она так взволнована по этому поводу? Понятно, что она хочет убедиться, что моя жена понимает границы с моими мужчинами, но зачем привлекать Саори? Пока не…
— Ты пригласила Саори? — спрашиваю я, уже зная ответ. — Ты не думаешь, что сохранение Чарити ЛаМонтань в живых не было местью? — я ухмыляюсь. — Он заставлял ее оставаться трезвой во время беременности.
Беременность, которую она никогда не хотела, а затем он продолжал заставлять ее растить ребенка, которого она не могла убить. Я бы сказал, что этого достаточно.
Мама грустно качает головой.
— Я ужасно скучаю по ним обоим, — шепчет она.
Протянув руку, я обнял ее и глубоко вздохнул.
— Я тоже, Окаасан. Я тоже.
Эвелин
Крик чуть не слетел с моих губ, когда поток холодного воздуха пронесся по моему телу. После событий на свадьбе мой мозг сразу переключается в боевой режим. Мое тело напрягается, когда чья-то рука зажимает мой рот. Я ругаюсь, пытаясь пнуть и вцепиться в незваного гостя.
— Успокойся, искра.
Я сразу расслабляюсь при звуке глубокого тембра мужа.
— Нам нужно поговорить, — требует он, устроившись между моими бедрами.
— Бля, Кензо, — рычу я. — Разве это не могло подождать до утра?
Он качает головой.
— Нет, не может.
У меня кружится голова, и мурашки бегут по моему телу, когда он лениво ласкает мою кожу. Мне следует отстраниться и положить этому конец сейчас же. Скажи ему нет. Он позволил своей любовнице неуважительно относиться ко мне. Черт, он не уважает меня, имея чертову любовницу. Но мое тело под его телом парализовано. Кензо слегка шевелится, его выпуклость трется о мою киску так, что внутри меня танцуют покалывания фейерверка. Я от стыда поворачиваю голову, чувствуя, что вся влажная от него.
Стыдно, как легко мое тело оживает от его прикосновений.
Лицо Кензо суровеет, когда он смотрит на меня, и я не могу не задаться вопросом, что у него на уме.
— Ну, продолжай, пожалуйста, чтобы я могла снова заснуть.
Он склоняет голову набок.
— Это наша брачная ночь, жена, — напоминает он мне. — Кто сказал, что ты собираешься спать?
Я фыркаю. Неженственно, я знаю.
— Если ты хотя бы на секунду подумаешь, что получаешь от меня что-то, ты ошибаешься.
Его лицо темнеет, как грозовая туча.
— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, пока ты мне открыто изменяешь, муж. Надо было подумать об этом, прежде чем спать со мной, а затем приглашать ее на нашу (я цитирую это в эфире) свадьбу.
— Я не изменяю тебе, Эвелин, — говорит он мне.
— На седьмой странице журнала Elite Magazine написано другое, — напоминаю я ему. — Очень большое и красочное напоминание, которое увидит весь мир.
Он издает низкое рычание, проводя рукой по лицу.
— Она меня поцеловала, — признается он с усталым вздохом. — Я не ответил ей на поцелуй.
— Вероятная история, которую можно рассказать в нашу брачную ночь, когда ты захочешь меня трахнуть, — усмехаюсь я. — Это была не та мелодия, которую ты пел, когда я сказала тебе об этом.
Его рука обхватывает мое горло, но он не оказывает никакого давления.
— Я не рассказывал тебе никакой истории той ночью, — рычит он. — Если я правильно помню, я вообще ничего не говорил, потому что, что бы я ни говорил, ты мне не поверишь.
Я остаюсь тихим под ним. Нечего сказать. Потому что, в конце концов, я не знаю, могу ли я ему доверять и даже хочу ли я этого.
— Теперь мы вернемся к этому через секунду, — говорит он, его голос становится бессердечным. — Почему кто-то хочет тебя похитить?
Мои брови опускаются в замешательстве.
— Что? Я не знаю.
— Не лги мне, Эвелин.
— Я не вру, — настаиваю я. — Я понятия не имею, почему кто-то захотел меня похитить.
— Даже тот человек, который помог тебе сбежать три года назад? — он хлопает рукой по кровати рядом с моей головой. Я вздрагиваю под ним. — Сантьяго Альварес.
Я сглатываю, мои глаза расширяются, когда он произносит имя.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Твоя мать клонировала твой телефон, Эвелин, — говорит он. — У нее были все твои сообщения, включая те, что были отправлены Альваресу и от него.
Это многое объясняет о последних нескольких месяцах, предшествовавших моему побегу. Какая сука.
Мои верхние зубы играют с нижней губой, пока я изо всех сил пытаюсь придумать, как рассказать ему о своем побеге. Альварес профинансировал мой побег, но за это пришлось заплатить цену, которую я даже не предполагала, что он попытается добиться этого. Я едва ускользнула от него и его людей.
— Это не имеет значения, — я пытаюсь отмахнуться от этого. — Я все равно не сбежала, и теперь твоя семья мстит… я полагаю.
Потому что в этом вся суть этого фиктивного брака. Неудивительно, что у него есть любовница. У него нет реальных инвестиций в этот союз. Не так, как я думала. У меня было больше игровой силы, когда я думала, что он полагался на имя моей семьи. Но речь никогда не шла об этом. Все дело было в мести. Все дело в мести.
— Дело не в этом, Эвелин, — он вздрагивает. — Речь идет о том, что кто-то расстрелял нашу свадьбу и попытался похитить тебя. Мне нужно знать, замешан в этом Альварес или нет.
— Почему тебя волнует, если меня похитят? — спрашиваю я с любопытством. — Я думаю, это было бы идеально для тебя. Ты получишь то, что хочешь, хотя я не уверена, что принуждение меня выйти за тебя замуж было на самом деле каким-то наказанием против моей матери за убийство твоего брата. Единственный, кто понесет какое-либо наказание, — это я. Так что я думаю, ты будешь счастлив. Тогда ты сможешь трахать свою вонючую любовницу сколько хочешь.
— Ты. Являешься. Моей. Женой.
Я дрожу от его ответа. Каждое слово акцентируется покачиванием бедрами. Огонь, горящий в его глазах, плавит что-то внутри меня. Кензо проводит губами по моему лицу, оставляя поцелуи на моей челюсти и шее. Какая мягкость со стороны опасного человека, из рук которого пролилось столько крови.
— Ты сводишь меня с ума, — его зубы прикусывают мою нижнюю губу, и я открываюсь для него. Мы целуемся, наши языки борются за доминирование. — Скажи мне, — это отчаянная просьба, и когда я смотрю ему в глаза, я вижу то, чего никогда раньше не видела.
Страх.
Он боялся за меня. Все еще боится за меня.
— За два месяца до нашей первой попытки пожениться ко мне пришла мама, — это меня чертовски удивило, поскольку в
