— Оставь, — сказала Зоя. — Ты очень красивая.
— Просто сногсшибательная, — подтвердил Кирилл. — Я постараюсь не пялиться.
— Я тоже, — кивнула Зоя. — Если бы у меня была такая грудь, я бы специально ходила без лифчика, чтобы все падали в обморок.
Невозможно было не рассмеяться.
В парилке было жарко, градусов сто, но я любила париться. Мы уселись на раскалённые полки и притихли. Кожа впитывала жар, тело прогревалось до самых косточек. Кирилл плеснул воды на каменку, раздалось адское шипение, нас окутал обжигающий пар.
— Выходим, народ, — сдавленно скомандовала Зоя. — Пора охладиться.
Мы вывалились из сауны, и Ярцевы потащили меня на улицу.
— Вы куда? Зачем?
— В снег, Маша! Без снега хорошей бани не бывает!
Мы с визгом прыгнули в пушистые сугробы на заднем дворе, обтёрлись снегом и заскочили обратно в дом. От наших тел валил пар, лица у всех были красными.
— Пойдём в джакузи, — потянула меня Зоя.
Мы сбросили полотенца и голышом погрузились в тёплую бурлящую воду. Я застонала от наслаждения.
— Скажи, кайф? — улыбнулась Зоя. — Господи, как же хорошо!
Кирилл принёс поднос, где стояли стаканы с клюквенным морсом, угостил нас и тоже скинул полотенце. Я не отказала себе в удовольствии полюбоваться его мускулистой фигурой и идеальным членом с крупной головкой. Кирилл поймал мой взгляд и подмигнул. Сел напротив нас, откинул голову и закрыл глаза.
Пламя свечей колыхалось от работавшей вентиляции, пахло тонким итальянским парфюмом. Зоя предпочитала ненавязчивые итальянские ароматы — мыло, свечи, гели для душа.
Мы расслабились, лёжа в воде.
— Я по гороскопы Рыбы, — сказала Зоя. — И дети тоже. Мы все обожаем воду. Когда они были маленькие, у нас не было денег даже на Турцию. Мы ездили на дачу к родителям Кирилла. Ставили пацанам надувные бассейны, и они плескались с утра до вечера. Плавать научились в полтора года.
— Вы были бедными?
— В твоём возрасте — да. Меня воспитывал дедушка. Когда мне было двенадцать лет, родители разбились на машине. Гололёд, туман… — Зоя рассказывала спокойно, но делала длинные паузы. — Дед был учёным, конструировал космические ракеты, но в середине девяностых его КБ закрылось. Дед не смог приспособиться к новой жизни. Квартира в доме с атлантами — единственное, что он нажил за всю свою жизнь. Мне оставил, как единственной наследнице. Поэтому я и не хочу оттуда переезжать.
— Понимаю, — сказала я. — Я бы тоже не переехала.
Ни за что бы не переехала. Прекрасная квартира с историей. Родовое гнездо. Ну и что, что в старом доме, он ещё лет двести простоит. Мальчики женятся, привезут внуков — большая квартира наполнится детским смехом. У бабушки Зои пройдёт синдром опустевшего гнезда.
— Дети у нас родились рано, мы с Кириллом учились на втором курсе, — продолжила Зоя. — Так что пришлось покрутиться. Спасибо свёкрам, кормили нас, пока мы не окончили учёбу. С детьми помогали. Когда появились деньги, Кирилл купил им домик на море, и они стали забирать пацанов на всё лето. И вот там эти мелкие Рыбы отрывались за весь год — буквально жили в воде, домой не загонишь. Мне кажется, они с жабрами родились.
— Сама ты с жабрами, — усмехнулся Кирилл. — Федя и Вася — копия ты.
— У них твои глаза, — сказала я. — Голубые-голубые.
— Глаза мои, — согласился Кирилл. — И кое-что ещё, а в целом — мамочкины сыночки.
В его голосе звучала невероятная теплота. Он обожал своих сыновей. И хотел ещё детей — он сам об этом говорил. Если не от жены, то… от меня. Интересно, на кого были бы похожи наши дети?
— А ты кто по гороскопу? — спросила я Кирилла.
— Овен.
— А, понятно, огненный знак, — улыбнулась я. — Упрямый и упорный?
Я изобразила пальцами рожки.
— Угу, я такой. А ты у нас кто?
— А я Телец, — ответила я.
Кирилл рассмеялся и сел в воде ровно.
— И это Телец будет рассказывать мне про упрямство?
— Я не упрямая! — запротестовала я.
— А какая ты? — спросил Кирилл, и они с Зоей на меня посмотрели.
— Я обычная. Земная… Земной знак.
Я переводила взгляд с Кирилла на Зою и видела в их глазах одно и то же. Они испытывали ко мне одинаковые чувства. Мужчина и женщина. Разве это возможно? Меня охватило волнение — словно я стояла на краю пропасти и готовилась спрыгнуть. Разобьюсь или полечу? Или мягко приземлюсь на землю, раз уж я земной знак?
— Всё! — воскликнула Зоя. — Пора в баньку на второй заход! А потом будем делать массаж Маше.
* * *
Мрамор был гладким и тёплым — работал подогрев стола. Я распласталась на нём щекой, грудью и бёдрами. Руки вытянула вдоль тела. Зоя деловито ходила вокруг меня, расставляя баночки с косметикой. Умело собрала мои волосы в узел на макушке, чтобы не запачкать во время процедуры.
Кирилл, завёрнутый в полотенце, сидел в шезлонге и наблюдал за нами. В мерцающей полутьме я не могла разглядеть выражение его лица, но не сомневалась, что на нём написаны интерес и ожидание. Вероятно, на моём лице были написаны те же эмоции, плюс немного смущения и робости.
Мы находились в необычной ситуации. Несколько месяцев назад я и помыслить о таком не могла: я лежала абсолютно голая и беззащитная на мраморном ложе, Зоя Эдуардовна Ярцева готовилась сделать мне массаж, а её муж, Кирилл Олегович, любовался нами, отдыхая после сауны.
— Расслабься, моя хорошая, — Зоя провела ладонью по моей спине — от лопаток к копчику.
По телу побежали мурашки.
— Сначала — скраб с минералами Мёртвого моря, — сказала Зоя, обойдя стол и остановившись в изножье. — Закрывай глаза и наслаждайся. Кира, включи нам музыку.
Я последовала совету. Закрыла глаза, расслабилась и приготовилась наслаждаться. Раздались чарующие звуки: словно капли дождя били по медным тарелочкам, а по камням журчали ручейки. И птички пели. Полный релакс.
Зоя нанесла скраб сначала на ноги и методично их отмассажировала, поднимаясь от ступней к бёдрам. Довольно профессионально. Видимо, специально брала уроки или научилась у своего собственного массажиста. Потом обработала мои руки и перешла к спине и ягодицам. Скраб таял на коже, пахло морем, водорослями и солью. Кожа горела в тех местах, где проходилась Зоя. Попа, которую она долго и безжалостно массировала, пылала так, словно меня отходили плёткой. Но это был приятный жар, расслабляющий, живительный. Мышцы благодарно ныли в ответ на воздействие.
— Перевернись, — сказала Зоя и я, постанывая от удовольствия, перевернулась на спину.
Зоя снова начала с ног. Дошла до паха и переключилась на руки. Аккуратно поскрабила живот. Её прикосновения сделались более нежными, они пробуждали желание. Я неосознанно сжимала ноги. Наверняка вся была влажной.
— Для бюста и зоны декольте у меня есть другое средство. Хочешь попробовать? Оно более мягкое, с полезными экстрактами и подтягивающим эффектом. Хотя он тебе и не нужен…
— Нужен, — возразила я. — Хочу попробовать всё.
Зоя нанесла на грудь прохладный мусс и начала медленно и очень бережно массировать круговыми движениями. Мне не было неловко. В конце концов женщины уже прикасались к моему телу — и врачи, и массажисты, и косметологи.
Зоя приподнимала мою грудь ладонями, сдвигала к центру и отпускала. Обводила пальцами соски, рисуя на коже сужающиеся спирали. Услышав моё тихое постанывание, она ласково сжала напрягшиеся соски. Покатала их между скользкими пальцами. Меня прошибло разрядом удовольствия.
Я открыла глаза. С трудом сосредоточила взгляд на лице Зои.
— Нравится? — спросила она спокойным тоном, словно спрашивала о том, понравился ли мне её чай.
— Да. У меня чувствительные соски… — призналась я, остро ощущая свою наготу.
Зоя своё полотенце так и не сняла.
— Ты вся чувствительная, Маша, — улыбнулась она. — Кирилл, нам требуется твоя помощь. Будем мазать Машу маслом, но сначала её нужно помыть.
Кирилл подошёл к столу с другой стороны, поддержал меня под спину. Я попыталась сесть, но руки заскользили по мыльному мрамору. После основательного массажа я чувствовала себя такой слабой, такой разнеженной.
