Извини. Я не знаю, что со мной творится в последнее время.
Обеспокоенный серым цветом отцовского лица, Джейсон подвинул стул и сел поближе к нему.
— Отец, ты не можешь рассказать, что происходит?
Тот покачал головой.
— Нет. Я не уверен, что и сам понимаю.
— А почему бы вам с мамой не прийти к нам завтра на обед? Ты мог бы познакомиться с Даной и ее братом. Я хочу, чтобы ты сам увидел, какая она необыкновенная. Я и деда приглашу. Кстати, сейчас он на фабрике с ее братом. Они с Сэмми действительно нашли друг друга.
Отца явно не прельщала перспектива семейного обеда, но он сказал:
— Я поговорю с матерью и дам тебе знать. Хорошо?
— Пап, пожалуйста, постарайся. Это для меня очень важно.
Кевин поднялся и сжал ему плечо.
— Сделаю, что смогу.
Но когда Кевин вышел из кабинета, Джейсон подумал, что отец и не собирается передавать матери приглашение. Для уверенности, что обед состоится, и для того, чтобы, увидев родителей вместе, понять их проблемы, Джейсон позвонил к ним домой.
— Ма, я только что говорил с отцом насчет завтрашнего семейного обеда у меня. Я хочу тебе кое-кого представить.
— Женщину, которая у тебя живет? — спросила мать, и в ее голосе он услышал гораздо меньше осуждения, чем у отца.
— Да. Она тебе понравится. Ее брат немного, — он поискал подходящее слово, — непредсказуемый мальчик. Кстати, и Дана такая же. Ты придешь, правда?
— Если это важно для тебя, мы будем, — пообещала Лейси, хотя Джейсон почувствовал, что она не слишком расположена к этому визиту.
Итак, с двумя улажено. Оставалось еще трое. Дед, вероятно, будет рад возможности провести время с Даной и Сэмми. А Сэмми можно завлечь кулинарными шедеврами миссис Уиллис. Другое дело — Дана. У Джейсона было предчувствие, что она способна бросить взгляд на клан Халлоранов и повернуться на каблуках.
Сказать ей или нет? Потом он решил, что она никогда ему не простит, если на парадном обеде вместе со всей семьей Халлоранов окажется в джинсах.
Джейсон сообщил об обеде вечером, после того как Сэмми удалился играть на компьютере, а потом делать уроки, заданные миссис Уиллис.
Дана выслушала его и сказала:
— Они все придут сюда? Завтра?
— Да. Ты уже знаешь и отца, и деда. — Так ведь? И тебе очень понравится моя мама.
— Не думаю. Мы с Сэмми уйдем куда-нибудь на вечер.
— Но обед — как раз для того, чтобы все познакомились с тобой. Она сощурилась.
— Зачем это?
Почувствовав, что допустил грубую тактическую ошибку, Джейсон попытался дать задний ход.
— Я хочу, чтобы ты познакомилась с семьей. Это поможет тебе понять, что такое Халлораны.
— Профессионально? — с надеждой спросила Дана.
— Совершенно верно.
— Ну, тогда это имеет смысл. Только… Впервые за все время их знакомства она выглядела совсем растерянной.
— Только что? — поинтересовался он.
— Ничего.
Джейсону показалось, что он понимает значение этого «ничего». Он один раз видел ее в другой одежде, купленной на распродаже, в которой, как думает Дана, она не будет хорошо выглядеть на семейном обеде Халлоранов. И он тут же поклялся, что утром подыщет ей нечто особенное и первоклассное. Какой смысл производить прекрасные ткани, если ты не можешь время от времени обращаться к услугам дизайнера?
Дана вдруг поняла, что это такое — идти на гильотину. Несмотря на уверения Джейсона, что семейный обед для нее не что иное как возможность поближе узнать Халлоранов, она понимала, что это ее выставляют на всеобщее обозрение. Сэмми — и тот без слов, но давил на нее. Он встретил известие об обеде с пресыщенным безразличием и снова уткнулся в книги об истории текстильной промышленности, которые дал ему Брендон.
Решив изображать такое же равнодушие, что и Сэмми, она не старалась прийти с работы пораньше. Зачем? У нее есть одна приличная юбка, один более или менее модный свитер и пара туфель на высоких каблуках. И поскольку не было выбора, на который женщины тратят пропасть времени, ей понадобится двадцать минут, чтобы принять душ и переодеться.
Так Дана размышляла до той минуты, пока не вошла в свою комнату и не увидела коробки, сложенные посреди кровати, на которой она спала всего один раз с тех пор, как переехала к Джейсону.
Она удивленно уставилась на этот Монблан упаковок.
Никогда, ни разу в жизни, она не получала столько подарков одновременно. И что, предполагается, она должна с ними делать? Она хоть и не кончала школу, но знала, что следует делать и чего не следует. Даже женщина из ее микрорайона принимала подобные подарки, только если хотела скомпрометировать себя, свою репутацию. Ее репутация в данный момент тоже подпорчена, но она еще не сделала ничего такого, о чем могла бы пожалеть. А об этих подарках потом пришлось бы жалеть.
Дана подхватила коробки и направилась вниз по коридору в комнату Джейсона. Руки были заняты, и она постучала в дверь ногой… Он открыл ей. — Что это? — спросил Джейсон с наигранной невинностью.
— Я должна задать этот вопрос тебе.
— А ты их еще не распаковала?
— Нет. Я не могу их принять.
— Ты даже не знаешь, что внутри.
— Могу догадаться, — упрямо сказала она и бросила все на кровать. Если я недостаточно хороша для твой семьи такая, как есть, мне не следует идти на обед. Если ты меня стесняешься, лучше скажи сейчас, потому что я не позволю, чтобы ты наряжал меня для соответствия обстановке.
