яйца пару мудаков, которые позволили этому случиться, моя самая большая забота прямо сейчас — Джоди и обеспечение ее безопасности. — Ты говорила с Галеном?
— Они в пути.
— Хорошо. Я встречу тебя там. — Я заканчиваю разговор, прежде чем у нее появляется шанс сказать что-нибудь еще. — Джоди так и не добралась до больницы, — объясняю я, несмотря на то, что они, вероятно, уже догадываются.
— Она ушла отсюда одна, и, насколько я могу судить, никто за ней не последовал, — добавляет Тео, к большому моему облегчению.
— Она, вероятно, просто заскочила домой и, возможно, сейчас находится на пути в больницу. Отследи ее, — предлагает Нико.
Я уже сделал это, и на нем было видно, что она едет в сторону больницы, как я и ожидал. Но я полагаю, что нет ничего плохого в том, чтобы проверить еще раз.
Моя рука дрожит, пока я жду обновления ее местоположения.
— Она дома, — заявляю я, наконец-то видя ее маленькую голубую точку не там, где я ожидал ее увидеть.
— Тогда поехали, брат. Вы справитесь? — Нико спрашивает Тео, Алекса и Деймона, прежде чем броситься к лестнице.
— Ты, блядь, это знаешь. Эти ублюдки не уйдут отсюда, пока не выложат все, что знают.
— Ты должен остаться, — говорю я Нико, предполагая, что все мы, появившиеся у двери Джоан, будем полным перебором, когда обнаружим, что они вдвоем пьют чай и едят печенье. Но даже когда я так думаю, что-то глубоко внутри меня знает, что этого не будет.
— Отвали. Я нужен тебе, я рядом, братан. — Он тянется ко мне и ерошит мои волосы, пока мы мчимся к гаражу.
Я открываю свою машину еще до того, как мы добираемся туда, и в ту секунду, когда моя задница касается сиденья, я разворачиваю ее с места и мчу через весь город.
— Следи за ее трекером, — рявкаю я, швыряя телефон в Нико.
— Это не обновлялось более десяти минут, — указывает он, заставляя мой желудок сжиматься от беспокойства.
— Может быть, батарейка села, — предлагаю я, нуждаясь в какой-нибудь лжи, чтобы убедить себя, что все будет хорошо.
Прошло две минуты, когда из динамиков раздался звонок моего телефона.
— Она у тебя? — рявкаю я, когда раздается звонок Стеллы.
— Никто не открывает дверь.
— Она там, ее телефон там.
— Кажется, здесь никого нет.
— Черт. Черт. — Я хлопаю ладонями по рулю, прежде чем сделать последний поворот на их улицу. — Мы уже подъезжаем.
Я бросаю свою машину посреди дороги с все еще работающим двигателем.
Мчась к входной двери, я ударяю кулаками по темному дереву.
— ДЖОДИ? — кричу я. — ДЖОДИ? ДЖОАННА?
Но там ничего нет.
— Посмотри в окно, — требую я.
Нико бросается ко мне, но Себ просто смотрит на меня, сострадание наполняет его глаза.
— Я уже проверил, чувак. Там внутри никого нет.
— Н-но… ее машина там. Ее телефон здесь. Она должна быть. ДЖОДИ? — Я кричу, пытаясь снова, отчаянно желая, чтобы она открыла эту чертову дверь и доказала мне, что я слишком остро реагирую.
— Какого черта ты—
Стелла не успевает закончить свой вопрос, так как я отступаю от двери на несколько шагов, прежде чем броситься на нее со всех ног в надежде, что она поддастся.
Она даже не скрипит под моим весом. Мое плечо, с другой стороны, кричит от боли.
— Немного гребаной помощи? — спрашиваю я, глядя на Себа и Нико, которые одинаково хмурятся.
— Мы не собираемся—
Мои ладони сталкиваются с грудью Нико, прежде чем он может продолжить этот спор. Он отшатывается в шоке, но вскоре возвращается ко мне, более чем готовый стать моей боксерской грушей, если мне это понадобится.
— Так ты просто собираешься стоять там и ничего, блядь, не делать? Она у него, чувак. Он, блядь, у— Слова застревают у меня в горле, когда страх, какого я никогда не испытывал, угрожает разорвать меня надвое.
Слышать ее голос по телефону, когда вокруг нее горело здание, было ужасно. Бежать туда, чтобы забрать ее, было чертовски страшно.
Но тогда я мог бы что-нибудь сделать. Я мог бы изменить ситуацию. Я мог бы помочь. Прямо сейчас я бесполезен.
— Если он прикоснется к ней…
— Тогда мы выпотрошим его, как гребаную рыбу. Мы найдем ее, — обещает Нико, беря мое лицо в свои руки и прижимаясь своей головой к моей. — Мы, блядь, найдем ее.
Его янтарные глаза смотрят в мои, темнея от обещаний боли и возмездия с каждой проходящей секундой.
— Давай выбьем эту дверь, — говорит Себ, кладя руку мне на плечо. — Что-то должно указать нам правильное направление.
Мы трое выстраиваемся в линию, когда Стелла отступает, ее лицо искажено беспокойством и беспомощностью, когда мы наваливаемся на дверь всем своим весом.
Она стонет и поскрипывает, дразня нас. Но мы не сдаемся, пока она наконец не распахивается и мы втроем не падаем на пол в коридоре.
— Убери свой гребаный локоть от моих яиц, — рявкает Нико.
Игнорируя его, я поднимаюсь с вершины кучи и мчусь дальше в дом.
Все выглядит именно так, как я и ожидал, за исключением одной вещи. Вид перевернутого стула в столовой заставляет мою кровь стыть в жилах.
— Он был здесь, — выдыхаю я.
— Черт, — говорит Себ, подходя ко мне сзади и осматривая комнату.
— Должно же что-то быть. Что угодно. Обыщите это место.
Я разворачиваюсь на пятках, готовый проверить гостиную, и натыкаюсь прямо на Нико.
— Убирайся нахуй с моего пути.
— Это может быть ловушкой, — говорит он, и это звучит намного серьезнее, чем он обычно говорит о чем-либо.
— Если он хочет выскочить и попытаться сразиться со мной прямо сейчас, то ему, блядь, более чем рады, — выплевываю я. — Двигайся. — Я отталкиваю его в сторону, и, к счастью, на этот раз он отпускает меня.
— Ты действительно думаешь, что он спланировал это настолько, чтобы начать расставлять ловушки? — спрашивает Себ.
— Ему удалось сбежать из камеры строгого режима, — саркастически говорит Стелла. — У него есть гребаный план.
— Кто-то выпустил его, — добавляет Нико, пока я обыскиваю комнату, одним ухом прислушиваясь к их обсуждению.
— Тобс, ты проверил все его биографические данные. Кто был у него в заднем кармане, кто мог бы помочь провернуть это дело?
— Вероятно, было бы проще спросить, кого у него не было в заднем кармане, насколько я могу судить, — бормочу я, присоединяясь к ним, когда не нахожу ничего подозрительного.
— Кто бы хотел, чтобы он вернулся? Какую пользу он принесет нашим врагам? — Спрашивает Стелла.
— Вероятно, он продавал нас направо и налево. Все, что когда-либо шло не так, вероятно, было делом его рук.
— Ночь драк, вечеринка в честь Хэллоуина. Бьюсь об заклад, он даже знал о гребаном бунте Ловелла, — перечисляет Себ.
— Ну, это не может быть Луис или Рэм, — возражает
