так? - за плечи поднимаю ее с дивана.
На столе пицца, распакованная коробка. Валяется картон, и от суши тоже, пластмассовые ванночки стоят пустые.
Это напоминание, что полчаса назад мы тут с ее родителями сидели.
И Зайка вздыхает.
- Родители ушли, - глухо говорит она, вплотную ко мне подходит, но взгляда не поднимает, изучает мой пиджак. - Мама, конечно, переборщила, ты ее не слушай. А чтобы пойти ко мне вечером....- она делает паузу.
Руками зарываюсь в мягкие рыжие волосы, тяну ее к себе, в губы спрашиваю:
- Что не так? Я не могу прийти вечером?
- Можешь, - торопливо заверяет зайка. - Приходи, - приглашает и краснеет, топчется с ноги на ногу, жмурится, когда я сквозь пальцы пропускаю рыжие прядки. - Только тамс квартира, - губами она касается моего уха, - простая, - выдыхает. - Из окон видно рассвет, но он над крышами домов, а это стекло на балконе я пыталась почистить, но оно мутное, где-то со сколами, а у меня дома, в комнатах, вообще...
Она шумно глотает воздух, я ей продолжить не даю, целую ее.
Моя дурочка.
У меня дедушка есть, и я не против старых домов, вряд ли у зайки в квартире хуже, а если так - это исправить пара движений. Наберу парням, нам накидают план.
- Тогда вечером приеду, - решаю, носом зарываюсь в ее волосы. Мельком смотрю на часы и целую висок, языком веду по синим, чуть взбухшим под кожей венам. - Дождешься?
- Конечно, - она отвечает, не задумываясь, ладошки скользят по моим бедрам, замирают. - Я вчера принесла вентилятор, он в коробке, - зайка качает головой. - С инструкцией я не справилась, если придешь и соберёшь вентилятор...
Она мечтательно закатывает глаза, но вижу, как нервничает, ноготочками царапает мою рубашку.
- Обязательно соберу, - усмехаюсь, представив ее проблему, обнимаю крепче тонкую фигурку, она такая горячая, моя зайка. - Сейчас уеду, а вечером к тебе, пойдет?
- А ты куда? - она тянет меня за руку, когда я хочу уже шагнуть за порог. - Саша?
- Я заработаю чуть-чуть денежку, и вернусь, - говорю, как маленькой, кошусь на часы. Мне уже пора, я из-за ее родителей задерживаюсь. - Будет быстро, - говорю Алёне.
Расцепляю наши пальцы.
- Саш, - с сомнением зовёт она, но я выхожу из приемной.
Оглядываюсь, и она смотрит, тревожится, в ее глазах намешан такой коктейль беспокойства, что я уверяюсь - проколоться невозможно, когда тебя так отчаянно ждут.
Я люблю ее.
Понимаю это внезапно, когда приезжаю домой и сижу в ванной, знаю это, когда сажусь в машину и выезжаю из двора, полного музыки, малолеток с пивом, голубей, что грызут семечки на углу вижу, как в окнах бликует солнце, знаю, что где-то там, в таком же офисе трудится рыжая зайка, и не могу.
Она моя.
Она дедушке понравилась, ёлки-метелки, он надеется, на меня и на нее, на правнуков.
Скрипят тормоза, я сворачиваю у забора - железные решетки, огромный дом, по периметру носятся собаки.
- Босс, - радуется Вовчик, завидев меня.
Выхожу из машины, и он идёт навстречу, вижу несколько черных джипов моих ребят, запаркованных в тени деревьев.
За забором лают ротвейлеры. Поют соловьи, на небе смазанные звезды, я по привычке жую соломинку, смотрю на забор и собак.
- Босс? - рядом вырастают помощники, крепкие ребята, они готовы на всё, некоторые даже старше меня, и они работают, ведь я хорошо плачу.
- Давайте, - говорю, глядя на часы. На заднем фоне маячит мысль о зайке, и убеждение, что я бы небо перевернул для нее, я бы что угодно, пусть она лишь попросит, но...
Пока я такой.
- Лезем, - приказываю, когда две черных агрессивных собаки валятся у забора, наевшись мяса, пропитанного снотворным.
Парни легко перемахивают через железяки.
Топчу траву и наклоняюсь, через решетки всматриваюсь - собаки вырубились так быстро, пару раз гавкнули, и уснули.
Я бы лучше людей устранял, их опрокидывал.
Черные носы мокрые, ротвейлеры спят, даже хрипят чуть-чуть, как люди.
- Босс, - Вовчик открывает железную калитку, и я захожу в сад.
Оглядываю ровные клумбы и дорожки - у Лехи Веста получилось стать губернатором города - и вот итог, дома у него круто.
Но он чокнутый, дальше пойдет к своему, он мешает мне, а я напрягу его.
Рассекаю сад, поднимаюсь на крыльцо.
Мигает красным экран, рядом стоит мой крепыш -для него не только спортзал не прошел даром, он уникум, он хмурит лоб, жмет кнопки, вот-вот подберёт пароль.
- Преступник залез в чужой дом, но так шумел, что проснулся хозяин. Он испугался и бежал в машину, но хозяин и его сын окружили машину, угрожали пистолетом, и преступник вызвал себе полицию, - взахлёб рассказывает Вовчик. - Дело было в Техасе.
- Заткнись, - обрывает его мой помощник. Поправляет черную, надвинутую на лоб шапочку, и распахивает дверь. - Готово, Север. Пойдем.
Киваю Вовчику на его анекдот. Перекреститься хочется, но это глупо.
Хлопаю его по плечу.
И шагаю за порог.
- Это ты звонил моим родителям?
Подхожу к Славе, и они с Володей оба смотрят на меня вопросительно. Только у Славика в глазах издевка, а у Володи искренняя обида.
Будто я предательница.
А сам-то…
- Слава!
- Зачем мне звонить твоим родителям? Свататься? – смеется продажник. – Чернова, ты обнаглела, не находишь?
- Не нахожу! – скрещиваю руки на груди, и киваю. – Но ты давай, выскажись!
- Да пожалуйста! Как нового директора стала ублажать, так сразу больно смелая стала. Хамишь, про коллектив забыла, опять же. А раньше, - Слава подмигивает, - таким ангелочком притворялась, ну просто сама доброта во плоти.
Вот ведь гад!
Ну я тебе сейчас устрою!
- Значит, вот как? Про коллектив я забыла, да? – распаляюсь я. – Может, и так! Но ты, Слава, вместо того, чтобы шантажом заниматься, работал бы лучше. Глядишь, итак бы повысили, или в более крупную компанию переманили. Но ты ведь ни рыба, ни мясо, сидишь и штаны протираешь, лишь на старых контактах работаешь, а новых клиентов найти не судьба. Да тебя бы Саша не повысил ни при каких обстоятельствах, но звонить моим родителям и наушничать – это низко.
Володя прикрывает рот ладонью, и натужно кашляет, во все глаза смотря на меня.
