— Вот так…
Шквал стрел с возбуждающими наконечниками поразил свою цель под ее пупком, пронзив ее блаженством и сексуальным очарованием. Боже, она так долго пыталась игнорировать то, как сильно этот мужчина возбуждал ее. Теперь, когда она дала себе разрешение принять то, что он делал с ее телом, ее потребность была даже более сильной, чем она осознавала. Бетани пошевелила бедрами напротив раздутой ширинки Уэса, прикусив губу от того, как он застонал.
— Это твой способ показать мне, что ты готов действовать медленно?
— Я серьезно, — прохрипел он, отчаянно сжимая ее бедра руками. — Бетани Касл, мой член был твердым для тебя с того самого первого утра, когда ты вылезла из своего мерседеса на той стройке. “Все по делу, ни у кого нет времени выходить за рамки дозволенного, особенно у меня.” — Он лизнул ее рот, но не поцеловал, плавное трение его языка вызвало ощущение тающего масла между ее бедер. — С тех пор я хочу доказать, что ты ошибаешься. Тебе понравится находить время для того, что узнать, как я выхожу за рамки дозволенного. Но я достаточно умен, чтобы знать, что ожидание будет стоить того, чтобы наконец увидеть тебя обнаженной с раздвинутыми бедрами подо мной.
О, боги! На волне вожделения, какого она никогда не знала, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Внутри нее все резко сжалась от того, как он дернул ее выше одной рукой, свободной рукой стягивая куртку с ее плеч, прежде чем поднести ее к ее заднице и разминать, разминать, его прикосновения были медленными и собственническими.
— Как далеко мы можем зайти и при этом двигаться медленно? — выдохнула она, откидывая голову назад, чтобы он мог посасывать и покусывать ее шею.
— Пока ты позволяешь мне давать этому телу то, что ему нужно, я могу вспомнить про границы завтра, — пробормотал он в ее волосы.
Что, если моему телу нужно все? Прямо сейчас?
И это произошло. Ее женственная плоть пульсировала, и ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не обхватить ногами его бедра и не тереться о него, пока она не достигла своего пика. Невероятно, но… Она хотела дать ему удовлетворение еще больше. То, что он сделал для нее на своем заднем дворе, ничего не взяв взамен. Зная, как долго он провел, желая ее на расстоянии, она отчаянно пыталась дать ему облегчение. Возможно, какая-то часть Бетани даже хотела извиниться за то, что напугала его, когда была на крыше. Независимо от того, была ли эта мысль правильной или нет, она разжег пламя, уже дико мерцающее внутри нее.
Прежде чем она успела передумать, Бетани схватила Уэса за мокрый отворот фланелевой рубашки на пуговицах и повела его назад. Он прервал их ненасытный поцелуй, предвкушение осветило его глаза. Он не мог до конца поверить в свою удачу и позволить ей увидеть его скромную благодарность. Его благоговение. Его рвение.
Когда они дошли до штабеля полных мешков с цементом, Бетани поддразнила Уэса, расстегивая его ремень и расстегивая молнию. Его учащенное дыхание теперь было слышно сквозь шторм, и оно наполняло ее уши сексуальным саундтреком. Она запустила руку в его трусы и обвела рукой его мощную эрекцию, наслаждаясь сдавленным звуком, который он издавал, когда она сильно поглаживала его, покусывая заросшую щетиной линию подбородка.
— Ты слишком велик для этих облегающих ковбойских джинсов, Уэс.
Он наблюдал за движением ее руки, и на его щеке дрогнул мускул.
— Ты считаешь, мне следует переодеться во что-то другое?
— Нет. — Бетани дрочила его быстрее. — Я не говорила, что они мне не нравятся.
— Детка, детка, детка. — Он поймал ее запястье, шепча сквозь стиснутые зубы. — У меня осталось всего около десяти секунд.
Пульс гулко отдавался у нее в ушах. Она была полностью поглощена этим моментом, к черту внешний мир и ее обычную неуверенность. Ее макияж был смыт дождем, прическа была в ужасном состоянии и ей было все равно. Ничто из этого не имело значения, когда к ней прикасался этот мужчина. Как мог произойти такой огромный переворот? Возможно, он нервничал из-за того, что она не собиралась оправдывать его длительные ожидания, но это был шепот по сравнению с тем, что обычно было ревом.
Она высвободила свое запястье из хватки Уэса и спустила его джинсы с бедер, оставив их собранными на коленях. О, черт возьми, бедра. Она никогда не видела его бедра так открыто, они были крепкими, мускулистыми. Им место быть по обе стороны от спины лошади или в одной из этих пыльных реклам Wrangler. Забудьте о раздавливании грецкого ореха между ними, он мог переломить бревно пополам. На них было достаточно волос, чтобы заставить ее покраснеть, чтобы у нее подкашивались колени от возможности почувствовать их щекотание на своих щеках. И с этим порочным видением в голове Бетани опустилась на колени.
— Ах, Господи, ты действительно делаешь это, — процедил Уэс сквозь зубы, наматывая подол своей футболки на кулак, чтобы дать ей доступ к его напряженному мужскому достоинству. Почему это было так горячо? — Я не должен этого допускать, но этот твой рот, Бетани. Этот гребаный рот. Я мог бы нарисовать его по памяти. Я бы умер, чтобы посмотреть, как он попробует мой член на вкус.
Его слова подбросили угля в и без того неистовый огонь внутри Бетани, его признание лишило ее остатков трепета. Как она могла быть застенчивой, когда он хотел ее так сильно, что выглядел так, будто ему было больно?
Эти бедра взывали к ней, и она не торопясь, целовала их грубую внутреннюю часть, задевая его зубами и успокаивая жжение долгими, тщательными облизываниями. Когда она переключилась на другую ногу, она сжала его эрекцию в кулаке и свободно отстранила его, нуждаясь в том, чтобы он наслаждался этим опытом, как она это делала.
Наконец, она достигла вершины своего покусывающего похода вверх по его жилистым бедрам, удостоив его мгновением обжигающего зрительного контакта, прежде чем обхватить языком основание его члена, насколько это возможно, притягивая свой рот к его набухшей головке.
Уэс упал спиной на кучу бетонных мешков, пальцы его правой руки зарылись в ее волосы.
— Бетани. Боже милостивый. Что ты делаешь со мной этим прелестным ротиком? — Она снова выполнила движение, и его живот резко опустился и напрягся. — Ааа, черт. Пытаюсь держаться, детка, но мне больно.
Поговорим о силовом трипе. Кто бы мог подумать, что можно чувствовать поклонение, стоя на собственных коленях? Но это именно то, что я чувствовала. Вместо того, чтобы оказать ему услугу, Уэс отдавал дань уважения ее рту. Она только начала.
Бетани сомкнула хватку вокруг его твердого члена и закачала кулаком, проводя языком по его чувствительной щели. Когда его бедра оторвались от бетонных мешков, а его сдавленный крик эхом разнесся по пустому дому, Бетани погрузила свой рот как можно глубже, пока не почувствовала, что ее горло отвергает его внушительный размер, а затем засосала свой путь до кончика, сильно.
Уэс прохрипел ее имя раз, другой, его грудь содрогнулась, и он кончил в ее рту. Господи, это был самый сексуальный момент в ее жизни, то, как каблуки его ботинок скребли по полу, пытаясь найти точку опоры, пыл, с которым он сжимал пряди ее волос, его напряженные бедра. Если когда-нибудь и был момент поверить, что она может испытать оргазм, не прикасаясь к себе, то это был он. Уэс был оргазмом.
— О Боже, — сказал он между тяжелыми вдохами, Бетани вскрикнула, когда Уэс боком усадил ее к себе на колени. — Все это время я был таким самодовольным, зная, что собираюсь перевернуть твой мир, а потом ты просто берешь и переворачиваешь мой. Даже без вежливого предупреждения.
Маленькая бабочка заплясала у нее в животе.
— Ты ждешь извинений?
— Черт возьми, нет. — Он провел рукой по голове Бетани и обхватил ее щеку, незнакомый свет в этих глазах, которые поглощали ее лицо. — Я жду, когда проснусь.
Близость, когда она смотрела в чьи-то глаза и испытывала незамутненную искренность, была территорией, по которой она никогда раньше не ходила. Это был не тот навык, которым она овладела, поэтому она занервничала.
