В СМЫСЛЕ? Прозвучало так, будто Люда окрестила меня очень не свежим, попахивающим продуктом. Залежалый товар на дальней полке. Как, мол, такое можно предпочесть ей, сочной и сладкой ягодке?
– Да пошла ты в баню, Петрова. Хоть голой перед Максимом шляйся – никто тебя не останавливает.
С этими словами я развернулась на каблуках и понеслась в кабинет, чтобы забрать сумочку. Пережду где-нибудь в спокойной обстановке. Без Скворцова и гендиректора. Одна.
– Зато я поняла, каким местом ты получила повышение! – орала вдогонку Люда. – Молодец, своего не упустила!
Мне стоило всех моих сил не вернуться к ней и не отхлестать по щекам. Очень удобный у неё подход к решению проблем: вначале творить полный беспредел, а потом обвинить во всех грехах кого-нибудь другого.
Многолетняя дружба не стоит хамства. Многолетняя дружба не стоит наплевательского отношения. Люда знала: мне пришлось отказаться от принципов ради неё (пусть и не знала, как именно), но решила, что мои усилия не стоят ничего. Ведь главнее заполучить директора. Любыми методами.
Всё, хватит.
Первой на примирение не пойду.
Вообще не уверена, что захочу когда-либо видеть этого человека в своей жизни.
Глава 12
Первый признак алкоголизма – ты сидишь в общем коридоре перед закрытой квартирой. На полу. Во вторник. В одиночестве. В шесть часов вечера. С бутылкой красного вина. До полноценного пьяницы мне пилить как до луны, но организм требовал выпивки, и я поддалась минутному порыву. За что корила себя – всё-таки бесполезно потраченные деньги.
С другой стороны, не в барах же напиваюсь, а как приличный – почти приличный – человек. В домашних условиях. Раньше бы я поехала к Люде, чтобы рыдать у неё на плече. Но куда деваться, если вы только что рассорились с подругой, и от этого ломит меж ребер?
Почему акт алкоголизма я совершала в общем коридоре?
Всё очень просто. Ключи от дома Максима оставила в другой куртке, а тревожить Скворцова не собиралась. Пусть работает. Он пытался остановить меня, когда я неслась по коридору в сторону выхода, но понял, что мне необходимо побыть наедине с собой, и отстал.
– Езжай домой, – сказал только.
Ну, я и поехала как прилежная девочка. Теперь вот жду.
Из лифта вышла соседка лет шестидесяти, одетая в кожаный плащ и глянцевые ботфорты. Образец стиля и вкуса. В доме, где жил Максим, вообще все люди будто вылезли из другой, сериальной вселенной. Двор был забит дорогими тачками, лифт сверкал зеркалами, а соседи напоминали либо фотомоделей, либо актеров, либо бандитов.
Женщина неодобрительно глянула на меня из-под косой челки, как смотрят на что-то грязное, липкое и раздражительное.
– Добрый вечер! – Отсалютовала я ей бутылкой.
– Вы кого-то ждете?
– Ага, Максима Степановича, – вызывающе ухмыльнулась. – Он – мой босс. Не переживайте, всё под контролем.
Соседка вошла в свою квартиру, и я услышала, как она произносит:
– Алло. Максимка. Тут тебя караулит какая-то сомнительная девица. Так и должно быть? А-а-а. Вы вместе живете?.. – В щель высунулось женское личико. – Арина, проходи, негоже зад морозить. Максимка скоро будет.
Собственно, вино мы распили на двоих. Оказалось, что женщину зовут Дианой, что она знает «Максимку» долгие десять лет, и будет рада, если он наконец-то остепенится. Пусть даже с такой – кхм – необычной особой. Дети Дианы разъехались, муж-преподаватель ушел к какой-то студентке, и она как никто могла разделить чужое горе.
Бутылка вина сменилась мартини, который мы глушили из конусообразных бокалов. Всё по классике жанра.
Короче говоря, когда Скворцов вернулся домой, я изливала душу Диане, а та со знанием дела отвечала:
– Есть один чудодейственный способ. Надо уехать куда-нибудь на море. Например, я полгода провела на Бали, и это помогло очиститься как физически, так и духовно.
– Хорошая идея, – важно кивала я, обдумывая, хватит ли мне денег на билет до Бали или придется перекантоваться в Сызрани.
– Диан, пожалуй, я заберу твою компаньонку, пока она действительно куда-нибудь не смоталась, – вздохнул Максим, подавая мне руку.
Затем он втащил меня в квартиру, где каждый сантиметр пропах его туалетной водой. Божественный аромат, узнаваемый, терпкий, с легкой горечью. Максим смотрел, как я стаскиваю ботинки в прихожей, как пытаюсь водрузить себя на диван, и заразительно улыбался.
– Н-да, Арина, вы – начинающая алкоголичка.
– Вообще-то меня бросила лучшая подруга.
– Твоя подруга – дура, – припечатал Скворцов, помогая мне снять платье и засовывая руки в рукава необъятной мужской футболки черного цвета. – Когда-нибудь я подам на неё в суд за сексуальные домогательства. Я бы её уволил, но Александр попросил переждать. У него идея какая-то появилась. По правде, меня раздражает, что всякий раз кто-то заступается за эту Люду.
– Увольняй. Подавай в суд. Мне всё равно, – милостиво разрешила я и уткнулась Максиму в грудь. – Ты уютный.
– Так меня ещё не оскорбляли.
Он подхватил меня на руки и отнес в спальню, где укутал в одеяло как в кокон. Кажется, по пути до кровати я делилась какими-то сокровенными тайнами, да только попросите меня вспомнить, какими конкретно, – и у меня взорвется мозг.
Скворцов понимающе кивал и соглашался с любым моим пьяным бредом. Хороший он всё-таки. Какой-то правильный, как будто делался специально под меня.
– Засыпай, маленький хаос, – шепнул Максим, целуя меня в висок.
Я провалилась в глубокий сон, стоило голове коснуться подушке.
Лунный свет лился через не плотно занавешенные шторы. Меня одолевала жажда. Я потрясла головой, словно проверяя, не треснет ли она от недавних возлияний. Нет, нормально.
Дом наполнился истинно ночными звуками: шорохами и скрипами, шуршанием электричества, шумом листвы за окнами.
Босиком прошла до кухни и, вдоволь напившись, двинула в гостиную, где сидел, уткнувшись в ноутбук, Скворцов. На секунду я даже остановилась, чтобы полюбоваться этим мужчиной. В приглушенном полумраке, который разбавлял только ярко-белый свет монитора, черты Максима плавились.
– Привет, алкоголичка, – весело сказал он, не отрываясь от ноутбука.
Я потупилась.
– Это
