А это многое значило, все это понимали. Даже Марк перестал хмуро глядеть на нового мужчину своей сестры и перекинулся с ним несколькими фразами на своем безупречном английском.
— Меня возбуждает, когда я слышу, как круто ты говоришь на английском, — призналась Рита, когда они закончили звонок. — Это вообще нормально?
— Не очень, но мне нравится, — хмыкнул Марк.
— А если еще представить тебя в костюме и в очках, и ты сидишь, такой весь суровый, за столом и изучаешь документы…
— Я не ношу очки.
— Не мешай мне мечтать!
— Кто-то хочет ролевых игр? Собеседование на должность секретарши в контору адвоката?
— Звучит интригующе, но давай не сегодня! — засмеялась Рита. — Ты меня совсем заездил! Так и скажу твоей сестре!
— Жаловаться будешь?
— С ума сошел? Хвастаться!
Теперь казалось удивительным, как Рита с самого начала могла не понять, насколько они с Марком подходят друг другу. И речь шла не только и не столько про физическую совместимость, хотя она тоже очень важна, а про схожее чувство юмора, интеллект, систему ценностей и еще что-то неуловимое, чему не подберешь названия.
Им было невероятно хорошо вместе.
Рита сначала боялась, что после того как Арсюша вернулся под крыло мамы, им с Марком будет не о чем говорить и нечего делать вместе, не считая секса, но все оказалось совсем не так. Когда ушли выматывающие ночные вставания к ребенку и необходимость постоянно за ним следить, они наконец смогли уделить время только друг другу, и это было прекрасно.
Эти две недели июня стали, наверное, самыми счастливыми в Ритиной жизни. Первую половину дня она работала, стараясь сделать все в ударном темпе, Марк тоже решал какие-то свои вопросы, а потом они встречались в каком-нибудь ресторанчике, обедали и шли гулять, чувствуя, что им принадлежит и это лето, и этот город, и весь этот мир. И все было для них: солнце, ласково целующее плечи, лохматящий волосы ветер, птичьи трели, аромат цветов, поцелуи в парках на скамейке, одно мороженое на двоих и торопливые ласки на колесе обозрения, когда весь город перед тобой как на ладони, а тебе совсем не до него…
По выходным они забирали у Марты с Лукой Арсения и шли с ним гулять. У парня изрядно расширился словарный запас, который теперь включал такие слова, как «ита» (Рита) и «ука» (Лука). А себя Арсений теперь именовал «би-бо»: от итальянского «бимбо» — «малыш», потому что именно так ласково обращался к нему Лука. Вопреки опасениям Марка, тот не был женат и детей у него тоже не было, так что Лука оказался отличным кандидатом в зятья. И хотя ему пришлось улететь еще до дня рождения Арсюши, они с Мартой уже договорились, что та приедет к нему с малышом на все лето. Как только сделает Арсению загранпаспорт и визу.
Так что сначала улетел Лука, а потом — через пять дней — настала очередь Марка. В аэропорт провожать его поехала только Рита. Рейс был ночью, и они едва уговорили Марту остаться дома, чтобы не таскать Арсения, дав ему нормально поспать.
— Как бы мне хотелось никуда не уезжать, солнце, но у меня работа, — с отчаянием проговорил Марк, когда его чемодан уехал на ленте, а девушка на стойке регистрации распечатала посадочный талон. — Я очень хочу остаться, но не могу. Никак не могу.
— Я понимаю, мой хороший, понимаю, — Рита гладила его спину, вдыхала ставший родным запах и очень старалась не плакать.
— Я прилечу в конце лета.
— Да, конечно, — Рита кивала и сама не понимала, верит она в это или нет. Несмотря на то, что Марк говорил об их отношениях как о чем-то само собой разумеющемся, никаких конкретных действий обговорено не было. И вполне возможно, что он просто забудет об их маленьком летнем приключении, когда снова окунется в свою американскую жизнь.
— Рита! — он встряхнул ее, как будто догадавшись, о чем она думает. — Я правда вернусь!
Рита слегка пожала плечами. Она не видела смысла что-то сейчас говорить. А вот Марк явно считал иначе:
— Я вернусь, и мы поженимся.
— Что?!
— Я люблю тебя, — упрямо сказал Марк. — И ты, ты тоже любишь меня, я знаю. Я прилечу в августе, мы поженимся, а потом ты сделаешь визу и улетишь со мной, хорошо?
— Ничего себе, — ошарашенно пробормотала Рита, которой казалось, что она спит. Рихтер делает ей предложение? Так какого хрена он делает это в аэропорту, за десять минут до того, как ему надо идти на посадку?!
Но Марк на самом деле вытащил из кармана узкое колечко и надел его Рите на палец. Несколько крохотных камешков сверкнули ослепительно ярко.
— Ты же согласна? — уточнил он.
— Согласна, — с секундной заминкой кивнула Рита, все еще пребывавшая в шоке, а потом неверяще рассмеялась. — Господи, ты ненормальный! Но как же я тебя люблю!
И вдруг она с ужасом поняла, что так и не поговорила с Марком на очень важную для них обоих тему. Не то чтобы Рита не верила словам Марты, но следовало все еще раз уточнить.
— Марк! Раз мы поженимся, я хочу кое-что сказать. Это важно. Про детей. Твоя сестра говорила, что ты их не хочешь, и я…
— Давай ты больше не будешь меня с ней обсуждать! Тем более такие вещи! — нахмурившись, обрубил он. Но его лицо тут же смягчилось. — Я и не думал, что Марта тебе об этом сказала. Теперь ясно, почему ты так переживала и отталкивала меня. Не бойся, я правда так думал после смерти родителей, но все поменялось. Посмотрев на Арса, посмотрев на то, как ты с ним возишься, я могу точно сказать: теперь я хочу детей. Хочу их от тебя, Рита, потому что люблю тебя.
— Рейс SU100, на посадку! — закричал голос из динамиков, и Марк, крепко прижав к себе растерянную Риту, поцеловал ее.
— Все, солнце, я побежал. Люблю тебя!
— И я. Тебя. Люблю, — заторможенно ответила Рита, а потом, сделав над собой невероятное усилие, улыбнулась и помахала Марку, когда он послал ей воздушный поцелуй перед тем, как
