с этими шайками мы с Пашкой были детским лепетом, обычными уличными воришками.
Жадно хватаю ртом воздух. Чего-то меня тошнить начинает, а еще немеют кончики пальцев на руках. От страха. Вокруг ни души, и этот урод меня может прямо тут прирезать, никому и дела не будет до моей жалкой шкурки.
Хоть лезвие все еще впритык упирается в мой бок, я не могу упустить шанса на спасение. Даже одного из миллиона.
– Ну, вы чего, дяденька? Отпустите меня, я вообще никому ничего не скажу. Правда.
– Молчать. Ни звука больше, а то без почки останешься. Они и так нынче дорогие. А у тебя их целых две.
Сразу же рот закрываю. От слов этой сволочи у меня волосы дыбом стают, и я ничуть не сомневаюсь, что он может выполнить свое обещание, а мне как-то еще нужны мои почки, обе притом.
Бугай заводит меня в полуразваленное помещение, которое иначе как сараем нельзя назвать. Вокруг валяются кучи мусора, битый кирпич, какая-то старая одежда. Здесь нет не то что обоев, даже окон не предвидится.
Одни только полуразваленные деревянные остатки подоконников, и те, на ладан дышат.
С ужасом вижу, как он сканирует меня своими черными глазами, словно живьем пожирает.
– Снимай обувь.
– Что? Зачем это?
– Мне нравятся твои кроссовки. Снимай, я сказал.
Сглатываю. Вот уж не ожидала, что последнее отберет. Как же жалко мне эти кроссовки. Мои любимые и единственные. Закусываю губу и снимаю обувь. Бросаю ее этому упырю, который довольно рассматривает бренд.
Я стою босая на этом холодном полу и не знаю, что дальше делать. Могу сигануть в окно, но он догонит и прирежет. Могу толкнуть его в грудь, но не факт, что первый сценарий не повториться.
На улице ночь глубокая уже давно опустилась, и я вижу одно лишь очертание этого маньяка перед собой, а также светящееся лезвие его ножа. Сглатываю, пытаясь унять дрожь в теле. Вот это я попала. Не на шутку прямо в этот раз.
В какой-то момент маньяк ногой отодвигает мешок мусора, и под ним я вижу что-то похожее на дверцу в полу. В этот момент я словно цепенею. Да быть не может. Он же не…
– Залезай, красавица. Посидишь тут, пока я не подыщу тебе применение.
– Что? Вы с что ума сошли? Я не полезу в этот подвал!
Отступаю на шаг назад, но амбал больно хватает меня за шиворот. Хлесткий удар прямо по лицу заставляет меня кулем свалиться на пол. От неожиданности я всего лишь на секунду теряю равновесие, однако встать мне никто уже не дает.
Словно мешок с картошкой бугай бесцеремонно меня хватает, открывает этот люк и забрасывает мое тело внутрь. Кажется, я сваливаюсь вниз по ступенькам, больно ударяясь коленями об одну из них.
От силы удара у меня словно весь воздух из груди выбивают, и я уже всерьез переживаю о том, чтобы мои ребра не треснули заново, ведь теперь уже не будет Арбатова рядом, чтобы перемотать их бинтом. Теперь никого не будет. Только я и смерть моя напротив.
Я лежу на боку и чувствую, как из моей разбитой губы сочится кровь. Последнее что я успеваю увидеть – небольшой лучик света вверху, который пропадает сразу же, как только этот урод захлопывает люк.
В ушах тишина мертвецкая образуется. Слышу только издалека звук поезда, который проходится по рельсам. Обхватываю себя руками холодными, подбираясь к сырой стене, пропитанной запахом зловонного грибка.
Всхлипываю, не в силах больше держать всю эту боль в себе. Вот и все Маруся, это и есть твоя финальная станция. Сейчас бы уже где-то в Англии шаталась в элитном пансионе, а не лежала избитая неизвестно где в сыром подвале, где на меня уже наверняка крысы слюни пускают.
– Помогите…кто-нибудь! Эй! По-мо-ги-те!
Усмехаюсь сквозь слезы. Нет. Уж лучше так. Мне ничего не нужно от того, кто сердце мое вырвал и себе оставил. Я не жалею нисколько, что сбежала. Я бы сбежала снова от того, кто не хочет больше рядом видеть меня.
Я не помню, сколько времени так сижу, опираясь о холодную стену, и просто реву, до спазмов в руке сжимая эту чертову цепочку с красным камнем. Да, я все же стащила ее у этого урода из кармана еще на улице, однако думаю, что когда он это обнаружит, меня ждет доля похуже Пашкиной.
Тут так холодно, что в скором времени у меня уже зуб на зуб не попадает. Все что я могу – лишь сильнее обнять свои колени руками. К счастью, в какой-то момент мое сознание все же отключается, и я проваливаюсь в спасительную темноту. Наконец-то.
Уже сутки прошли, а Машу мы так и не находим. Мои люди перерывают весь тот район, но девочка словно в воду канула. Никто ее не видел, никто не узнавал по описанию. Тут же проверяю все больницы, полицейские участки и даже морги. Нет ее нигде, словно в воздухе, блядь, растворилась.
Я выкуриваю уже пятую по счету сигарету, но никак не могу успокоиться. Мне надо знать, что с ней все в порядке. Только потом я буду иметь право ее наказать за побег.
Звенящий телефон заставляет отбросить сигарету в сторону.
– Говори, Лех, есть новости?
– Мне жаль, но реально нет ничего. Мы уже даже службу розыска подключили. Но сам знаешь, они пока раскачаются, девочка может быть уже очень далеко.
– Притоны проверил?
– Пусто там все. Не было такой у них, даже похожей за последние сутки.
– Дьявол!
– Брат, я не понимаю, ну чего ты так бесишься? Может это, отпусти ты уже ее. На хрен тебе этот долг сдался? Это же копейки для тебя. Пусть уже валит воровка, раз так хочет свободы.
– Не в долге дело, Лех, и я не успокоюсь, пока не найду ее. Ищите дальше.
Выключаю телефон, до хруста его в руке сжимая. Устало рукой по лицу провожу. Всю ночь так и не смог сомкнуть глаз, зная, что Маша где-то на улице шатается. Совсем одна. Зная ее, я практически уверен в том, что девочка не пропадет, однако какое-то шестое чувство все равно не дает мне покоя.
Не успокоюсь, пока сам лично не смогу убедится, что с ней все нормально. А дальше…Видно будет, что с ней делать.
Смотрю на часы. Одиннадцать утра. Лихорадочно перебираю все возможные варианты, куда Маша могла пойти, но ни один из них мне не кажется правдоподобным.
