свой отпуск, но на третий или четвертый день перестаю замечать присутствие Дмитрия. Есть охранник Аси не просит, четко разграничивает наше общение, и не отвлекает нас от того, зачем мы сюда приехали. А приехали мы гулять, наслаждаться солнцем, пляжем, много отдыхать и разговаривать.
Все дни напролет мы проводим с Асей на берегу, погода стоит теплая. Нам с сыночком очень нравится. Сыночек…. Здесь я впервые ощутила его толчки, а ещё Марк откликается на голос и смех моей подруги. Так и начинает копошиться, стоит нам завести какой-нибудь длительный разговор.
— Ты знала, что дети выбирают нас задолго до того, как мы о них задумываемся? Ну кто-то, бывает, и вообще не думает, — улыбается Ася, наглаживая мой живот.
— В последнее время я много об этом размышляла и представляла себя мамой. Правда забеременела при странных обстоятельствах.
— Так ничего и не вспомнила из той ночи?
Закрываю глаза, пытаясь уловить хоть какие-то образы той ночи, но тщетно.
— Ничего, — пожимаю плечом.
— А что с результатами теста? Когда они будут готовы?
— Леон говорил, что сделают быстро. Я жду, когда документы пришлют мне на почту.
— На мейл? — уточняет Ася.
— Вообще необходимо личное присутствие, но я договорилась, что мне пришлют на московский адрес и продублируют заказным письмом в Геленджик.
— О, хорошо!
— Не совсем. Я почему-то переживаю. Дыма без огня не бывает. И еще меня удивляет, почему Кира так ревнует. Зачем Егор ей сказал о беременности? Не ожидала от него такой подставы…
— Вы с ним не разговаривали на эту тему? Я бы в лоб сказала все, что думаю по этому поводу.
— Он звонил, но я не нашла в себе сил ответить. Потому что на языке были одни ругательства. Я ведь просила его молчать!
Стоит вспомнить о бывшем муже, как мой телефон разрывается звучной мелодией.
— Ответь ему. Или давай я с ним поговорю? — предлагает Ася.
— Не хочу.
Чувствую, как давит в груди от мысли, что Зен наверняка в курсе, что я беременна, но по-прежнему молчит и не дает о себе знать. Сговорились они, что ли, с Шаховым?
Егор успокаивается, но не надолго. Вечером опять звонит, а потом присылает сообщение с извинениями. Пишет, что не хотел и не собирался никому говорить о моей беременности, но Кира случайно услышала наш разговор и отпираться не имело смысла. Это вылилось в грандиозный скандал и он очень сожалеет, что я переживаю стресс по его вине.
Стресс — это мягко сказано! Первый мой порыв удалить сообщение, а потом я просто отправляю чат в архив и на какое-то время стараюсь забыть обо всем, абстрагироваться и наслаждаться хорошей погодой в обществе подруги.
Но все меняется, когда приходит извещение о письме. Я иду на почту, мне стоит огромных усилий не вскрыть конверт на виду у небольшой кучки людей. И хорошо, что я этого не делаю, иначе бы упала в обморок прямо в душном помещении.
Дома я два раза перечитываю документы и не могу поверить в то, что написано в заключениях. Нервы натягиваются до предела. Леон не говорил, что Зен тоже будет участвовать в анализе.
— Что там? — не выдерживает Ася.
Не могу обличить мысли в слова. В голове творится сумбур.
— Дай сюда! — подруга берет бумажки, долго их читает, пока я сижу и смотрю в одну точку невидящим взглядом.
— То есть… как это?.. Леон раздобыл биоматериал брата?.. В заключении вероятность отцовства Егора — ноль процентов. Но и у Зена — тоже ноль. Даша… Кто же тогда отец твоего ребенка? — охает Ася.
Смысл прочитанного режет острее бритвы. Пульс долбит в ушах, грудную клетку обжигает с такой силой, что невозможно сделать вдох. А следом непрошеные слезы брызгают из глаз. Не понимаю, что происходит. Я была уверена, что Зен отец моего ребенка. На крайний случай Егор. А выходит… Выходит, что я не знаю, от кого беременна!
— Даша… — голос Аси звучит осторожно.
Она трогает меня за руку, а я начинаю плакать сильнее. От мыслей, что в ту ночь не только с Дамианисом занималась сексом, накатывает ужас. Чувствую себя отвратительно. А еще презираю Киру. Всем своим существом.
— Даша, прекрати, пожалуйста… Ты меня пугаешь, — Ася пытается обнять, говорит слова утешения, но от всхлипов закладывает уши и я с трудом разбираю, что она произносит. — Все будет хорошо. Бог с ним уже с этим отцом, главное, чтобы с нашим маленьким все было в порядке. Слышишь? — слегка встряхивает, пытаясь привести меня в чувство.
Выхватываю бумаги из ее рук и еще раз читаю заключения. Глаза по новой заволакивают слезы, голова кружится дико. Ее взрывает от количества мыслей в это мгновение. Только сейчас понимаю, как на самом деле желала, чтобы мой сын был от грека!
Беспомощно опускаю руки, бумажки разлетаются по полу. Я закрываю ладонями лицо и прошу Асю оставить меня одну. Как надолго не знаю, но это все надо переосмыслить. И желательно в одиночестве.
Не могу уснуть. Пытаюсь, но не могу. Ворочаюсь в постели который час, пока простыня подо мной не собирается в кучу.
Выбираюсь из кровати, натягиваю халат и иду на кухню. Ася спит, Дмитрий тоже, одна я полуночничаю.
Впервые я в таком сильном отчаянии, что не могу с ним справиться. Хоть к гадалке иди, чтобы пролить свет на ситуацию. Не знаю, как быть дальше. «Вероятность, что результат подделали, нулевая» — так мне сказали в клинике. И добавили, что если есть сомнения, то можно провести тест повторно. У них же или в любом другом учреждении. Но результат все равно не изменится.
Я пью воду и возвращаюсь в спальню, не переставая думать о той ночи. Опять пытаюсь уснуть. Наконец, получается, но наутро встаю разбитая и без сил. Словно меня по голове стукнули. Весь запал позагорать на солнышке у моря и побыть в родительском доме вдали от всех сошел на нет.
Через силу заставляю себя подняться с кровати. Поясницу ломит, состояние отвратительное. Знаю, что это от стресса и скоро станет полегче, но как же тяжело находить внутри точки опоры. И ничего, кроме тревоги за свое будущее, не испытывать!
Вечером звонит Ника. Решаю не говорить с ней о результатах теста и дать себе время смириться с ними, но она сама интересуется, было ли письмо из клиники. Я ухожу от ответа, потому что не хочу расплакаться. Ничего не хочу… Хотя при Асе делаю вид, что у меня все в порядке. Подруге уезжать на днях. Если покажу, как в действительности расстроена, Ася все отменит и задержится еще на какое-то время.
Страшно оставаться одной, но надо принять, что это мои новые реалии. Мы с сыном