него.
— Оставьте меня в покое! — кричу я, все еще держа пистолет, но направляя его на землю.
Он не мертв. Я не убивала его. Я не хотела нажимать на курок.
Отец Мейсона отпускает меня.
— Я видел, что произошло. Это был несчастный случай, — говорит он с состраданием.
Он почти шепчет эти слова. Его глаза широко раскрыты, когда он кивает.
— Все в порядке, я все видел.
Его слова успокаивают.
Это был несчастный случай. Клянусь, так оно и было. Я оглядываюсь на тело на полу, мое зрение затуманено от слез. Это был несчастный случай. Как это произошло? Почему они здесь?
Слишком много вопросов крутится у меня в голове. Слишком много вещей настолько неправильны. Я смотрю на него с отчаянием.
— Пожалуйста, помогите мне.
Я не могу сдержаться и начинаю рыдать.
— Спасите его.
Что я наделала?
Мейсон
Дверь уже открыта, когда я врываюсь в дом. Внутри меня бушует ураган. Я ехал сюда так быстро, как мог. Но недостаточно быстро. Я никогда в жизни так много не молился, как по дороге к ней домой.
Бах! Клянусь, я слышал выстрел, и мне никогда в жизни не было так страшно. Единственное, что удерживает меня от того, чтобы умереть внутри, когда я мчусь по первому этажу ее дома, — это ее плач. Значит, что она все еще жива.
— Джулс! — я выкрикиваю ее имя, как только добираюсь до гостиной, расположенной в задней части дома.
Мой мир вращается, когда я резко останавливаюсь в комнате. Руки моего отца на плечах Джулс, а Лиам лежит мертвый на полу.
— Это был несчастный случай, — хнычет она снова и снова, и ее руки дрожат, когда пистолет падает на пол.
— Все в порядке, — шепчет мой отец ей на ухо. — Я все видел, — говорит он и смотрит на меня. — Это был несчастный случай.
Он произносит это твердо. Так же, как его хватка на ней. Он кивает, и я уже вижу, как вращаются колеса. Он все это подстроил. Это концовка, которую он написал. Лиам — злодей, и он становится героем. Жена Лиама получит его собственность, а потом мой отец сможет ее купить. У нас с Джулс есть наш злодей, и он на свободе.
Все встает на свои места. Каждое событие, все, что он сделал, и как он разыграл каждую пьесу.
Я делаю осторожный шаг вперед, осознавая, как близко он находится к ней и пистолету. Слишком близко.
— Мейсон, — кричит Джулс.
Боже, я хочу подойти к ней, хочу отчаянно обнять, но, когда я делаю еще один шаг, моя единственная цель — встать между ними двумя. Чтобы держать его подальше от нее.
Все это закончится сегодня вечером. Я не позволю ему жить и дышать тем же воздухом, что и мы. Его жадность смертельна. Если он сделал это однажды, то сделает это снова.
— Держись позади меня, — говорю я, отрывая Джулс от моего отца, хватая ее за руку и заставляя встать позади меня.
Я отбрасываю пистолет за спину и продолжаю смотреть на него. Его холодные серые глаза темнеют и он их сужает, глядя на меня.
— Ты не можешь повесить это на меня, — фыркает он.
Естественно, он подумал бы, что я пытаюсь спасти ее и уничтожить его. Это все, о чем он когда-либо думал. Все всегда стремятся заполучить его. На этот раз так и есть.
— Держись от нее подальше, — я сглатываю и произношу. — Это был ты.
Взгляд моего отца метнулся к пистолету позади меня, и я делаю шаг вправо, держа руки вытянутыми, когда Джулс хватает меня.
— Мейсон, — отчаянно шепчет она, когда понимает, что все еще есть причина бояться. Что это еще не конец.
— Джулс, — говорю я, хотя смотрю прямо перед собой, удерживая глаза там, где им и положено быть. — Он тот, кто написал записку. Тот, кто свел меня с твоим мужем. Он подставил Лиама и использовал всех нас. И все ради денег.
Все из-за участка собственности в Нью-Йорке, который Андерсон выкупил у него из-под носа. Один коррумпированный человек поднял ставку в игре, которую он не мог себе позволить.
— Ну-ну, давай не будем забегать вперед, — спокойно говорит мой отец. — Все должно было быть не так, Мейсон.
Джулс отпускает меня, испуская вздох позади. Я не чувствую ее, не вижу, но не могу обернуться. Я должен не спускать с него глаз. На лжеца, убийцу и грешника, от которого я родился.
Он поднимает руки, словно защищаясь, как будто отказывается от борьбы.
— Клянусь тебе, это не должно было так закончиться.
Все ложь, плетение тонкой паутины, сотканной из манипуляций и обмана.
— Я тебе не верю, — говорю я ему. — Думаю, тебе было все равно, сколькими людьми придется пожертвовать.
Уголки его губ изгибаются в кривой улыбке.
— Я, конечно, не собирался этого делать, Мейсон. — Он качает головой и добавляет. — Никогда.
— А мама? — спрашиваю я, чувствуя, как ко мне возвращается гнев. Зная, что это не в первый раз. Я не знаю, сколько лжи он сказал или сколько людей убил. –
— Ты хотел, чтобы она умерла, или она была просто жертвой твоих игр?
Упоминание о моей матери вызывает у него возбуждение, его глаза загораются, а на лице появляется хищное выражение.
— Твоя мать была шлюхой, — усмехается он. Я едва могу это вынести.
Я делаю глубокий вдох, едва осознавая, что метнулся к нему. Никаких ударов. Я обхватываю его горло обеими руками. Вес моего тела заставляет нас опрокинуться, мы оба падаем на пол, мои пальцы впиваются в тонкую кожу на его шее. Я вцепляюсь в него всем, что есть во мне. Мои зубы сжимаются, и каждый мускул в моем теле напрягается, когда я выжимаю из него жизнь.
Сначала он пытается ударить меня кулаком, но он уже не тот молодой человек, которым был когда-то. Я наклоняюсь вперед, балансируя своим весом, пока он пытается сбросить меня. Я его прижал.
Наконец, он тянется к своему горлу, отчаянно пытаясь разжать мои пальцы. Его ногти царапают мою кожу, но я не собираюсь отпускать его. Все мое желание сосредотачивается на том, чтобы навалиться всем весом на его горло. Но победа украдена у меня.
Бах! Бах!
Мое тело напрягается от шока и страха. Выпущено две пули. Звук выстрела звенит у меня в ушах, когда мой отец застывает подо мной. Его глаза
