и не оставляя надежды выкрутиться из его рук, произнесла я.
— Так вы меня что ли не поделили? — с усмешкой прошептал, обдав мятным дыханием и заставив на миг напрячься.
— Я и не собираюсь делить…
— Вот это правильно. Она меня не интересует.
— …шкуру не убитого медведя, — зависла, когда до меня дошли его слова и наконец-то вырвалась из крепкой хватки.
— Послушай! Твоя… Тая, может считать себя хоть твоей женой, но трогать мою дочь я не позволю никому! — со злостью зубами срывая крепления перчаток, бросила я, заметив, как потемнел его взгляд.
— Не понял! При чем тут Рада?
— Вот именно! Моя дочь не имеет к вашим разборкам никакого отношения! — бросив перчатки на скамью, прожгла тяжелым взглядом мужчину.
— К каким разборкам? Ты, о чем?
— О том, что может вам стоит разобраться в своих отношениях и кто кому кем приходится, не вмешивая в это мою дочь! — зло бросила.
— Да нет у нас отношений! — взорвался Рамзанов, разбинтовывая кисти рук, — Что сказала Тая?
Рамзанов медленно подошел ко мне, оставляя за собой расползающиеся по полу бинты.
— Я сама разберусь…
— Что она сказала? — надавил Рамзанов, схватив меня за плечи, а во взгляде плескалось обжигающее темное пламя.
— Я сам поговорю с ней, — так и не услышав от меня ни слова, произнес Рамзанов.
Почувствовав, что он ослабил хватку, вырвалась из его рук. Отходя спиной, не заметила стоящую позади меня скамью для жима.
— Осторожно! — Рамзанов в два шага подлел ко мне, успев удержать от падения и крепко прижав к своей груди, где часто билось сердце.
— Ты меня напугала, — заглянув в мои глаза, медленно провел пальцами по щеке.
— Все в порядке.
Я была растеряна, испугана и сбита с толку. Его прикосновения не вызывали во мне отторжения. Наоборот… Мне хотелось большего. Я устала сдерживать и противиться чувствам, которые с каждым днем становились лишь сильнее.
Марат
Меря шагами столовую с накрытым к ужину столом, Марат снова и снова прокручивал в голове разговор с Алисой. Просто для того, чтобы не думать… О ее податливом теле, чувственных губах и горящим желанием взгляде.
Он не мог поверить, что ему хватило сил остановиться. Выпустить ее из своих объятий было чертовски сложно, но он смог.
Марат хотел, чтобы все было иначе. Чтобы Алиса увидела, поняла, что она для него значит!
Не потому что она мать его дочери, а женщина, с которой он хотел делить не только постель. Ему нужно было с ней больше! Гораздо больше!
И он готов был потерпеть, даже если ему придется принимать холодный душ каждый чертов час!
А как хорошо начинался день!
Лекс позвонил, подтвердив его догадки на счет Рады. Марату не нужен был никакой ДНК тест, чтобы удостовериться, что Рада его дочь. Слишком много в ней было от Рамзановых. Только голубой, чистый взгляд напоминал о матери.
Марат был благодарен Алисе, что та не отказалась от малышки, взяв на себя смелось растить чужого ребенка. В нем не было ни обиды, ни злости, только тихая грусть от потери того драгоценного времени, которое он упустил, не видя, как растет его дочь.
Он не любил Марину. Едва ее помнил. И даже не мог с уверенностью сказать, как бы повел себя, узнай, что девушка беременна от него. И теперь он прекрасно понимал злость, обиду и недоверие Алисы. Ч и т а й к н и г и на К н и г о е д. н е т
Как ни крути, а его вины в этой ситуации было больше, чем любого другого.
Вот только проблема в том, что Алиса могла решить, что он заинтересован в ней только из-за дочери, поэтому и решил отложить свое признание. Но тем не менее, принес тот нежный, хрупкий букет крокусов, в знак благодарности за дочь.
Руки сжались в кулаки, при воспоминании о Тае. Какого хрена она решила, что может грубо высказываться о ребенке? Даже не будь Рада его дочерью, она всего лишь маленькая девочка. И Алиса права, она не имела права затрагивать малышку в том разговоре.
Да с чего она вообще решила, что у нее есть какое-то право приезжать к Алисе и требовать что-то от нее? Как у нее вообще хватило ума… Или не у нее?
При мысли о матери, хмурое лицо мужчины приобрело хищное выражение. Видимо он был не слишком убедителен в разговоре с ней. А то, что именно мать подтолкнула Таю к этому разговору, у него не было сомнений. Лишь она давала девушке авансы, в надежде, что получится их поженить.
— Только не говори, что все это приготовил ты, — Алиса с усмешкой взглянула на Марата.
После душа ее волосы еще не успели высохнуть, но несмотря на это, она снова была одета в деловой костюм.
— Не скажу, — уголки его губ приподнялись в лукавой улыбке, стоило ему заметить, что Алиса на него не сердится, — Но обещаю, в следующий раз я сам приготовлю для нас ужин.
— Хотелось бы на это посмотреть, — шутливо произнесла, присаживаясь за стол и разглядывая красивую фигурную вазу с тем самым букетиком, который она не забыла забрать с собой из машины.
Марат поверить не мог, что Алиса так легко согласится на ужин с ним. Он уже настроился к жесткому сопротивлению с ее стороны и к тому, что не отпустит, пока они не поговорят.
— Я правильно понял, ты только что согласилась на второе свидание? — осторожно спросил Марат.
— Свидание? — хмыкнула девушка, — Ну, ладно. Пусть будет свидание, — пожала плечами, хитро прищурившись.
— Я рад, что ты осталась…
Марат понятия не имел, как начать этот разговор. Он так много хотел ей сказать, но все слова были не те.
— Благодари Раду. Она позвонила по видеосвязи, когда я вышла из душа. Мне пришлось рассказать, что я у тебя дома. Ты же знаешь, какая она любопытная, — по-доброму усмехнулась Алиса, откинув с лица упавший локон.
— Она сказала, что ты обещал ей показать свою коллекцию старых моделей машин и просила меня сфотографировать их для нее, — отпив вино, задумчиво произнесла, но Марат мог бы поклясться, если бы Алиса была настроена уйти, то даже просьба Рады не смогла бы изменить ее решения.
— Рада очень умная малышка. А ты прекрасная мать. Меня восхищает, что ты не пытаешься переделать ее, принимая такой, какая она есть. С ее любовью к машинкам и мальчишеским игрушкам.
— А разве может быть иначе? — совершенно искренне удивилась Алиса.
— Может. И
