Дабы утвердиться в этой мысли, она положила руку на локоть Олега, опустила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Тот завозился и рассеянно поцеловал Дашу в висок. Однако избавиться от назойливых размышлений о соседе слева ей не удалось.
«Вот интересно, насколько эта девица моложе его? – думала Даша. – Лет на пятнадцать, наверное. Конечно, таким красоткам ничего не стоит вскружить голову мужчине любого возраста, а те и рады. Ну естественно – когда рядом с ним сидит вот такая длинноногая штучка, он тоже начинает чувствовать себя неотразимым».
Она слегка приподняла ресницы и сквозь них осторожно взглянула на Егора. Он по-прежнему смотрел на нее и, кажется, ухмылялся.
«Ужасно противный, – вынесла вердикт Даша. – И совершенно неважно, что он похож на Дитера Болена – все равно такие мужчины совсем не в моем вкусе».
Еще в аэропорту Олег арендовал «Ауди», объяснив Даше, что на горных дорогах нужны сильные машины. Он настроил «навигатор» и ехал медленно, позволяя Даше любоваться пейзажем.
– Мы могли бы просто взять такси. Ты бы отдохнул в дороге, – сказала она.
– Не люблю доверять свою жизнь кому-то другому, – ответил Олег. – Кроме того, вдруг нам потом захочется поездить по побережью? Мне сказали, нужно обязательно побывать на Скадарском озере, там в ресторанах подают уклейку, которую просто нельзя не попробовать.
Всю дорогу позади них, словно привязанный, ехал небольшой красный автомобильчик, который следом за ними повернул к отелю. Каково же было изумление Даши, когда из него вышли Егор и Маруся.
«Надо же было такому случиться, что эта парочка выбрала для себя тот же самый отель, что и мы. И теперь «Дитер Болен» будет постоянно попадаться мне на глаза и противно ухмыляться при встречах. Да и пусть! Я вовсе не собираюсь обращать на него внимание, и ему ни за что не удастся испортить мне настроение».
Решив так, Даша гордо вскинула голову и сделала вид, что не заметила своих попутчиков из самолета.
«Если мы сразу наткнемся на Серафиму, будет просто отлично, – думала она, входя в холл отеля и оглядываясь по сторонам. – А если нет, придется мне проявить смекалку. В конце концов, у меня творческая профессия и хорошее воображение. Я обязательно найду эту маленькую обманщицу и устрою все так, чтобы Олег тоже ее заметил».
Однако историческая встреча произошла только на следующее утро. Серафима, которая проспала двенадцать часов кряду, распахнула глаза и долго смотрела в потолок, не в силах понять, где находится. В течение нескольких секунд она чувствовала себя героем шпионского романа Джейсоном Борном, забывшим все, даже свое имя. Когда, наконец, память вернулась, больно ударив Серафиму в лоб, она кое-как поднялась на ноги, добрела до ванной и хмуро уставилась на свое отражение.
– Умереть от обжорства на берегу Адриатического моря – что может быть прекраснее? – сказала она сама себе и проверила язык.
Язык выглядел красивым и розовым. Слюны было достаточно, на лампу смотреть не больно.
– Значит, я все-таки не пила.
Судя по всему, во всем были виноваты куриные шашлычки, залакированные кусочками дыни и взбитыми сливками. До этого были еще креветки, рыбное филе, гренки и мороженое с жареным арахисом. Боже, как в нее все это влезло?!
После прохладного душа Серафима почувствовала, что у нее буквально выросли крылья. Однако полетать ей не удалось: желудок попросил отвести его на завтрак. Именно там, в буфете гостиницы, она могла встретить сладкую парочку, ради которой прилетела в другую страну. В связи с этим следовало привести себя в порядок. Серафима пригладила волосы щеткой, надела шорты, футболку и шлепанцы. Подошла к большому зеркалу возле кровати и удовлетворенно сказала:
– Я и так отлично выгляжу. А тот, кто этого не ценит – просто кретин.
После чего отправилась в буфет, где налила себе огромную чашку кофе, а на тарелку положила два пончика, два бутерброда с сыром, вареное яйцо и сардельку. Приступая к завтраку, она неожиданно поняла, что меньше всего на свете хочет, чтобы Куракин появился сейчас на горизонте – даже в единственном числе. «Еда на меня странно действует, – подумала Серафима раздраженно. – Она подавляет центры, отвечающие за чувство справедливости. Я похожа на охотника за крокодилами, который пришел на болото и увлекся погоней за бабочкой. Нужно немедленно взять себя в руки». Насытившись, она возвратилась в номер и через силу стала прихорашиваться. Во-первых, надела откровенный сарафан на тоненьких бретельках, который еще прошлым летом привел Милу в неистовство. «В этом сарафане ты противоречишь всем законам анатомии, – заявила она. – Кажется, что у тебя гораздо больше косточек, чем у других людей». Серафима ей не поверила. Сарафан был ярко-голубого цвета и очень ей шел. Пусть Милка застрелится! Под него она надела синие босоножки на высоченной танкетке – недорогие, но эффектные. Подошла к зеркалу, попра вила волосы и пожелала:
– Ну, Серафима, ни пуха тебе, ни пера!
* * *
Даша увидела ее первой. Они с Олегом загорали на берегу, а Серафима шла по дорожке вдоль пляжа в ярко-голубом сарафане. И столько в ней было радостного оживления и какого-то детского упоения жизнью, что Дашу неожиданно пронзила зависть. У нее никогда так не получалось! Не получалось отдаться чувствам, позволить им захлестнуть ее целиком. Дашу все время что-то останавливало. Нет, не «что-то», а жесткий самоконтроль! Она всегда была старшей сестрой, эта роль прилипла к ней, словно горячая резина к коже. Как же: младшие берут с нее пример! Она не могла позволить себе расслабиться ни на минуту. Карьера тоже требовала работы над собой. Так и получилось, что она всю жизнь прожила, затянутая в корсет обязательств. И потеряла вкус к жизни! Вернее, она так и не распробовала до сих пор этот вкус.
А кто виноват? Она сама, и больше никто. Правда, она сделала попытку все изменить, ушла из дома, зажила самостоятельно, но что из того? Вот сейчас вместо того, чтобы наслаждаться солнцем, морем, любовью, она, черт бы ее подрал, охраняет Олега от его собственных чувств, пытаясь сломать зарождающийся в его душе росток настоящей любви. И все только ради того, чтобы все у нее было спокойно и гладко – так, как она запланировала.
Даша резко перевернулась с живота на спину, потом села и потерла виски.
– Ты чего, перегрелась? – спросил Олег.
Он тоже сел с ней рядом. На нем были темные очки в пол-лица. Даша уже открыла рот, чтобы произнести заранее заготовленную фразу: «Слушай, ты говорил, что твоя секретарша уехала к умирающей бабушке? А не кажется ли тебе, что вон та девушка в голубом безумно на нее похожа?» Однако слова застыли у нее на губах.
