— Спасибо, Дамир Ильясович. А можно так устроить?
— Можно, — поднял он брови вверх. — Очень часто не смогу вам этого обещать, но, возможно, когда я разберусь в материалах дела, я смогу в чём-то повлиять. Но повторюсь — я не судья, у меня совсем другое ведомоство. Сделаю всё, что от меня зависит.
— Спасибо вам большое, Дамир Ильясович… Я уже и не знала, к кому обратиться…
На мои глаза снова навернулись слёзы. Дамир очень чутко это ощутил и протянул мне бумажную салфетку.
— Пока не за что благодарить меня, — сказал мужчина. — Но мы постараемся что-нибудь придумать. А сейчас езжайте домой и отдыхайте. Если что — я вам позвоню.
15.
Дома какое-то время походила из угла в угол, не решаясь совершить звонок. Но надо действовать и использовать все варианты для решения вопроса с дочкой, и я все же набрала номер, который не набирала уже очень давно — Юли.
— Алло, — ответила сестра настороженно после длинных гудков.
— Привет, — сказала я.
— Привет.
— Юль, я… По делу звоню.
— Слушаю.
— Мне нужна твоя помощь.
— Какая?
— Паша отбирает у меня Ксюшу. Ты знала об этом?
— Нет, — отозвалась она. — Я же не общаюсь ни с ним, ни… с тобой.
Да, и у меня вся эта ситуация до сих пор занозой в сердце сидит.
— Ну, вот — рассказываю, — продолжила я. — Я ищу тех, кто выступит в суде против него. Ты… Ты могла бы очень мне помочь.
— Как?
— Сказать про вашу связь и… ребёнка.
Юля молчала. Наверное, ей это совсем неинтересно. И я могу ее понять.
— Юль, ты тут? — решила я проверить, молчит она или связь пропала. — Ты меня слышишь?
— Да, — ответила она.
— Тогда что?
— Я всё расскажу, — сказала Юля, и я ощутила, как напряжение от ожидания её ответа отступает.
— Правда? — воспряла я духом. — Сделаешь это для меня?
— Тайка, — горько усмехнулась она. — Я уже давно поняла, что полная идиотка и сволочь. Променяла близкого человека на какое-то… чмо.
Теперь промолчала уже я. Лучше бы она понимала это до того, как всё сделала. Если она на самом деле раскаивается — это хорошо, только я её простить точно не готова. Но мне пригодится помощь Юли в суде. Хотя бы так!
— Спасибо, Юль, — ответила я наконец. — Ты меня очень этим выручишь.
— Я скучаю по тебе, Тайка.
— Юль… Не надо, — устало отозвалась я, понимая, что её слова не трогают струн моей души. Наверное, я никогда не смогу простить свою сестру. — Я… позвоню. Ладно?
— Да, хорошо.
— Спасибо ещё раз…
Я повесила трубку, завершив тяжёлый разговор для нас обеих.
***
Вечером мне позвонила Катя.
— Тая, — говорила она. — Павел уехал.
Катя звонила мне несколько дней назад и сказала, что Паша уезжает в командировку и оставляет Ксюшу с ней. Мы решили использовать эту возможность, чтобы я могла забрать Ксюшу. Хоть Катя и заверила Пашу, что не пустит меня, но ей было слишком тяжко смотреть на наши страдания. Главное, успеть забрать её. А дальше уже Дамир что-то придумать сможет, я в это верю.
Даже руки дрожали от предвкушения встречи с дочкой.
Моя малышка… Как же я скучала!
— Я сейчас приеду, — ответила я ей.
— Хорошо. Ей пока не говорила ничего.
— Правильно. Не надо, пусть будет сюрприз. Вдруг у меня что-то не получится — Ксюша расстроится.
— Что может не получиться?
— Не знаю… Но я сама не верю, что скоро увижу ее. Я выезжаю.
Уже через час я была возле дома, в котором мы когда-то были семьей. Грусть заполнила сердце — как все сложилось ужасно… Ещё полгода назад я такого поворота и представить себе не могла.
Нажала на кнопку звонка и стала ждать. За дверью послышались шаги, а затем она отворилась. На пороге появилась Катя.
— Таечка, — улыбнулась она, пропуская меня в холл моего бывшего дома.
Я тут была ещё один раз, когда Паши не было — вещи свои забрала. Самое необходимое. Но надолго он уехал впервые, и я рискнула прийти к дочери.
— Мама! — закричала Ксюша и кинулась со всех ног ко мне.
Я опустилась на одно колено и раскинула руки, чтобы затем обнять её и крепко прижать к себе.
— Мамочка… Мама.
— Ксюшенька, девочка моя.
Мы не отрывались друг от друга минут пять. Обе плакали и наслаждались теплом и запахом друг друга. Я обнимала хрупкое тело дочки и сама себе не верила, что это не сон и я смогу ее обнимать так весь вечер.
— Ты пришла.
— Конечно пришла, — ответила я. — Я никогда тебя не брошу!
— Правда?
— Конечно.
Я отстранилась от неё, чтобы посмотреть в её глаза.
— Сейчас просто такие обстоятельства, милая, — гладила я ее по ручкам. — Мы с папой поссорились — так бывает. И не можем решить, как быть. Но скоро все закончится, обещаю.
— И вы снова будете жить вместе? — наивно спросила она, и я закусила до боли нижнюю губу, чтобы не рыдать.
— Нет, малыш, — решила я не лгать. Ксюша поймёт нас, пусть и не сейчас, но обманывать ребёнка я не стану. — Мы с папой разводимся. И будем жить раздельно.
По щекам Ксюши побежали новые слёзы. Я сняла пальто и сапоги, а потом потянула ее за руку к дивану. Села сама и усадила её к себе на колено.
— Это не страшно, — говорила я ей, слегка покачивая, чтобы успокоить. — Иногда мамы и папы принимают такое решение — жить раздельно. Так бывает. Ты привыкнешь. Будешь жить со мной, а с папой видеться, когда захочешь. Многие детки так и живут — что поделать. Это жизнь, и у нас все сложилось вот так. Мы с папой решили, что нас ждёт другое счастье — не друг с другом. Но зато у нас осталась ты — наша звёздочка, мы оба тебя очень любим и не позволим, чтобы ты так переживала. Все наладится, девочка моя… Всё наладится.
Мы ещё долго разговаривали. Ксюша плакала, а я пыталась держать себя в руках и объяснить, что случилось у нас с папой и почему наша семья больше не семья. Слова подбирать было очень сложно, но объяснить ребёнку было необходимо. Не стала пугать её на ночь глядя и собирать чемоданы. Решила остаться ночевать здесь и уехать уже утром, а пока она спит, собрать необходимые вещи.
Постепенно я увела наш разговор в сторону успехов и интересов Ксюши, и спать она ложилась почти спокойная. Она засыпала в кровати, а я прилегла рядом, чтобы погладить её по длинным волосам, посмотреть, как она засыпает, послушать её дыхание. Сама не заметила, как тоже уснула рядом с ней…
— Я не понял: ты что здесь делаешь?! — услышала я сквозь сон голос Паши.
***
Я бы хотела, чтобы это был лишь страшный сон, но нет… Голос был очень чёткий, а потом меня потрясли за плечо. Я открыла глаза и увидела над собой полное гнева лицо Паши.
— Пап… — проснулась и Ксюша, которая тоже испугалась его. — Мама тут… Случайно уснула.
— Всё нормально, милая, — натянуто ответил он ей, прожигая меня глазами. — Ты иди умывайся с Катей, собирайся к завтраку, а мы с твоей мамой пока поговорим.
В одном халате, лохматую, босую, удерживая меня за локоть, словно пойманного с поличным вора, он вывел меня в коридор. Меня трясло. Это больше не мой муж, а какое-то чудовище, от которого явно исходила угроза. Зря я вчера не увезла Ксюшу. Она плакала, и я хотела как лучше — увезти её утром, чтобы не пугать ещё больше. Катя ведь сказала, что он улетел в другой регион надолго…
Мы остановились возле лестницы. Паша практически швырнул меня к ней.
— Вали отсюда.
— Почему ты вернулся? Ты же должен был улететь!
— Отложили рейс из-за пурги, — ответил он. — А ты и рада — прискакала уже. Выкрасть её хотела?
— Я…
— Я видел чемодан в шкафу с её вещами. Вали отсюда, говорю. Даю пять секунд. Ещё раз зайдешь в мой дом — получишь. И Катю свою забирай, она уволена.
— Вещи мои дай забрать, — попросила я.
— А мне понравилось, как ты в носках бежала. Вот и беги, — ответил Паша, скрестив руки на груди. — У тебя новый уровень — добежать до доброй соседки босиком.
— Паш, — мне снова захотелось плакать от унижения. — Ты… Я не узнаю тебя. Ты меня хоть когда-нибудь любил?
