Она уменьшила количество тестов, которые собиралась дать Монтере, до стандартной анкеты и двух проективных тестов, одним из которых был тест Джонсона – Раппапорт. Анкету обрабатывать будет Нэнси, на компьютере.
– О… – прошептала Нэнси, – готова ты или нет, но он идет.
Ли положила локти на подлокотники кресла и выжидательно посмотрела на дверь, радуясь тому, какой расслабленной и профессионально готовой она себя чувствует. Она почти не удивилась, когда Монтера открыл дверь и вошел. Первым ее впечатлением было ощущение высоты и мощи, яркого контраста. На нем был темный костюм, двубортный, отличного покроя, с кремовой водолазкой, воротник которой касался его крепкой, твердо очерченной челюсти.
Костюм, по всей видимости, от европейского дизайнера, должен был бы придать ему деловой вид, но он лишь подчеркнул красоту его сильного тела и синеву глаз. Густые черные волосы были забраны в свободный хвост, и от этого он казался учтивым и зловещим, умеющим себя держать гангстером. Он был мужчиной того типа, к которому женщины поползут на коленях по битому стеклу, неохотно признала Ли, хотя не созналась бы ему в этом под страхом смерти.
Ей стало интересно, почему он так прилично оделся. Он менял свой облик, как хамелеон, но был ли это просто инстинкт защитной окраски или симптом какого то более глубокого расстройства, например, социопатии? Когда нужно, он мог быть очаровательным и, без сомнения, был умен. Ключом к этому были его криминальная юность и явное отвращение к властям. Тут таилось много интересных особенностей, но Ли решила не делать выводов, пока не получит результаты тестов.
– Садитесь, пожалуйста, – проговорила она, водружая на нос свои огромные очки в роговой оправе, чтобы еще раз проверить материалы для первого теста. – Я бы хотела начать.
– Хорошо… я тоже.
Она глянула на него поверх очков, ничуть не сомневаясь, что его улыбка отдает сарказмом или ярко выраженной сексуальностью. Но ничего подобного не заметила. Он улыбался с той вежливостью, какую в потенциально неловкой ситуации один взрослый человек демонстрирует другому. От неожиданности она моргнула и улыбнулась в ответ. Вероятно, им предстояло разыграть образцового пациента и внушающего благоговейный страх психолога. Приятное разнообразие.
– Я покажу вам несколько картинок, мистер Монтера, – сказала Ли. – Я хочу, чтобы по каждой из них вы написали историю, короткую историю, подходящую к данной картинке, так сказать…
Она ясно осознавала, что он наблюдал за ней, пока она говорила.
– Пишите, что приходит в голову, – попросила она. – Не останавливайтесь, чтобы детально проанализировать. Мне нужна ваша первая реакция, хорошо?
– Ваша сережка, – произнес он.
– Что? – Ли ощутила нервные окончания своей ладони. Ник откинулся на стуле, словно для того, чтобы рассмотреть Ли.
– Вы не дотронулись до своей сережки. Мне всегда казалось, что вы делаете это, когда ощущаете угрозу, чтобы как то обезопасить себя. Это значит, что сегодня вы чувствуете себя в безопасности?
Хамелеон сменил окраску, поняла Ли, но не свое поведение.
– Здесь я врач, мистер Монтера. Пожалуйста, постарайтесь не забывать об этом, пока мы будем работать.
Она сняла очки и положила их на стол, затем подняла первую карточку. На рисунке был изображен мальчик, пристально рассматривающий скрипку. Ли положила рисунок на стол перед Ником.
– Что приходит вам на ум, когда вы смотрите на эту картинку?
На его лице промелькнуло выражение боли.
– Вы могли бы найти художника, обладающего большим воображением.
– Воображение должны проявить вы, мистер Монтера. Вот. Напишите о том, что видите. – Она передала официальный бланк и остро отточенный карандаш. – Пусть эстетический аспект вас не волнует. Я оцениваю не ваш художественный вкус. Опишите, что чувствует мальчик, о чем он думает.
Ник писал быстро, сосредоточенно, удивив и порадовав ее. Он не задавал вопросов и не отпускал замечаний насчет того, что видел. Монтера просто писал то, что приходило ему в голову, как она и просила. К тому моменту, когда он покончил с комплектом карточек, в комнату приник густой аромат свежезаваренного кофе, и Ли предложила сделать перерыв.
– Может, выпьем по чашечке перед следующим тестом? – спросила она. – По моему, Нэнси сварила целый кофейник.
Он улыбнулся:
– Пахнет шоколадными трюфелями.
– Орехи… ее любимые.
Ли вышла за кофе, а когда вернулась, Ник стоял у окна, рассматривая террариум.
– Вы любите животных, да? – спросил он, когда она шла к нему с чашкой дымящегося кофе.
– Почему вы так думаете? – Ли постаралась, чтобы их пальцы не соприкоснулись, когда она передавала ему чашку, затем немедленно ретировалась к своему письменному столу.
– Просто догадка, – ответил он. – Вы похожи на человека, который подбирает бездомных животных. И кого же? Кошек или собак?
Ли сделала глоток кофе, не совсем понимая, куда он клонит.
– У меня нет никого, кроме черепах, – сказала она. – Но я действительно люблю животных. В этом вы правы.
– Каких то в особенности?
– Думаю, всех.
Он смотрел на нее, и его черные волосы блестели на свету.
– Выберите для меня, назовите одно.
– Ладно… – Все, что угодно, лишь бы объект был доволен, подумала Ли. Особенно учитывая, что ему надо пройти еще один тест, а ей хочется сохранить атмосферу доверия. – Ястребы, наверное. Да, ястребы… мне нравится, как они парят в воздушных потоках. Они не прикованы к земле. Они полностью свободны.
– Интересно… а лошади?
– А что лошади? – расслабившись, рассмеялась она. – Вы проводите маркетинговое исследование для производителей кормов для лошадей?
– Неблагодарная работа, но… – Он пожал плечами, подтверждая.
– Я очень люблю лошадей. – Она обхватила чашку ладонями, наслаждаясь теплом, проникавшим в ее озябшие пальцы. – Но если уж речь зашла о четвероногих, то я скорей неравнодушна к львицам.
– Королевам джунглей?
Ли наклонила голову, словно выдавая давно хранимый секрет.
– Никто не станет связываться с матерью львицей.
– Ястребы, львица и?.. Кто еще?
– Мы составляем какой то список?
– Доставьте мне удовольствие. Назовите еще одно животное.
– Ладно, – согласилась она, подавляя вздох. – Наверное, крот.
– Крот? Да почему, ради всего святого?
– Они такие некрасивые, несчастные зверушки. Мне кажется, их никто не любит, даже собственные матери.
Улыбка Монтеры сказала Ли, что она его заинтриговала.
– Я прошла тест? – спросила она.
– Не знаю, доктор. Это вы мне скажете. – Он воспроизвел ее позу, прислонившись к стоявшему позади него столику и взяв чашку с кофе в ладони. – Первым вы назвали ястреба. Это то как вы хотите, чтобы вас воспринимали другие. Второй была львица – так вы видите себя сами. А крот… Извините, но такая вы на самом деле.
