Я неслась по коридору на очередную лекцию, когда мои глаза четко выцепили парочку, что стояла подле окна. Богдан оперся о подоконник, а меж его разведенных ног, прижавшись, стояла Ливанова. Я замерла, создавая помехи движению в плотно запруженном студентами коридоре. Меня пару раз толкнули, но, кажется, я даже не почувствовала этого. Да и какое там, если мои глаза фокусировали деталь за деталью, передавая факты вспышками в мозг. Милана стоит меж его разведенных ног, прижимаясь всем телом. Что-то говорит Макарову, улыбаясь своей мягкой улыбкой. Он отвечает, а она, качая головой, смеется. Вот она поднимает руку и убирает выбившуюся прядь волос с его лба. А он…он обнимает ее одной рукой за талию. Все ясно. Милана неоднократно пыталась предупредить о характере отношений Дана с девушками. Надо было ее слушать. Она его девушка. А я…я так…я была всего лишь спор, всего лишь на один раз. Очнулась от сильного толчка в плечо, от чего книга и две тетрадки из моих рук вылетают и с диким грохотом падают на пол. Может, конечно, про грохот мне и показалось, но ощущение было именно такое.
— Чего встала по-середине? — недовольно пробурчала виновница оказии, поправляя сумку на плече. Но не остановилась и помчала дальше по коридору.
Я быстро присела на корточки, собрала вещи, а, когда выпрямилась, столкнулась с его взглядом. Его сумасшедшие наглые черные глаза буквально сверлили меня. Он не улыбался, смотрел тяжело, внимательно. Какого результата он хотел добиться, гипнотизируя меня, я сказать не могу. Однако, одно то, что, рассматривая одну девушку, все еще продолжает обнимать другую, явно говорит о наплевательском отношении и ко мне, и к тому, что у нас было.
Осознание этого факта, неприятно болезненно резануло. Хотя, глупо было бы расчитывать на то, что он днями и ночами молится на мой портрет. Как бы вы не были готовы к подобному повороту событий, сколько бы раз не уверяли себя, что вы в курсе, что это всего лишь на один раз, а на большее не претендуете — вы все равно не останетесь равнодушными к подобному отношению.
Я отвела глаза и, нацепив безэмоциональную маску, двинулась дальше по коридору, стараясь не смотреть на него.
Даааа…кажется, я начала понимать, что имели в виду девочки, когда рассказывали о бывших однодневных пассиях Макарова, которые сохли по нему и не давали прохода, атакуя при каждом удобном случае. Интересно, у него со всеми такой секс? Со всеми он такой нежный? Конечно, да, — тут же одергиваю себя. — Вон, и Ливанова, словно масло тает в его руках. Что уж говорить о простых смертных?
Я старалась не думать о нем и о его зазнобе. Я не думала о них, когда сидела на парах. Я не думала о них, когда шла в столовку. Я не думала о них, когда нехотя впихивала в себя сосиску с макаронами. Я не думала о них…
— Жень, с тобой все в порядке? — вторгся в мои мысли голос Зои.
— Что? — подняла на нее глаза. — Да. Почему спрашиваешь?
— Я тебе тут уже как десять минут вещаю о сегодняшнем вечере, а ты не реагруешь.
- А, что вечером? — нахмурилась я от того, что вновь выпала из реальности.
— Караоке. Вечером мы с ребятами собрались в караоке, — немного устало повторила подруга.
Караоке я любила. Очень любила. Не то, чтобы я была профессионалом, но подруги утверждали, что пою я весьма не дурно.
— Прости, Зой, — качаю головой. — Но у меня сегодня работа.
— Так, после, — продолжает настаивать девушка.
— Не думаю, что у меня будут силы.
Хотя правильней было бы сказать "желание". Не думаю, что у меня будет желание. Настроение находилось на уровне плинтуса.
— Женьк, а Женьк, — перехватил меня Петя, когда вечером я взмыленная пробегала мимо него с подносом, спеша к очередному столику.
— Петь, если ты по поводу караоке, я тебе уже все сказала, — быстро ответила и унеслась.
Зоя все-таки задалась целью меня высвистать. Для пущего убеждения в кафе она подтянула тяжелую артиллерию — Мишку и Петьку. Уселась за столик и принялась конючить. По-другому я это назвать не могу.
— Ну, Жень, пошли. Будет весело! Хватит уже. Как улитка ползаешь, тудым — сюдым.
— Как улитка? — удивленно уставилась на нее.
— Ну да. Тащишь на себе свой домик, работа — универ, универ — работа, замкнулась. Тебе явно требуется перезагрузка. Так ведь и выгореть можно.
— Не говори ерунду. Я просто устала. У меня завтра выходной. И есть искреннее желание завалиться в кровать и вырубиться суток так на трое, — усмехнулась я. — Погодите, я сейчас, — и оставляя Петю, Мишу и Зою, поспешила к другому столику принять заказ. Через пару минут вновь вернулась к ребятам.
— Нет, Швед, так не пойдет, — продолжил прерванный разговор Петя. — С ума сошла? Выспаться. На пенсии выспешься. Так что идешь с нами.
— Да я с такими друзьями до пенсии не дотяну, — проворчала я. — Сто процентов, скопычусь за день до выпускного.
— Ты говоришь, как моя бабушка, — засмеялся Мишка.
— Даааа, пошел-ка я в хозяйственный, — подхватил Петя, качая головой.
— В хозяйственный? Зачем в хозяйственный? — озадаченно уставилась на парня.
— За совком и веником, — помолчал, а потом вздохнул и с сочувствующей миной продолжил. — Как же ты иначе будешь песок подбирать, что сыпется из тебя тоннами?
И за столом раздался громкий хохот.
— Да ну тебя, — еле отсмеявшись, я толкнула парня в плечо, а он схватил меня за руку, потянул на себя, заставляя присесть на диванчик рядом с ним.
— Петь, мне нельзя, — шикнула я, озираясь по сторонам.
И в этот самый момент замерла, столкнувшись с насмешливым взглядом темных глаз.
39
Богдан собственной персоной. Он сидел в углу за столиком номер семь.
Когда? Как? Как я пропустила его приход? По закону подлости или всемирного тяготения сегодня этот стол закреплен за мной.
Компанию Макарову составляла Ливанова, Ветров и еще какая-то девушка. Вроде, знакомая. Но, где я могла ее видеть, так и не вспомнила.
Улыбка сползла с моего лица. Я освободилась от хватки Пети, поднялась и направилась к Кате, чтобы попросить обслужить Макарова и его компанию.
— Жень, ты с ума сошла? У меня за десятым бардак. Лопают, как не в себя, и все время меняют заказ. Давай, давай, — на ходу пожаловалась Катя и, не давая шанса ответить, ринулась к следующим посетителям.
Несколько раз глубоко вздохнув, я нацепила фирменную улыбку и двинулась принимать заказ у столика номер семь.
— Добрый вечер! Вы готовы сделать заказ? — выдала заученную фразу, не поднимая глаз от блокнота.
— Жень, ты чего? — удивленно уставился Макс. — Привет, киса!
— Привет, Макс, — поправилась я, подняв на него глаза, игнорируя всех остальных.
— А с остальными здороваться не надо? — влезла Ливанова.
— Я поздоровалась, как только подошла, — парировала. — Я на работе сейчас, — кивая на блокнот, выдала очевидное.
— Ну да. Мы видели, как ты только что «работала» с Федоровым, — хмыкнул Богдан и наконец-то опустил глаза в меню.
Я решила проигнорировать этот выпад.
— Вы готовы сделать заказ? Или мне подойти позже?
— Я готова, — отозвалась девушка, имя которой я не знала. — Мне, пожалуйста, эклер с шоколадной крошкой, «Черную вдову» и мятный чай.
Я кивала и записывала.
— Мне… — начал Ветров.
— Да, и стакан воды без газа и льда, с лимоном, — перебила его все та же девушка.
— Ты не лопнешь, деточка? — хмыкнул Ветров.
— А ты налей и отойди, — строчками из рекламы ответила та.
— Мне то, что, — пожал плечами. — Лопай, лопай. Дай бог, тебя разнесет, и ты перестанешь влазить в лифт.
— Ха! Ветров, если что, грузовой есть. Так что заткнись и делай заказ. Девушку задерживаешь.
— Доиграешься, Павлик. Вымою тебе рот с мылом.
Я не сдержалась и издала смешок, потому как тут же вспомнила «печенье», что с «любовью» и «нежностью» презентовала Макарову, но как оказалось не только ему.
