– Сочувствую, – вымолвил Громов, улыбнувшись одними уголками губ, поддерживая меня. – Наверное, непросто было принять его уход так рано?
– Да уж… – потёрла пальцем переносицу и улыбнулась. – Не скажу, что я убивалась, скорее… не могла поверить. И до сих пор не могу. Не осознаю этого. Я скучаю по нему, как скучала бы… отправься он в командировку. Только в этот раз командировка слегка затянулась… – внезапно шмыгнула носом, ощущая, как по лицу бегут крупные горячие слёзы. – Чёрт… прости, – шмыгнула, пытаясь наскоро стереть следы моей слабости, но слёзы не прекращались. Мне вдруг стало трудно дышать. Посмотрела в наполненные жалостью глаза Громова и разревелась, упав ему на грудь.
– Ну поплачь… поплачь, полегчает… – шептал он, плавно качая меня у себя на руках. А я позорно ревела, цепляясь дрожащими пальцами за его толстовку и вместе со слезами уходила боль. Со дня смерти отца я и не плакала толком. Похороны, переезд, поступление в универ… Андрей отвлекал, а тут… – Нельзя подавлять горе, – назидательно заметил Громов, гладя меня по голове. – Но и упиваться им не стоит. Каждый человек имеет право переживать как радость, так и печаль, просто всё должно быть в меру. Вот ты поплачешь, на душе станет легче, а вот прыгать с крыши – уже будет лишним.
Усмехнулась, снова шмыгнув носом.
– Спасибо, прыгать не собираюсь.
– Вот и хорошо, – он отстранился и стёр большими пальцами влажные следы с моих щёк. – Невероятная… – выдохнул судорожно, склоняясь к моим губам.
Я бы не стала противиться. Только не сейчас. Но в замке входной двери повернулся ключ.
– Чёрт… – прошептала, опуская голову. – Брат вернулся.
Громов иронично усмехнулся и уже привычно поцеловал меня в лоб.
– Значит, мне пора собираться.
– Не так быстро, – на пороге комнаты возник Андрей. Он даже раздеваться не стал, сразу прошёл к нам. – У меня к тебе разговор есть. А ты… – брат перевёл на меня строгий взгляд, который, впрочем, сразу потеплел. – Иди отдыхай. Глаза вон красные и нос опух, я приготовлю тебе чай.
– Спасибо, – протянула довольно, словно стадо розовых слонов. – Обожаю тебя, – послала Андрею воздушный поцелуй, хитро подмигнула Громову и отправилась к себе, не переживая за ребят. Если бы Андрей был зол, он бы сразу кинулся морду бить, а раз просто хочет поговорить, значит не всё так плохо…
* * *
Демид сел в кухне у окна, дожидаясь, пока Покровский разденется. Интересно, о чём он хочет поговорить? Насчёт Гели? Или может, Коршунова, или всё же, что более вероятно, насчёт Телепузика?
Они ведь не брат и сестра, но продолжают жить вместе, теперь, когда всё стало известно, будто ничего не изменилось. А ведь они даже не виделись толком последние семь лет. Похоже ни Покровского, ни Васю это нисколько не смущает, Только Демида…
«Всё дело в том, что мы ещё не встречаемся…» – подумал, ероша волосы. Просто нет уверенности, отсюда и глупая ревность.
Запрокинул голову, криво усмехнувшись.
Ревность, такая несвойственная ему. Даже когда Геля выбрала Андрея, он воспринял это проще. Друг же… хватало того, что они часто проводили время вместе, что можно просто любоваться ею, быть рядом. С Телепузиком всё иначе. Ею хочется обладать.
Скривился, отгоняя от себя собственнические мысли и кивнул Андрею.
– Что за разговор? Валяй, только быстрее.
Андрей взял стул, развернул его и сел, сложив руки на спинку.
– Я возобновил общение с Ангелиной.
– Рад за вас, – хмыкнул Демид. – А что насчёт Коршунова? Ты правда устроишь с ним заезд?
Покровский медленно кивнул.
– Он назначил время и место.
– Дурная затея, – поморщился Демид.
– Ты поступил бы так же, – парировал Андрей. – Если бы речь шла о тех, кто тебе дорог. Разве нет?
Промолчал, не став спорить. Зачем?.. Покровский прав. Коршунову хочется оторвать руки. Речь ведь не только о его тёрках с Андреем, речь о безопасности Гели, о безопасности Телепузика… Какую херню он ещё может вытворить?
– Я могу помочь, – произнёс Демид серьёзно. – Потренируемся вместе. По уровню эндуро я не уступаю Коршунову, могу натаскать тебя.
– Я думал об этом, – признался тот и поскрёб начинающую расти щетину. На лице отразилась усталость, измождение. Андрей явно решил себя окончательно вымотать, а ведь силы ему понадобятся. – И не стану отказываться.
Демид кивнул, принимая ответ и ощущая при этом некое подобие облегчения. Хорошо, что Покровский не стал упрямиться, что в нём не взыграла гордыня.
– Тогда завтра начнём тренировки, скинешь мне сообщением адрес и время. Только я сам буду распределять нагрузку и выбирать маршрут. Сможешь просто слушаться, не пререкаясь?
Покровский примирительно поднял руки.
– Нет причин не доверять тебе в этом вопросе. И… хотел попросить тебя держать Васю подальше от гонок. Не говори ей дату и место.
Громов понимающе кивнул, хоть на сердце и скребло. Телепузик будет в ярости, если узнает.
– Вася неугомонная, – продолжил Покровский, вздохнув. – Точно будет пытаться спасти меня, приглядывай за ней, ладно?
– Ого! – усмехнулся Демид, не сдержавшись. – Так ты теперь доверяешь мне?
Глаза Андрея стали пугающе серьёзными.
– Тебе ведь нравится она?
– Извиняться не стану, – отозвался глухо.
– Не нужно, – кивнул Покровский и поднялся. Подошёл к кухонному шкафчику и достал кружку. – Просто не будь мудаком. Знаю, ты сможешь.
– Спасибо за доверие, – отозвался язвительно и тоже встал. – Ладно, раз договорились, я пошёл.
Покровский повернулся.
– Спасибо, – произнёс он.
Демид отмахнулся, мол, ничего особенного и направился в прихожую. Телепузик уже, наверное, спит. Скорее бы она поправилась, а он… он сделает всё, чтобы Андрей победил, а Коршунов навсегда свалил в туман. Туда ему и дорога.
Глава двадцать вторая
* * *
Дверь тренерской была заперта. Демид подёргал ручку и не поленился сходить в деканат, где горе-пловца тоже не оказалось. Вернулся обратно, привалился к стене и стал ждать. А чтобы совсем не скучать, достал телефон и открыл переписку с Телепузиком.
