Наверное, только сейчас до меня дошло что, если бы не Маринка, то хрен знает чем бы всё это закончилось. Меня вдруг накрыло различными эмоциями вплоть до раскаяния. Мне противно от самого себя. Кулаками я в любом случае ничего не исправил бы.
Ярик возвращается в коридор. Сначала он прикрывает входную дверь, а потом встаёт около меня, возвышаясь как туча надо мной, источая злобу и обиду. Я вытягиваю ноги и склоняю голову к груди, не осмеливаясь посмотреть ему в глаза. Стыдно что ли, не пойму.
— Что это было? — интересуется он суровым тоном.
Он ждёт немедленного ответа, но я сюда пришёл не отвечать на тупые вопросики.
— А на что это, по-твоему, было похоже? — отвечаю вопросом на вопрос, снова закипая яростью. — И, вообще, что она у тебя делает? Спелись во время очередного спора? Охуенный, скажу я, из тебя друг вышел.
— Мы встречаемся с Мариной, — подтверждает мои догадки, но этим и удивляет. — Может, если бы ты был охуенным другом, я бы тебе рассказал, но ты же куда-то пропал. Я месяц тебя не видел, а тут ты вдруг заявляешься, как снег на голову, и устраиваешь беспредел на пустом месте. Может всё-таки объяснишь за что я отхватил?
Правда не догадывается или прикидывается идиотом?
— Она ушла от меня, — после затяжной паузы отвечаю, уставившись в одну точку.
— Кто?
Я подымаю голову и хмыкаю, видя его потерянный взгляд, погружённый в раздумья.
— Вика.
Сощурившись, Ярик изображает вдумчивое лицо.
— Которая?
— Мать Ники, — обречённо выдыхаю, всё так же не смекая то ли он притворяется, то ли вправду не в курсе, о ком речь. Странно.
— Тётя Вика? В смысле ушла от тебя? — вижу, что эта тема заинтересовала его. Ярик присаживается на пол у противоположной стены и с неподдельным интересом ждёт продолжения.
— Сбежала, узнав, что собственная дочь поспорила на неё с тобой и с Маринкой, — сквозь зубы цежу, намеренно искажая истину. — Как ты мог, скажи?
— Не понял? — почёсывает затылок. Типичная реакция Ярика, когда он и впрямь не догоняет и это ещё больше вызывает подозрения. Ярик не умеет врать так, чтобы я этого не запалил. — Вы вместе что ли были?
— Были, да сплыли.
— Подожди, ты же сам отдал мне тачку за проигрыш, — его недовольство сменяется подозрением. — Говорил, что не вышло ни черта у тебя с ней.
— Всё у нас было. Я соврал.
— Зачем?
— Влюбился, прикинь.
Ярик до сих пор чешет затылок, но по глазам вижу, что он не верит моим словам, а мне как-то плевать. Отчитываться я перед ним не собираюсь.
— Дружище, не было никакого спора, — после напряжённой паузы говорит он. — Во всяком случае я ничего такого не знаю.
— Твоя подружка, уверен, знает. Она же дружит с Никой.
— Марин! Маринка! — Ярик орёт во всю глотку. — Иди-ка сюда!
Маринка осторожно открывает дверь, высовывает в щель свою голову, оценивая обстановку.
— Вы больше не убиваете друг друга? — испуганно косится на меня.
— Скажи, ты когда в последний раз общалась с Никой? — спрашивает Ярик.
— Сегодня, а что? — без промедлений отвечает.
— Ты слышала от неё о каком-нибудь споре?
Маринка прыскает со смеху, закатывая глаза.
— Я бы и рада поговорить с ней хотя бы о каком-нибудь дурацком споре, но в последнее время она без умолку трещит только о Краснодаре и о тебе, — тычет пальцем в мою сторону. — Она меня достала уже! Все уши о тебе прожужжала!
— Что она говорила?
— Да влюблена она в тебя по уши, но тебе же на неё насрать. Вот она и бесится! Решила уехать к бабке, чтобы отвлечься от тебя.
— А о матери своей она что-нибудь говорила?
— Нет, она не любит о ней разговаривать. Вроде как они давно ещё поссорились. Ника рассказывала, что та настаивала на том, чтобы она поступила на юридический. Но вы же знаете Нику, она и юриспруденция — две несовместимые вещи. Ника поступила на гостиничное дело, а тёте Вике это не понравилось. Разругались в пух и прах, — протараторив, отмахивается Марина.
Маринка — болтушка ещё та. Может говорит много и без остановки, но она из тех, кто не станет выгораживать чью-то задницу, если речь идёт не о её заднице. Так получается, всё, что говорила Ника — ложь. Сучка из ревности пошла на такую подлость? Решила проучить собственную мать? Оболгать? Вот же дрянь, ведь вышло!
— Точно никакого спора между тобой и Никой не было? — спрашиваю, бросая очередные угрозы.
— Нет! Клянусь, — выставляет руки вперёд, являя мне свои честные-пречестные глазища. — Позвони ей сам и убедись! Она будет рада твоему звонку. И, вообще, присмотрись к ней получше. Она — хорошая баба. С причудами, да, но она любит тебя так, что весь мозг мне уже съела.
— Ага, хорошая, — злорадно хмыкаю я, представив перед глазами её лживое лицо. — Не то слово просто.
— Всё, иди в комнату, — с улыбкой наставляет Ярик, указывая ей на дверь. — Я щас приду и продолжим.
Маринка шлёт ему воздушный поцелуй, прощается со мной и скрывается из виду. А я подрываюсь на ноги, ощущая необъяснимый внутренний прилив сил.
Ещё не всё потеряно!
— Извини меня, ну, за мордобой, — по-дружески хлопаю его по плечу. Стычки между нами не редкость и я уверен, что Ярик не держит на меня зла. — Мне нужно бежать! И да, не говори никому о нас с Викой, прошу тебя!
— Замётано, но ты должен будешь потом мне всё рассказать! Да и машину свою забери, раз всё у вас было.
— Посмотрим.
Мне необходимо разыскать Вику и как можно скорее объяснить ей, что это был тупой развод, тщательно спланированный её дочуркой.
Но поверит ли она тому, что и в помине не было никакого спора? Я уже успел выяснить на собственном примере, что эта девушка самая мнительная из всех, что я встречал.
Я набираю Викин номер, но она нещадно игнорирует каждый мой вызов. Пишу короткое сообщение: где ты? Но в ответ тупое безразличие, и я не замечаю, как уже паркуюсь у её дома.
Света в квартире нигде нет. Подумав, что она уже спит, я звоню этой суке. Нике.
Глава 47. Марк
— Марк? — произносит она своим противным голоском, словно ногтем по стеклу. — Номером ошибся? Или уже соскучился?
— Ни то, ни другое! — смотря в окна Викиной квартиры, силюсь, чтобы не сболтнуть пока ничего лишнего, да не спугнуть её раньше времени.
— А что же тогда? Хочешь попросить прощения, м?
У неё ещё хватает наглости думать, что когда-нибудь мне взбредёт в голову извиняться перед ней. Да было бы за что, всё равно не смог бы наступить себе на горло.
— Где ты сейчас?
— А что?
— Прекращай отвечать вопросом на вопрос! Я же спросил, где ты, сука, есть? — всё-таки не смог пересилить себя.
Сдерживать свою злость, разрывающую грудь своей мощной силой, оказалось не так-то просто. Эта стервозина может вывести человека из себя за считанные доли секунд. Нужно быть поаккуратней с ней, а то если вдруг перемкнёт, я не посмотрю даже на то, что она девчонка.
— Сука не знаю, где! — обиженно гнусавит она.
— А Вика?
— А, так ты не о ней спрашивал? — усмехается она. — Я-то уж подумала…
— Заткнись! — перебивая на полуслове, рявкаю я, и с той стороны наконец-таки замолкают, но не надолго.
— Так мне надо заткнуться? Ты меня совсем запутал, — иронизирует она.
Буквально насмехается над тем, с какой лёгкость ей удалось распалить мои расшатанные нервы.
Успокаивающе выдыхаю, пытаюсь успокоить себя и на время унять нервы, но понимаю, что всё безрезультатно. Я переступил ту грань, и успокоиться смогу только тогда, когда получу ответы на все волнующие вопросы. А их не так уж и много.
— ГДЕ. ТЫ. СЕЙЧАС??!! — надрываю глотку, по-прежнему глядя в тёмные окна. — Где Вика? Куда она могла пойти?
— Я дома, — выдыхает она после недолгой паузы. — А она? Не знаю! Я уже сто лет не интересуюсь, где она шляется.
И тут меня как будто током шарахает. Через всё тело проходит невидимый импульс, который мгновенно отрезвляет меня.
