Занимался баром, находил себя в другом. Не хотел оставаться наедине с самим собой. Это тяжело: постоянно о чем-то думать, грузить себя мыслями.
– А теперь?..
– А теперь я думаю о тебе.
Так честно. Без привычного ехидства. Без недоговорок.
Зачем он это говорит?..
– Извини за вчерашнее, – продолжил Лисовский. – Я обижался и злился. Больше на себя, наверное. За то, что не смог удержать. Ну, и на тебя немного: из-за твоей принципиальности. Но я понимаю, ты должна ехать домой. Глупо надеяться, что может быть иначе. Мы попробуем встречаться на расстояние. Обещаю.
– Попробуем…
Слово не обнадеживает, скорее наоборот – доказывает, что всё кончено. Оно пропитано неуверенностью, отчаянием, печалью.
Ладно, не будем о грустном.
Я глянула на экран мобильного телефона.
– Мне скоро надо выезжать.
– Я довезу до вокзала, – Егор нащупал мою ладонь, обхватил её. – Всё собрала?
– Ага. Кстати, кому принадлежит квартира, где я жила? Не верю в мифического друга.
– Она мамина, точнее – бабушкина. Но бабушка умерла, когда мне исполнилось лет шесть. Мама уехала. – Егор придерживал меня, чтоб не рухнула со ступенек. – Здесь давно никто не жил, а я не хотел там даже появляться. Там какие-то вещи лежат, но я не хочу знать, какие именно.
– Почему твоя сестра звонила в дверь, если в квартире никто не живет?
– Я сказал ей, что разрешил пожить одному хорошему человеку. Если точнее – двум хорошим людям и одному Грише, – добавил Егор с ухмылкой. – Разумеется, Эля сразу же ломанулась проверять, кто именно тот «хороший человек». Выдумала какую-то историю про сумку, которая ей позарез нужна. Шпионка, блин. На самом деле, ты ей понравилась.
Ну-ну. Сомневаюсь. Вчера сестра Егора красноречиво намекнула, что если мы разойдемся, я пожалею, а вот Лисовскому только полегчает.
Впрочем, кто знает: вдруг она так проявляет заботу? С эмоциями и их проявлением в семье Лисовских всё плохо.
… Мы закидали сумки в багажник и рванули на площадь трех вокзалов. До отбытия поезда оставалось еще больше часа, но оно и к лучшему – долго стояли на перроне, разговаривали о чем-то, шутили. Обнимались. Запоминали секунды, впитывали их в себя.
Поезд тронулся, я помахала застывшему Егору рукой. Утерла слезы, которые опять катились градом. Лисовский вместо того, чтобы ответно помахать, уткнулся в телефон. Пальцы быстро-быстро что-то печатали.
Мой мобильный завибрировал новым сообщением.
До встречи, Ирэн. Скучаю.
Я подняла глаза на Егора.
Тот грустно улыбался.
Глава 14. Не бывает отношений на расстоянии
Нет повести печальнее на свете, чем повесть о чувствах на расстоянии. Этот полуфабрикат даже отношениями назвать не получается, скорее – унылой попыткой сохранить их видимость.
Всё не то. Мне не хватало голоса Егора, взгляда, его касаний, заставляющих сердце заходиться в припадочном ритме. Не хватало спонтанных поступков и минут наедине друг с другом. Скайп, телефонные разговоры, бесконечные смс не могли возродить искру, что проскакивала между нами в реальности.
В какой-то момент стало понятно, что созваниваемся мы скорее из чувства приличия, да и списываемся редко и нехотя. По привычке. Как взрослые люди, которые поддерживают связь, ибо "так надо".
Иначе не получалось. Я бы и рада звонить чаще, но меня засосала учеба, навалились проблемы, которые на лето были отложены в долгий ящик. Подружка-Ритка атаковала со всех сторон, обиженная, что я променяла её на «какую-то Галю».
– Ну и чем вы занимались? – ревностно спрашивала она, когда мы сидели на детской площадке и рассматривали бегающих, орущих детей.
– Да ничем. Общались, гуляли, ссорились периодически.
– Понятно… – протянула Рита, дергая себя за кончик косы.
Рыжеволосая и веснушчатая, она была вихрем эмоций не только характером, но и внешностью.
– Чего понятно-то? – я вздохнула. – Ты еще обидься, что у меня есть друзья, кроме тебя.
– Да не обижаюсь я, что за глупости. Просто грустно, могла бы меня пригласить в Москву, я бы согласилась. А ты не позвала, а Галю эту позвала в квартире жить. Вот и обижаюсь, – заявила самая логичная в мире подружка.
На самом деле, с Галей мы почти не общались. Разные города, разные интересы – нас не объединяло ничего, кроме одного спонтанного лета в столице. Единственное – неделю назад девушка позвонила и восторженно заявила:
– Гриша едет ко мне в гости!
Оказалось, что парень таки очухался и решил, что лучше покорять Галю (которая не прочь покориться), чем и дальше куковать в одиночестве. Приятельская переписка в какой-то момент начала полыхать страстью (даже представить боюсь страсть в исполнении Григория). И вот, Гриша купил билет в плацкартный вагон, чтобы поскорее встретиться с возлюбленной.
Когда Галя рассказывала это, меня накрыло волной отчаяния. Словно смыло морским прибоем всё хорошее, о чем мечтала я в наших с Лисовским отношениях. Даже аморфный Гриша способен взять и приехать, а Егор предпочитает отсидеться в Москве. Только кормит «завтраками», что когда-нибудь найдет возможность… когда-нибудь выкроет минутку… когда-нибудь обязательно доедет.
Короче говоря, с Галей нас почти ничего не связывало. Я пожелала им с Гришей большого и долгого счастья – желательно вдалеке от мамы-наседки, – а сама погрузилась с головой в учебу, нашла подработку на вечера.
Но Рита-то этого не понимала. Подружка хотела, чтобы я безраздельно принадлежала ей.
– Ну а парень твой чего? – вопросила она, чуть остыв. – Куда движется ваш бурный роман?
– К завершению, – отшутилась я невесело. – Не знаю, Рит, у меня такое впервые. Не понимаю, куда тыкаться надо. Боюсь, что надавлю – уйдет. А не надавлю – заскучает и тоже уйдет.
– Так если в любом случае уйдет, чего тянуть кота за причинные места? – Рита расплела косу и принялась переплетать её заново. – Дался тебе этот москвич пафосный, Ирка? Давай кого-нибудь другого найдем. Вон Пашку Соленко, к примеру. Сохнет по тебе с первого курса, симпатичный, боксом занимается. Ушатает любого.
Не нужен мне Пашка. Никто не нужен. Не понять Ритке таких банальностей: меня без конкретного человека ломает. Я по нему сохну, без него сгораю и скулю внутри себя раненым волком. Понимаю, что нет у нас будущего, а всякий раз даю «последний шанс». Смотрю, как он с друзьями развлекается, как фотографирует бары, как зажигает в шумных компаниях. Представляю себя рядом. Отгоняю мысль о том, что у него давно появилась другая.
Он живет своей жизнью, а я – его.
Ритке не понять, да я и убеждать не собираюсь. Влюбится ещё, тогда и поговорим.
Дома не хватает места. Стены сдавливают ребра, ломают кости. За стеной ворчит телевизор, мама с папой смотрят какой-то фильм. Сестренка рисует на обоях.
