Хочешь умереть голодной смертью? — она сыпала вопросами, но ответов не требовала, словно выводы свои уже сделала, да и решение приняла, которое обсуждаться не будет.
Проведя с ними пусть и совсем небольшой промежуток времени, я заметила, что верховодит в их паре Ника. Она энергичная, веселая, иногда категоричная (в спорах с мужем особенно), но вместе с тем женственная и очень чуткая. Ярослав же ведет себя как мудрый муж — иногда прогибается под напором жены, но в то же время очень умело ведет ее за собой.
Они классные, в точности как говорил Никита, наверное поэтому, когда Ника протягивает ко мне руки и приказным тоном говорит «встаем», я подчиняюсь. Поначалу немного ведет — в последние дни я редко проводила время в вертикальном положении, но Ярослав с Никой поддерживают с двух сторон и помогают выйти на веранду.
Солнце светит так ярко, что на несколько секунд приходится зажмуриться.
— Да, уж! Еще немного и вообще забудешь, что такое улица. — Ника по-доброму ухмыляется и ведет меня к удобному угловому диванчику. — А в твоем положении свежий воздух — первое и самое главное лекарство от хандры, поверь, я знаю о чем говорю, сама через такое проходила.
Смотрю на нее вопросительно, но девушка не отвечает.
— Яр, принеси поднос с едой сюда! — приказным тоном командует Ника, но увидав как муж вопросительно вздергивает бровь, примирительно добавляет: — Пожалуйста!
Когда Ярослав наконец скрывается в доме, она усаживается в плетеное кресло, стоящее напротив и приценивается взглядом ко мне. Изучает, раздумывает всего несколько секунд, будто что-то решает в своей голове, а мне от ее этого странного взгляда хочется спрятаться.
— Знаешь, Яр мне рассказывал, что Ник всегда хотел большую семью, именно поэтому он построил этот большой дом вдали от города…
Я не смогла скрыть удивления от того, что нахожусь в доме Никиты. Никто из них и словом не обмолвился о том, куда меня везут и сколько я здесь пробуду, а теперь оказывается…
— Да, это дом Ника. Он попросил привезти сюда тебя и твою маму, которая вот-вот должна приехать.
— Маму? — мне хотелось провалиться сквозь землю от осознания, что упиваясь своим беспредельным чувством вины, я совершенно забыла о близких людях.
— Тебя это удивляет? — тихо спрашивает Ника. — Я конечно не знаю в каких вы отношениях и если ты не хочешь, чтобы она переезжала сюда, то я сейчас же позвоню и отменю все…
— Нет-нет, ну что ты! — спохватываюсь в последний момент. — Просто мне… Стыдно, что я сама не подумала о ней… Столько всего навалилось, что я совершенно выпала из реальности.
— Не переживай, все образуется. — она с улыбкой потрепала меня по плечу.
— Ника, а можно мне позвонить Никите? — почему я решила, что это тот самый подходящий момент, когда мне точно не откажут не знаю, наверное, почувствовала. — Мне так нужно услышать его голос…
Но сидящая передо мной девушка в мгновение ока изменилась в лице: оно в секунду превратилось в непроницаемую маску, и теперь было сложно понять, о чем Ника думает. У отца также, да и Никиту пару раз ловила. Вот как они это умеют: так хорошо контролировать свои эмоции? А может такой великолепный талант дается с рождения?
— А давай у Ярослава спросим? — она кивнула в сторону стеклянных раздвижных дверей, которые вели на террасу.
Яр медленно выплыл из дома и молча подошел к столу. Аккуратно, с нарочитой медлительностью, начал расставлять передо мной тарелки с едой. Было что-то странное в его неторопливости, чувствовалось напряжение, которое витало в воздухе и легонько потрескивало разрядами.
— Я могу позвонить Никите, Ярослав? Я хочу услышать его голос и убедиться, что с ним все в порядке. — не выдерживаю затянувшейся паузы.
Мужчина не отвечает, закончив расставлять передо мной приборы, он смерил меня тревожным взглядом, а затем кивнул и глазами указал в сторону раздвижных дверей.
Когда я его увидела там, не поверила своим глазам.
Марина
Да, именно не поверила глазам — в дверном проеме стоял Никита!
Первым порывом было броситься к нему и крепко обнять, но он даже не взглянул на меня. Я оторопела.
Мне почему-то показалось, что передо мной был не мой Ник. Началась внутренняя борьба с самой собой: оболочка вроде та же, пусть он бледнее чем обычно, под глазами плотно залегли темные круги, а левая рука была запакована в повязку — результат тот самой перестрелки, но вот взгляд… Пустой, отсутствующий и такой чужой, что сердце сжалось и мне было не вздохнуть.
— Пуля была не моя… — сказал он вместо приветствия, а затем обогнул кресло, в котором сидела Ника.
Она, как и я, в каком-то странном оцепенении следила за тем, как Никита с тяжким вздохом опустился в плетеное кресло, и устало откинувшись на спинку, посмотрел на друга.
— То есть проблем больше никаких нет? — отозвался Ярослав.
Глядя на то, какой растерянной была Ника, я смело предположила, что суть этого короткого диалога понимали только двое мужчин. Нас, женщин, в курс дела не вводили и я бы, наверное, и дальше молча сидела, но Ника не из робкого десятка.
— Нет. У меня проблем больше нет. — криво ухмыльнулся Ник.
— Так! Стоп! Что здесь происходит?! — вскинулась девушка, ей по всей видимости надоело изображать предмет интерьера. — Какие проблемы у тебя могли быть? Почему мы… — она многозначительно кивнула в мою сторону, затем почему-то осеклась, но в секунду собралась и дальше продолжила тираду: — Ничего не знали о каких-то там проблемах… И вообще! Почему ты не в больнице? Ник, ты ведь после операции…
— Ника! — рыкнул Яр, явно раздосадованный поведением жены.
— Нет, я хочу знать! — не унималась девушка, она вошла в то состояние, когда нормы приличия переставали действовать — она волновалась. Тут уж не знаю, то ли беспокойство за друга, то ли сама ситуация, в которую им пришлось погрузиться и решать чужие проблемы, но что-то явно сильно тревожило ее. — Вы оба! Сейчас же признаетесь, что на самом деле происходит! Или я… Я…
Ника не озвучила угрозы, но этого и не понадобилось.
Никита изменился в лице: он вдруг улыбнулся той открытой и по-детски непринужденной улыбкой, которую я помнила, которая не сходила с его лица, когда мы жили в Липецке. Казалось, он вернулся, но… Я быстро поняла, что эта улыбка предназначалась не мне, а девушке, сидящей напротив и заходившейся от смеси гнева и волнения.
Наверное, мне бы он не стал ничего объяснять, но вот Ника все же
