за мои точки, за то, что он борзый такой.
Идём мимо кабинета.
И за дверью вдруг раздается негромкий девичий смех. А следом мужской голос, что-то невнятно бормочет.
Замираю и, пораженный, оглядываюсь на помощников, фонариком освещаю их лица.
Они щурятся.
Мне хочется спросить: какого черта в доме кто-то есть, за что информаторы свою зарплату получают?
- Босс, - Вовчик, большой и грузный, на цыпочках крадётся ко мне. - Дом пустой, железно, Вест свалил в театр, а...
- А там тогда кто, - шепотом кричу, вплетаясь в женский смех.
Смотрю на дверь, на пробивающуюся внизу слабую полосу света. Берусь за ручку.
И, помедлив, распахиваю створку.
Кто-то кратко взвизгивает. Взглядом сканирую помещение.
Шкаф, кожаный диван, большой стол, на нем горит лампа.
И сидит, широко раздвинув ноги, какая-то блондинистая девица с бокалом в руках. Рядом пристроился бритоголовый тип в форме охранника, он вовсю дымит толстой сигарой.
То есть уже не дымит, а кашляет, подавившись, тушит ее в пепельнице и одновременно пытается выхватить из кобуры оружие.
- Стоять, - приказывает Вовчик, сдвигает меня, защищая, держит того на прицеле.
А я смеюсь.
Охранник, пока босс в театре, пригласил в дом подружку, и зная Леху, любителя покутить, времени у них до полуночи, не меньше, а потом карета в тыкву, и золушка восвояси, коллекционное вино и сигары откладываются до следующего раза.
- Что за на...- охранник длинно матерится, подружка его сидит полуживая, судорожно натягивает задравшееся платье.
- Отлично устроились, - оцениваю обстановку. Поворачиваюсь к помощнику. - За девушкой последите пока. А этого, - киваю на охранника, - с собой, ключ от хранилища вытрясите. А я сейчас.
По коридору сдвигаюсь в сторону, достаю телефон. Выжидаю, пока охранника, заломив руку, протащат мимо.
Дело сделано почти.
Осталось забрать картины, и я освободился.
Набираю зайку, прижимаю к уху телефон. Слушаю гудки и расхаживаю в коридоре.
Вызов сменяется механическим голосом, докладывающим, что абонент недоступен. Хмурюсь и набираю снова.
И ещё раз.
Мы же договаривались. Куда она делась, не слышит, ужин готовит?
- Босс, - гаркает Вовчик. - Открыли, заходим?
- Да, - иду к нему, хлопаю по спине и за ним вхожу в помещение.
Свет неяркий, словно очень слабые лампы, в стенах ниши, завешанные короткими шторами.
Парни выгружают картины.
Охранник молча за этим наблюдает, лоб наморщен, репетирует, похоже, что скажет Весту.
- Ты на волнуйся, - советую ему миролюбиво. - Скажешь, что я в гостях был, знаешь ведь кто я?
Он косится на меня, и кивает.
- И ладушки, - слежу, как заворачивают картины, пакуют их в картонные ящики, достаю из кармана телефон и проверяю экран.
Зайка не перезванивает, я слегка тревожусь.
Может, я очень настойчив?
Давно у меня серьезных отношений не было, да, можно сказать, никогда.
- Ладно, - говорю, когда парни выходят с картинами. Глазами показываю на охранника. - Этого связать что ли надо. И забрать телефон, пусть пока не трезвонит никуда.
- А девушку? - волнуется Вовчик.
- Девушка идёт пусть, - решаю. Испугалась, когда мы завалились, вряд ли обратно побежит, если отпустить.
А мы как раз доберёмся до склада.
Выходим из дома, распахиваю куртку. Вдыхаю прохладный воздух и торможу у машины.
- Я за вами еду, - говорю помощникам и лезу в джип.
По дороге, не выдержав, опять набираю Алёну, слушаю гудки.
Десять звонков без ответа спустя оставляю парней у склада.
- На сегодня все, отдыхайте, - сверяюсь с часами, уже половина одиннадцатого.
И, как я и обещал, к дому зайки добираюсь в одиннадцать ровно.
Паркуюсь в знакомом дворе.
Продолжаю названивать и уже не на шутку нервничаю, с ней что-то случилось, не могла же она просто передумать, не может специально меня игнорировать?
Это просто смешно, пацаном себя чувствую. И когда гудки на том конце обрываются, я выдыхаю.
- Алло, Алена, - от облегчения смеюсь. - Ты что там, пир на весь мир закатила? Я уже подъехал, какой номер квартиры?
- Алена не дома, - отвечает мне мужской голос. Машинально отрываю телефон от уха и рассеянно вчитываюсь в имя на экране - нет, я не ошибся. Слышу бормотание из динамика, вжимаю трубку в ухо...- очень красивая, люблю я рыжих, - продолжает голос, и тут я его узнаю. И морщусь, - о красоте твоей телки можем поговорить прямо сейчас, если хочешь, приезжай. Скину адрес, - развязно тянет он, будто наслаждается, понимает, что я каждое слово ловлю. - Жду, - кратко заканчивает.
И сотовый замолкает.
Похищение всегда представлялось мне чем-то грубым, за гранью насилия. Видела я его только в кино: как силком в машину заталкивали, или, того хуже, в багажник.
Со мной все не так случилось, но от того не менее страшно.
Я сама, своими ногами иду к автомобилю, а в руке телефон сжимаю. Который никто и не подумал отбирать. И дверь передо мной вежливо открывают, словно ухажер на свидании.
- Садись, Алена, - лысый похлопывает по обитому дорогой кожей сидению.
И я сажусь. Нутром чую, обострившимся звериным чутьем, что сбежать мне не дадут. И даже если я вопить буду – никто не поможет. Не захочет, или не сможет, что вероятнее всего.
- Вы меня похищаете?
- Считай, что я везу тебя в гости, - улыбается щербато, и подмигивает. – Будь любезна, отдай мне свой телефон.
Глупо было надеяться, что он забудет про него, и я протягиваю мужчине свой не слишком новый смартфон в поцарапанном чехольчике. Алексей вежливо кивает, и вежливость его больше на издевку похожа.
От нее еще страшнее становится. Как можно любезно улыбаться, но при этом такую подлость совершать? Я, Чернова Алена, никому не сделала ничего плохого. Хорошего, впрочем, тоже мало успела совершить.
Вообще ничего не успела, жить только начала, полюбила, и вот…
- Не реви, девочка. Бесят меня ваши женские выкрутасы, - уже не так вежливо рявкает Алексей.
А я носом шмыгаю, и беззвучно плачу.
За окном машины город проносится: родной, уютный и поднадоевший. А я сижу здесь, даже сопротивляться не попыталась, и сейчас… вдруг меня в лес увезут, и закопают там, чтобы Саше насолить?
- Не реви, сказал!
- Что он вам сделал? – спрашиваю дрожащим голосом. – И при чем здесь я? Отпустите, прошу вас, я никому ничего не расскажу, только отпустите домой.
- Не отпущу, Алена. Запомни:
