— А есть более комфортные палаты у вас?
— Конечно. Платные. Можете в кассе оформить, и мы переведём.
— Отлично, так и сделаю, — сказал я, вставая на ноги. — И уход хотелось бы повнимательнее.
— Тоже устроим, — кивнул доктор. — Но это уже лично медсестре спасибо скажете.
— Понял. Всего доброго тогда.
— До свидания!
Когда я вошёл в палату, Тая встрепенулась. Она испугалась — глаза её расширились при виде меня. Она знала, что я сейчас у неё спрошу.
****
ТАЯ.
Как только он вошёл, меня перетрясло. Лицо хмурое, задумчивое… Наверняка Лёша знает о том, что я пыталась скрыть от него. Потому что до сих пор не решила, что со всем этим делать. Но говорить ему о беременности и о том, что ребёнка я всё же сохранила, в мои планы не входило. Лёша теперь навсегда у меня ассоциируется со всеми бедами, что свалились мне на голову. Ничего не могу с этим поделать, кажется, что, если бы не он, всё было бы проще… Или ещё хуже.
— Здравствуй, Тая, — сказал он, подходя ближе.
Алекс сел на край моей кровати и уставился прямо в моё лицо.
— Здравствуйте, Алексей Сергеевич, — ответила я ему, помня о его просьбе не забывать о дистанции между нами.
— Оставь этот официоз, — сказал Лёша, ещё больше нахмурившись. Он прекрасно понял, что пропасть между нами я пыталась увеличить ещё больше. — Он сейчас не к месту. Ты почему скрыла беременность, Тая?
Я молчала, опустив глаза. Знала, что он задаст этот вопрос, но всё равно не готова была его услышать и тем более отвечать.
— Я задал вопрос, — услышала я нотки металла в его голосе.
Северов начал злиться. Я снова не ответила, и тогда он протянул руку, взял пальцами мой подбородок и поднял его вверх. Мои глаза встретились с его глазами – тёмными, в которых колыхалось сразу много самых разных эмоций, которые настолько сплетались между собой, что сложно было сказать наверняка, что конкретно он испытывал прямо сейчас, смотря в моё лицо.
— Когда ты мне планировала об этом сообщить? Илинепланировала? — изогнул Алекс одну бровь.
— Не планировала, — разомкнула губы и тихо, но твёрдо ответила я.
— А что ты хотела делать? — спросил он. — Ты же не могла всю беременность скрывать пузо, работая на меня!
— Избавиться от неё хотела! — бросила я ему в лицо. — Не желаю, чтобы меня что-то связывало с тобой!
Холодные пальцы Северова ощутимо впились в моё лицо. Тёмные глаза напротив готовы были прожечь меня насквозь.
— Избавиться?
— Да! — смело ответила я.
В конце концов, это моё тело, и мне решать, рожать или нет.
— Лгунья, — вдруг улыбнулся как-то победно Алекс.
Я даже растерялась от подобной реакции. Я думала, он будет злиться, но чтобы улыбаться… Это не укладывалось у меня в голове. Я смотрела на него как на сумасшедшего, широко распахнув глаза.
— Тебе весело? — подняла я брови вверх.
— Да, — кивнул он. — Потому что ты лжёшь, маленькая моя.
— Не зови меня так, — проворчала я.
— Отныне я буду звать тебя так, как хочется мне, Тая. Ты не посмеешь избавиться от ребёнка.
— Почему ты так уверен в этом? — я дёрнула головой в попытке освободиться от его пальцев на своей коже, но у меня ничего не вышло — крепко держал, зараза, и заставлял смотреть в его глаза и слушать то, что говорит он.
— Потому что я беседовал с твоим лечащим врачом, и он сказал, что при падении ты защищала свой живот руками, а не голову. Ты пыталась спасти ребёнка. Нашего ребёнка, Тая. Это не похоже на поведение женщины, которая мечтает избавиться от него.
Я опустила ресницы опять и закусила нижнюю губу от волнения. Он прав. Врач узнал это от меня и зачем-то поведал об этом Лёше. Как бы то ни было, он знает, и врать бессмысленно. Теперь он вмешается по полной в мою и так полную бардака и проблем жизнь. Потому что этот ребёнок его, и Северов прекрасно это понимает.
— Когда ты закусываешь нижнюю губу — это значит, что тебя рассекретили, Штирлиц, — снова усмехнулся Алекс, понимая, что мои аргументы разбиты в хлам. — Родишь его. Будем воспитывать. Вместе. И не спорь даже с этим — мама и папа у малыша должны быть, ребенок родится в полной семье.
— А если этот ребёнок не твой? — подняла я глаза на него. — Готов принять его, поверив мне на слово?
— Сделаем тест на отцовство, — пожал он плечами. — Сейчас это возможно на раннем сроке без рисков для маленького. Не подумай, что я тебе не доверяю, но мы ведь… расставались, так скажем… Я знаю, что он мой. Но проверить не помешает.
Да, Алекс такой человек — он верит только фактам и документам. Впрочем, для бизнесмена его уровня эта позиция верная, я совершенно не обиделась на это. Меня больше волновало то, что будет после теста. Я прекрасно знаю, что он покажет, что папа моего малыша — Северов на все двести процентов.
– Зачем он тебе нужен, Лёш? — спросила я. — Ты ведь не хотел детей. Свою бывшую жену на аборт отправил!
– Теперь хочу ребёнка, Тая. От тебя. И ты мне его родишь.
***
Я молчала, не зная, как на это реагировать. Я планировала рожать, но не думала о том, что мы будем ждать и встречать этого малыша вместе с Северовым…
— И кстати, я не отправлял Эллу на аборт, — сказал мне Лёша, когда пауза затянулась. — В пересказе моей бывшей жены всё возможно, но на самом деле она сделала это сама. Если ребёнок, конечно, был.
Я перевела взгляд на него. Да, Алекс как-то не похож на того, кто, как Паша, хладнокровно бросил бы своё дитя.
— Когда она подала на развод, то сама же и попыталась вернуться, — говорил Алекс. Не знаю, почему он решил поделиться со мной этим, но я слушала очень внимательно. — Возможно, надеялась услышать, что она мне очень нужна и что я стану её останавливать и удержу от развода. Но я согласился. Тогда она попыталась вернуться сама, но я понял, что мне это не нужно. Мы бы и дальше жили и обманывали себя, что у нас любовь, пока мы с тобой… Пока я не узнал вкус твоих губ, Тая.
Мои щёки обжёг румянец стыда, и я спрятала глаза за ресницами. Целовал меня, тогда ещё чужую жену, тогда ещё женатый Алекс, а стыдно почему-то мне. До сих пор. Я поняла, что он говорил именно об этом вечере, когда его тогда ещё жена, явно влюбленная в него как кошка, застукала наш с ним поцелуй на террасе у океана.
— Я понял, что не отвечаю ей так же пламенно на чувства. И поэтому решил не тратить её время и отпустил. Только Эля не оценила. Заявила, что беременна, а когда я не вернулся даже после этого, пообещав лишь заботиться и помогать ребёнку и ей, но не жить вместе, она сказала, что сделала аборт мне назло. Не знаю, насколько это правда. Может быть, и ребёнок, и аборт были лишь плодом её воображения – как способ манипуляции мной.
— Ты любил её? — спросила я. — Ведь женился на ней…
— Ну, она нравилась мне, — пожал плечами Алекс. — Не так, как ты… Но нравилась. Она себя показала как нельзя лучше, но позже проявился её характер в полную меру, а ещё добавилась эта ревность… Элла видела мою симпатию к тебе и изводила меня.
— Прости, — сказала я негромко. — Я не хотела, чтобы всё так вышло…
— Разве я винил тебя в чём-то? — посмотрел на меня Алекс. — Никто не виноват, что я… влюбился в жену тогда ещё друга и, к сожалению, построить свою жизнь без неё уже не смог.
Я не знала, что на это отвечать. Разволновалась. Значит, это всё правда — Лёша влюблён в меня давно. И как я могла этого не замечать? Не хотела замечать — не по статусу замужней девушке было. Но где-то в глубине души осознание его таких глубоких и давнишних чувств, то, как не стесняясь он говорил об этом, отозвалось во мне приятным теплом.
— Я не жалею о разводе, — снова нарушил Северов тишину палаты. — Я не сделал бы её счастливой. Я хочу видеть рядом совсем другую женщину. Вредную, несговорчивую, с огненными волосами… Ту, что подарит мне ребёнка.
Он ласково провёл по моей щеке пальцами. Приятно, но я дёрнулась и напряглась, однако не стала уворачиваться от ласки — всё это слишком непривычно мне. Алекс, словно понимая моё смятение, увеличил расстояние между нами и руку убрал.
