тон подруги сильно изменился. Кажется, она не сильно хочет на эту выставку.
Настороженно прищурилась, нажимая кнопку домофона, и спросила:
– Тебя принуждают? Шантажом вынуждают на неё идти? Моргни два раза, если так.
Милана звонко рассмеялась.
– Не-ет!.. – протянула сквозь смех, надевая шапку. – Но я должна присутствовать на этом мероприятии из-за моего отца. Одной мне будет скучно.
– Ну ладно, – согласилась, передёрнув плечами. – Вдвоём нам точно скучно не будет. Особенно, если в термос из-под чая нальём колу с виски, – покивала со знанием дела, чем ещё больше развеселила подругу.
– Тогда я пришлю приглашение, – обрадовалась она и в дверях столкнулась с Громовым. – О, привет. Хорошенько проследи, чтобы Вася выпила лекарства и смерила температуру. Ну всё, удачи вам! – махнула на прощание и ушла.
– И тебе привет, – усмехнулся Громов ей вслед.
Закрыла дверь и сразу угодила в тесные, удушающие и почти родные объятия…
Громов выглядел уставшим. Бросала на него обеспокоенные взгляды, пока накладывала нам ужин, но с расспросами лезть не спешила. Папа всегда говорил, сначала мужика накорми, а потом говори, что хочешь. Да и проси, собственно, тоже, что хочешь. Сытый мужик – добрый мужик.
Папы уже нет, а мудрость, как выяснилось, усвоила…
– Ого, – одобрительно присвистнул Демид, садясь за стол. – Ты не пожалела для меня отбивных? И тебе было не жаль их?
Смеётся, гад, всё ясно.
Скептически склонила голову набок и села напротив, с грохотов поставив на стол тарелку с запечёнными овощами.
– Я люблю свинок, но тебя… – я запнулась, с ужасом осознав, в чём едва сейчас не призналась.
Громов поднял хитрый взгляд.
– «Но тебя»… продолжай, пожалуйста, хочу это услышать.
Запихала в рот кругляшок кабачка и, насупившись, прожевала.
– Но тебя ненавижу так сильно, что хотела отравить. Думала, умрёшь от ожирения, – показала язык и демонстративно отвернулась.
Демид рассмеялся, заражая своим весельем и внезапно серьёзно произнёс:
– А ты мне нравишься. Капец как очень нравишься… – поджал губы, поигрывая желваками, и всё же улыбнулся. – Но я даже счастлив, знаешь.
– Дурак… – буркнула смущённо и запустила в парня ломтик черри. Демид отмахнулся, отсалютовал мне куском отбивной, наколотой на вилку, и продолжил есть.
После ужина собрала посуду и достала из духовки шоколадные маффины.
– Сама приготовила? – Громов шумно втянул сладковато-терпкий аромат кексов и довольно протянул: – Ум-м… пахнет чертовски вкусно.
– Сама, – кивнула, зардевшись, всё же приятно, когда тебя хвалят. Особенно тот, кто нравится.
– Если сахарный диабет, то только вместе? – хохотнул парень, схватил кекс с блюда и смачно откусил. – Реально вкусно, – толком не прожевав, с наслаждением протянул он.
– У тебя тут крошки… – протянул руку к его лицу, завороженно глядя на парня. Смахнула пальцами несуществующие крошки с розовых губ и машинально облизала свои.
Демид молча отложил надкусанный кекс на тарелку и поцеловал меня. Вот так спокойно, будто делал это всегда. Нежно. Бережно. Он ласкал пальцами моё лицо и целовал, будто пьёт. По телу растекалась пьянящая нега, превращая его в безвольную вату.
– Телепузик… – хрипло прошептал парень, с трудом оторвавшись от моих губ. –Ты же понимаешь, что это значит? Нет нужды объяснять?
Усмехнулась, уткнувшись лбом в его грудь и покивала, словно болванчик.
– Примерно догадываюсь.
Громов погладил меня по волосам и запечатал невесомый поцелуй на моём виске.
– Я хочу попробовать. С тобой, понимаешь?
– Это называется встречаться, кажется, но это неточно, – пробубнила, уткнувшись носом во вкусно пахнущую кофту.
– Это называется любить друг друга, – усмехнулся он и снова поцеловал меня.
Более уверенно, не так робко и рука парня скользнула под мою футболку. В местах прикосновений его пальцев кожа пылала. Казалось, меня клеймят, и это… так безумно заводит. Так будоражит.
Звяканье ключей в замочной скважине разрушило такой хрупкий момент уединения. Отстранились друг от друга, а я попыталась спешно привести себя в порядок. Вытерла губы, причесала волосы пальцами и сунула в рот кекс, чтобы уж наверняка на себя быть похожей.
«Не мог братец явиться чуть позже?»
Демид незаметно коснулся моей руки, прошептав:
– Выздоровеешь, будем встречаться у меня, – и сел за стол, как ни в чём не бывало.
– Привет, – с порога поздоровался Андрей, устало махнув рукой.
– На тренировке был? – спросила, накладывая брату еду. – Как всё прошло?
– Хорошо, – отозвался он, проходя в кухню. Поздоровался с Громовым и сел рядом.
В душу закралось нехорошее предчувствие, но меня отвлекли непринуждённой болтовнёй.
Уже когда провожала Громова, он сделал то, отчего я стала ещё счастливее. Достал из внутреннего кармана куртки две золотых карты и одну протянул мне.
– Абонемент в бассейн. Хочу заниматься вместе с тобой. Научишь меня плавать?
Закусила губу, опустив голову. Капец, как же неловко и радостно одновременно.
– Не боишься, что могу утопить тебя?
– Умереть от твоей руки не страшно, – усмехнулся он и быстро чмокнул меня в макушку. И тут я заметила грязь на рукаве спортивной мотокуртки. Зачем она Громову, не грязь, конечно, куртка, если он пересел на машину? И откуда эти свежие пятна?
Неприятная догадка тревожно кольнула под сердцем.
«Неужели Демид помогает Андрею с тренировками?..»
– Ладно, иди уже, – усмехнулась, тщательно скрывая беспокойство и проводила парня.
Нет ничего плохого в том, что Громов помогает, это даже хорошо. Плохо, что брат попытался от меня это скрыть, плохо, что не отказался от идеи участия в заезде с Коршуновым. Скорее всего и дата уже назначена, мне нужно как следует постараться, чтобы не допустить беды.
Поэтому утром я отправилась в универ, как послушная девочка…
Глава двадцать третья
Два дня я прилежно училась, готовила участниц к конкурсу, прогоняя с ними вопросы викторины, вела бурную деятельность помощницы старосты и… совсем не виделась с Громовым.
Нет, он не пропал совсем, писал сообщения, звонил поздно и уставший… даже обижаться на него было невозможно, если
