затянулось. Причем я сама прекрасно видела, что директора переливают из пустого в порожнее чисто из вредности. Они и сами знают, что от взаимных упреков смысла никакого, а заказ невозможно сдать быстрее, чем его изготовит цех. Между тем, перебранки не прекращались, обвинения усиливались, и взвешенный разговор перерос в перепалку.
Я разглядывала новым взглядом Александра Марковича, безучастного к общественным истериям. Генеральный директор завода, человек, который за руку здоровался со всякими шишками из правительства. Друг моего любовника. Интересно складывается.
– Максим Степанович, вы подготовили информацию по новым кадровым расстановкам? – Генеральный директор устало посмотрел на Скворцова, а тот хлопнул себя по лбу.
– Со всеми этими сокращениями совсем позабыл. Распечатка есть, но она осталась на рабочем месте. Александр Маркович, я направлю на почту, как только вернусь к себе
Смешно, конечно, выглядит. На выходных они упиваются в сопли, но на буднях величают друг друга по имени-отчеству. Это как если бы я называла Люду в особые моменты Людмилой Васильевной.
– Давайте я дойду с вами до распечатанного варианта. Заодно и обсудим. Если у вас, конечно, нет неотложных дел.
Взгляд гендиректора всего на мгновение задержался на мне, но я вспыхнула как вареный рак. Черт! Разумеется, Максим рассказал лучшему другу, что помогает мне не из товарищеских побуждений. Наверное, Александру Марковичу и про наши вечерние приключения известно.
Ой, стыдоба-то какая.
– Никаких, – ответил Скворцов.
Когда совещание свернули, и мы двинулись к нашему зданию, я старалась изображать ветошь. Плелась позади и не отсвечивала. Но Александр Маркович специально затормозил, чтобы поравняться со мной, и сказал:
– Так вот кто эта Арина Романова, которая названивает Скворцу во время дружеских посиделок?
– А что, ревнуешь? – парировал Максим. – Поверь, у Арины Сергеевны много несомненных талантов.
– Только давай без перечисления талантов, а то я ж покраснею как девственник. Арина, ты когда-нибудь видела девственников?
– Разумеется, Александр Маркович, – нервно прыснула.
Все-таки одно дело – понимать, что твой мужчина дружит с генеральным директором, а совсем другое – поддерживать приятельский диалог с первым лицом на заводе.
– Да какой он Маркович? – Скворцов закатил глаза.
– А тебе завидно, что ли? Меня-то по имени-отчеству величают, а тебя как? Макси-и-имка, – сладострастно протянул гендиректор.
Переругивались они беззлобно, но весело. Я даже расслабилась, потому что генеральный директор при ближнем рассмотрении оказался не таким уж и страшным зверем.
Дай только двум мужчинам схлестнуться в словесной перепалке, и забываются и годы, и статус, и другие регалии. Они вновь становятся беззаботными, языкастыми мальчишками.
Мы вошли в общий кабинет, опустевший и утихший в конце рабочего дня. Затихли системные блоки, умолкло клацанье мышью.
– Открыто, – удивился Максим, осматриваясь. – Все давно должны были уйти.
– Кто-то забыл закрыть дверь, – предположила я.
Но в следующую секунду мы добрались до кабинета директора, и Скворцов распахнул его, пропуская Александра вперед себя. Всё бы ничего, да на столе, прямо поверх распечатанного штатного расписания, возлежала Люда. На боку. В облегающем алом платье (когда она успела сбегать домой и переодеться?!) С двумя бокалами, один из которых она держала в руке, чтобы отсалютовать боссу.
Распечатанная бутыль шампанского стояла в её ногах вместе со вторым бокалом.
– Я хотела бы поблагодарить за должн… – начала Люда, но осеклась.
Мхатовской паузе, которая зависла в воздухе, позавидовал бы любой актер. Так многозначительно молчать ещё нужно поучиться.
– А ты неплох, Скворец, – заржал гендиректор. – Двоих за раз или по очереди?
– Э-э-э, – глубокомысленно изрек Максим.
– А-а-а-а! – вдруг осенило Люду, и она рухнула со стола.
Бутылка шампанского, задетая ногой, полетела следом. Пенная жидкость залила пол, из перевернутого бокала потекло на штатное расписание.
Твою мать! Мне хотелось наорать на этого невозможного человека, отдубасить её бутылкой и выпихать в коридор. У неё течка? Что не так-то? Почему Максим ей отказал – причем более чем прямо, – а она липнет как назойливая муха?
– Иди за мной, – приказала Люде и вывела её в коридор под сдавленный хохот Александра.
– Я знаю, что ты хочешь мне сказать, – буркнула подруга, одергивая платье. – Поверь, я не планировала, чтобы всё сложилось так. Думала, Максим зайдет в свой кабинет, ты останешься в общем, а директор… откуда он вообще взялся?!
– Ты даже не догадываешься, ЧТО я хочу тебе сказать. Люда, отстань от него. Прекрати донимать. Хватит. Что должно произойти, чтобы на тебя нашло озарение? ВАМ НИЧЕГО НЕ СВЕТИТ!
Я повысила голос, но даже это не помогло. Подруга опустила глазоньки в пол и затараторила так смущенно, так уверенно:
– Ты не понимаешь. Та стерва, которая приходила скандалить. Ну, его бывшая. Я уверена, что она имела в виду меня. Скворцов рассказывал обо мне. Она даже пошла в мою сторону, сечешь? Хотя девушек у нас в отделе предостаточно. А сегодня он дает мне должность. В этом есть логика?
– Люда, ты издеваешься? Тебя практически уволили несколько недель назад…
– Послушай, Арина. Он отказал не из-за того, что равнодушен к моим чувствам, а из-за девушки. Но в итоге они расстались. И только правила приличия мешают ему пойти на первый шаг! Но он посылает прямые сигналы, как с должностью. Пусть не вслух, но дает понять, что испытывает ко мне нечто большее.
Всё. Этот цирк с конями нужно прекращать. Немедленно. Рвать все струны, только бы мелодия стремительного падения Люды умолкла. Что она придумает в следующий раз? Встретит Скворцова с утра в одном пеньюаре? Заявится к нему домой в плаще на голое тело?
Куда заведет человека неумная фантазия и полное отсутствие стопоров?
– Ладно, давай поговорим серьезно. – Мой тон похолодел. – Я сплю со Скворцовым. Уже месяц. Ежедневно. Понимаешь? Та девица, которую искала бывшая Максима, – это я.
Люда разинула рот, но не произнесла и слова. Только смотрела на меня своими гигантскими глазищами и поджимала губы, словно пытаясь не рассмеяться.
– Мы спим с того самого дня, когда Максим обещал тебя уволить. Я осталась, чтобы убедить его передумать, и…
– Какой-то бред, – перебила меня подруга. – Что он нашел… в тебе?
