ничего не могу с собой поделать.
— М, вкуснятина, — сообщает радостно Кирилл, закидывая кусок торта в рот. Краем глаза замечаю, с каким аппетитом он уплетает еду, и моя внутренняя бабушка ликует, а то и вовсе танцует чечётку.
— Он еще не успел пропитаться, — робко отзываюсь я, делая глоток чая.
— Меня все устраивает, не парься, — отмахивается Соболев и тянется отрезать еще порцию.
— Ты выглядишь голодным.
— Еда в самолете была такая себе, да и вообще… я так устал за последние сутки.
— Почему ты трубку не брал? Я… столько всего надумала, — смущенно признаюсь, ведь мы так и не успели поговорить. Были заняты. Поцелуи, объятия… стоит только вспомнить, как моментально хочется накрыть голову одеялом.
— Хотел сделать сюрприз. Если бы заговорил с тобой, то точно бы все выложил. А так… хотя честно, мне было не особо по себе тебя игнорить. И слезы твои… короче, я готов к любой мере наказания.
— Я думала, ты решил меня бросить, — зачем-то говорю вслух о своем большом страхе. Потом правда прикусываю язык и отворачиваюсь, понимая, что сказала полнейшую глупость.
— Мужик ради тебя сутки не спал считай, а ты так… обидно, — как-то по-детски надувает губки Кирилл, и склоняет голову на бок. Выглядит настолько мило, что улыбка сама тянется на лицо. Не могу злиться на него. Поворачиваюсь и треплю его темную пушистую макушку.
— Как ты узнал, что я здесь?
— Ну… — тянет Соболев, наигранно разглядывая потолок.
— Ну?
— Ну… Лилю попросил отправить тебя сюда.
— Что? — глаза мои округляются, но улыбка не покидает лицо. Кирилл отодвигает тарелку с тортом подальше и берет меня за руку. Замирает на мгновенье на моих глазах, потом медленно скользит к губам и вновь заставляет полыхать алым пламенем щеки. Интересно, настанет ли день, когда я перестану таять под его горячим взором.
— В четверг я узнал, что мои документы готовы. Хотя обещали выдать не раньше вечера пятницы. Решил не медлить, и собираться домой. Потом в голову пришла гениальная идея — сделать тебе сюрприз. Позвонил Эрику, он подключил Лилю. А! Точно! Я ведь еще с твоим папой договорился.
— С папой? О чем? — хлопаю ресницами, продолжая удивляться каждому новому факту в этом рассказе.
— Что ты останешься со мной до… самого воскресенья, — заявляет с гордо поднятой головой Кирилл, а затем улыбается довольный собой, ну аля Чеширский кот.
— Постой! Что? — наклоняюсь чуть ближе к Соболеву, пытаясь переварить информацию. Сколько себя помню, папа всегда был против парней.
— Он просто спросил у меня один аки важный вопрос. И я ему утвердительно на него ответил. И вот ты здесь, я здесь, — забавляется Кирилл, а в глазах у него искорки так и сверкают, подобно танцующим чертятам.
— В смысле? Я чего-то не знаю? Что ты сказал папе такого, чтобы он… готов был отпустить меня к парню с ночевкой? Колись!
— Нет, — усмехается с серьезным видом Соболев и качает головой. Затем отпускает мою руку, встает и относит к раковине кружку. Скольжу по его спортивным накаченным бедрам, и смущаюсь внутренних желаний. Не привыкла видеть парня в одних боксерах. Тем более красных. Черт. Щеки снова заливаются. Хорошо, хоть майку он накинул. А то бы я совсем поплыла здесь.
— Кирилл, — прикрикиваю, хотя походит больше на игривый тон, чем на требовательный.
— Время придет, узнаешь.
— Кирилл! — подскакиваю со стула, забыв совсем, что на мне только трусики и майка Соболева. Даже лифчик не надела.
— У-у! Это вызов? — играет бровями Кирилл, забавляясь ситуацией.
— Что? Нет! — выставляю ладошки перед собой, а потом резко скрещиваю руки на груди, махая головой. — Я… мне это… типа больно было. Я как бы… эй! Не подходи! Не смей! Кирилл!
— Тогда… беги, Форрест, беги!
Эпилог
Спустя два года.
Осень.
Мы сидели на лавке с Кириллом, вдыхая чудесный прохладный воздух, который в одно мгновенье наполнял легкие кислородом. Разноцветная листва медленно падала на землю, создавая ковер из волшебных красок. Было довольно тихо, хотя маленькие ребятишки чуть дальше, возле старого толстого дуба, о чем-то спорили и явно планировали прокатиться на самокатах.
— Что ты хотел мне рассказать? — кладу голову на плечо своему любимому мужчине, прижимаясь поближе. Летом жарко для таких штук, а вот зимой или осенью, особенно приятно уткнуться носом в родное плечо.
— Я закончился проект, тот самый, от которого мозг в трубочку сворачивался.
— Да ладно? Поздравляю! Надеюсь, что заказчик оценил твои труды и мой скромный вклад.
— Милая, — Кирилл коротко целует меня в макушку, и немного грустно вздыхает. — Такие как он ценят только увеличение кошелька. На дизайн и прочие красивые штучки им наплевать. Но! Зато я получил отличный опыт и… хороший гонорар.
— Ну-у, хороший гонорар — это цена твоего времени и труда. Поэтому, я все равно рада. Ты молодец.
— Пошли прокатимся на лодке? — неожиданно предлагает Кирилл.
— А пошли, — соглашаюсь я. И мы идем, держась за ручки, как старшеклассники, наслаждаясь видами осеннего парка. В такие моменты я ловлю себя на мысли, что находится рядом с любимым человеком — подобно чуду. Не каждому дан такой подарок от Всевышнего. Но если кто-то держит тебя за руку, если кто-то смотрит на тебя и улыбается, значит, счастье уже постучалась в твои двери.
Садимся на деревянную лодку. Кирилл берет весла и уверенными движениями рассекает воду, заставляя судно медленно передвигаться. Удивительное время года: еще не холодно, но людей почти нет. Легкий ветерок играется с ветвями деревьев, раскачивая их из стороны в сторону. Иногда я потираю руки, запрокидываю голову к небу, и замираю от вида величественных пушистых облаков. Они такие массивные и объемные, словно если протянуть руку, можно прикоснуться, а то и оторвать кусочек.
— Арин, — перевожу взгляд на Кирилла, который остановил нашу лодку почти возле островка в центре озера.
— Будем высаживаться на берег? — шутливо спрашиваю я, хотя прекрасно знаю, что высадка запрещена. По крайне мере, обычным людям, не работникам парка.
— Я тут думал… думал… и решил спросить, вернее
