не хотела. Это Жасмин настояла. Сказала, что в противном случае уйдёт к тебе.
Моро усмехается, подносит мою руку к губам и чуть касается пальцев.
— Чудесная женщина. Напомни мне поблагодарить её, как прилетим обратно.
Поворачиваю к нему голову и попадаю в плен опасных глаз.
— Всенепременно…
****
Токио встречает нас мелким противным дождём. Мы, словно, вышли в стоячую воду из самолёта. Переглядываемся. Оба без зонтов. Ну не в Данию же мы летели, в самом-то деле.
Нас встречает BMW представительского класса. Я думала, снова Цутому. Оказалось, Моро заказал трансфер в отеле. Удивительные люди — японцы. В машину усаживаемся уже порядком промокшие. Водитель любезно включает обогрев.
Моро протягивает таксисту карточку. Специально не спрашиваю, в какой отель мы едем. Очень хочется в тот же самый, но такси привозит нас к совершенно другому отелю. Тоже высотному, уходящему последними этажами за облака.
— Почему в этот? Мне нравился прошлый…
Моро усмехается.
— Я не стану селить будущую жену в номер, в котором бывал с проституткой.
Вроде, сказал важную вещь, но осадочек остался.
В отеле нас селят за одну минуту. Наш номер так же высоко, как и в прошлый раз. Моро, наверное, не умеет селиться в скромных номерах. В просторной гостиной из огромных панорамных окон от пола до потолка открывается потрясающий вид на императорский дворец и центр города.
В номере довольно прохладно. Я обхватываю себя за плечи и замираю перед прозрачной стеной. Сильные руки обхватывают меня сзади:
— Тебе нравится?
— Да, — киваю согласно. — Здесь очень красиво.
— И нет тех широких подоконников, на которых ты зависала по ночам. — Моро целует меня в шею. — Пойдём в постель. Этот перелёт чертовски утомляет… даже в первом классе.
Утомишь его, как же. Но послушно иду за ним. Я хочу Моро с того самого первого момента, как он наклонился ко мне в самолёте.
Как когда-то давно, он поворачивается ко мне в спальне и протягивает руку. Манжет схвачен платиновой запонкой.
— Поможешь?
Я снимаю туфли и медленно иду к нему. Аккуратно вынимаю запонки из манжетов и кладу на стол. Не хочу сегодня быстро. Хочу соблазнять, и чтобы меня соблазняли.
Его губы чуть дрогнули в слабой улыбке. Кладу ладони на его грудь, веду по мягкому шёлку рубашки, заставляя пиджак соскользнуть по рукам вниз.
Медленно расстёгиваю пуговицу за пуговицей белоснежной рубашки. Чуть ослабив галстук, отправляю её за пиджаком — к ногам. Прохожусь одной рукой по ключице и останавливаюсь на затылке. Второй — тяну его за галстук к себе.
Моро делает глубокий вдох, послушно наклоняется и впивается в мои губы. У нас не получается медленно и чувственно… Стоит нашим губам соприкоснуться, и мы теряем контроль. Моро вжимает меня в себя, а я с силой сжимаю волосы на его затылке.
— Как же я соскучился за тобой… — горячим шёпотом в шею Моро гонит мурашек по моему телу. Ощущаю его губы в декольте. Кажется, он боится обделить поцелуем даже крохотный участок кожи.
Поднимаюсь на носочки. Моро тут же подхватывает меня под ягодицы и несёт к кровати. Он усаживает меня на колени и грубо тянет платье вверх так, что швы трещат.
Бесстыжие руки нетерпеливо ползут по бёдрам, по широким кружевным резинкам чулок, выше по талии, накрывают груди и сжимают до боли.
— Маленькая, строптивая девочка… — он тянется губами к шее. Цепляюсь за плечи и подставляюсь под жаркие поцелуи.
Придерживая меня под спину, он опускает нас на покрывало. Нам некогда его убирать. Моро просто расстёгивает ширинку, достаёт чертовски напряжённый член и трётся о меня. Выгибаюсь ему на встречу. Хочу!
Виктор довольно улыбается, отодвигает тонкую полоску кружевных крохотных стрингов, проходится пальцами по нижним губам, заставляя меня застонать, и легко скользит внутрь.
— Чувствуешь, какая ты влажная для меня, Агата? — его голос хриплый, незнакомый.
Он делает несколько движений пальцами, подводя меня к самой грани, и вынимает их, заставляя возмущённо всхлипнуть.
— Попроси… — он водит головкой по губам, чуть давит на вход. Дразнит…
Рука Виктора упирается в матрас рядом с моей головой. Поворачиваю лицо и кусаю его запястье. Ответом мне хриплый смешок.
— Агата, я могу так долго играть…
Я ёрзаю, пытаясь насадиться на него, получить своё удовольствие. Моро ложится сверху, давит всем весом, целует мои губы и медленно входит.
— Люблю тебя…
Впечатление, что он полностью заполняет всю меня, без остатка. Чувствую, как его член упирается в дальнюю стенку. Давно забытые ощущения… приятные, правильные… глаза наполняются слезами… Виктор замирает, обхватывает ладонями моё лицо и целует веки, щёки, нос, уголки рта, губы. Я всхлипываю, обхватываю его за спину и крепче прижимаюсь к нему. Мой…
Моро подхватывает меня под плечи, впечатывает в себя и начинает двигаться. Я снова выпадаю из реальности. Я оставляю следы на его спине, опускаюсь ниже и впиваюсь ногтями в ягодицы. Его толчки становятся более резкими, почти грубыми.
Вдруг на моё горло ложится ладонь и чуть прижимает.
— Никогда не смей больше так играть со мной! — рычит Моро. — Слышишь? Никогда!
Его лоб покрывается мелкими бисеринками пота. Последний толчок, и Виктор кончает в меня… Я цепляюсь за его запястье и улетаю в нирвану. Горячий член пульсирует внутри, раз за разом выталкивая в меня сперму.
Без сил раскидываю руки в стороны и полностью расслабляюсь. Глупая улыбка появляется на моих губах.
— Ты кончил в меня.
— Знаю…
Моро снова целует мои губы, укладывается сверху и повторяет куда-то в шею.
— Знаю…
— Но нам же беременность не грозит? — Моро в очередной раз нежно коснулся моих губ.
— Нам? Нет… — пытаюсь выбраться из-под него, но Моро не даёт.
Он соскальзывает с меня, заводит мою руку за голову и заставляет снова лечь.
— Не так быстро, mon cher… Мы толком не поговорили. Ты хочешь сказать, — холёная ладонь ложится на низ живота, — ты можешь забеременеть?
— Не переживай, тебе-то беременность не грозит.
Ладонь поползла вверх, сдавила грудь.
— М-мм… Агата, я хочу услышать ответ на свой вопрос. Ты можешь забеременеть?
Перед глазами встаёт красивое и серьёзное лицо ГИГа, в памяти всплывают его слова о бонусе. Где-то в сердце отзывается лёгкой болью тоска.
— Я никогда не говорила тебе обратного. — смотрю прямо в тёмные глаза француза.
В них мелькает непонимание, потом облегчение. Он упирается влажным лбом в мой лоб.
— Спасибо, Дева Мария! Ты не представляешь, как тяжело знать, что твой ребёнок искалечил твою женщину… — ладонь снова возвращается вниз живота, ласково поглаживает кожу.
Хмыкаю. Тут же получаю:
— Это замечательно, Агата. Это просто
