с дивана и направился вон из квартиры.
Теперь нужно успокоить его девочку. Все объяснить. Это было жестокое испытание для нее, но она должна была его пройти.
Сбежав по лестнице, я кинулась из подъезда на улицу, не разбирая дороги. В голове была пустота, в ушах шумело, слезы застили глаза. Поэтому я не сразу сообразила, что попала в руки к какому-то мужчине. Это оказался водитель Бергмана.
Я забилась в его руках, но было поздно. Он уже толкнул меня на заднее сиденье, закрыл дверь и заблокировал машину. Сам же предпочел остаться на улице.
Оказавшись в салоне, я принялась дергать дверные ручки, биться в стекло, истерить как ненормальная. Меньше всего мне сейчас хотелось говорить с Бергманом. И если водитель затолкал меня внутрь, значит он еще не знает, что Бергман меня бросил. Я пыталась привлечь внимание водителя, чтобы сообщить ему это, но тот стоял спиной к машине и спокойно просматривал ленту в соцсетях на своем смартфоне.
Минуту спустя Бергман открыл заднюю дверь и приказал водителю оставаться на улице.
— Нет! — кричала я, захлебываясь слезами. — Дайте мне уйти!
Бергман резко подтянул меня за бедра к себе, задрав тем самым юбку. Я взвизгнула, пытаясь прикрыться руками, ведь полчаса назад Бергман сорвал мои трусики. Но мужчина перехватил мои запястья, завел их за голову и подмял меня под себя.
— Нет! — в полнейшем ужасе кричала я. — Пожалуйста! Не надо!
— Не надо? — усмехнулся мужчина, еще сильнее сдавливая меня своим весом и сжимая мои запястья. — А твое тело говорит совсем другое, — он провел рукой у меня между ног, давая понять, что я мокрая.
— Нет! — хрипло выдохнула я, извиваясь под мужчиной из последних сил. Паника билась в висках и граничила с отчаянием. Мне казалось, если Бергман меня сейчас ко всему прочему еще и изнасилует, то я умру на месте.
— Мне страшно, — я обессиленно распласталась по кожаному сиденью, чувствуя подступающее чувство обреченности.
Я больше не могла сопротивляться, не могла кричать, не могла дышать, но обреченность успокаивала, вызывала эйфорию и чувство безграничного доверия к моему Хозяину.
Мужчина тем временем грубыми поцелуями ласкал мое лицо, чуть царапая густой щетиной. В его действиях не было нежности, но почему-то это меня больше не пугало. Мужская сила Бергмана, его настойчивые руки, требовательные губы, горячее дыхание и запах его кожи — все заставило меня почувствовать себя в безопасности.
Когда Бергман коснулся моих губ, я расслабилась на долю секунды, но затем тут же отвернулась.
Во мне снова вспыхнула искорка былой истерики. Но Бергман обхватил мое лицо, больно впиваясь пальцами в челюсть, и грубо толкнулся в мой рот языком. Он четко показывал, что не примет мой отказ, но все же не переступал границ, и не превращал процесс в открытое принуждение.
Властный поцелуй заполнил мой рот. Как обычно обрубая мне всякую возможность нормально дышать. Но и здесь меня ждал парадокс. Вместо привычного дискомфорта от поцелуя, я испытывала усиливающуюся эйфорию. Мне стало дико приятно внутри от такого тотального контроля. Что бы ни произошло дальше, что бы он мне после этого ни сказал, но мне хотелось разделить этот момент с моим Хозяином. Даже если он станет последним.
Я окончательно расслабилась и отдалась напору Бергмана. От расслабления кожа покрылась мурашками, и этот процесс словно окончательно вытянул из меня все силы. Я несмело подалась навстречу губам Арона и закрыла глаза от удовольствия, совсем не реагируя на боль, что причиняли его пальцы, сдавливая мне челюсть.
Бергман осторожно прервал поцелуй, оценивая мою реакцию.
— Успокоилась? — мягко спросил он, все еще придавливая меня всем весом к сиденью.
Я кивнула, болезненно сглотнув непролитые горькие слезы.
— Хочешь что-нибудь спросить?
Я снова кивнула и, дождавшись согласия Бергмана, задала вопрос:
— Почему Вы не сказали мне заранее, что… бросаете меня?
На долю секунды я уловила, что Бергман подавил улыбку.
— Я не бросаю тебя, малышка. Я лишь хотел увидеть, как к тебе относится мать. Проще всего узнать истину, если развести на эмоции. Тогда человек раскрывается на все сто.
Ничего не поняла. Кого он в итоге разводил на эмоции? Мою маму? Тогда почему больно именно мне? И почему именно я чувствую себя униженной и использованной?
— Хочешь спросить что-то еще? — снова осведомился он.
У меня в голове вопросы плодились один за другим, но я поняла, что не хочу знать на них ответы. Мне уже все равно. Поэтому я устало мотнула головой.
— Нет.
— Сядь, — приказал Бергман. Но он не стал дожидаться от меня действий, а просто сгреб меня с сиденья и усадил к себе на колени. — Ты должна мне верить. И беспрекословно выполнять все, что я скажу. Даже если тебе очень трудно и больно. Поняла?
Я обреченно кивнула.
— Ты ведь справишься? — строго спросил Бергман. — Я очень хочу, чтобы ты справилась. Ты — особенная девушка, Селина. Понимаешь? Особенная для меня.
Я осторожно подняла на мужчину глаза.
Что значат его слова? Я ему нравлюсь? Не как сабочка? Ведь он сказал «девушка», а не «сабочка». Он имел в виду меня как… Кого? Или это очередная манипуляция? А может «девушка» для него просто синоним «сабочки»?
В любом случае, лезть с уточнениями я не собиралась. Но мне было безумно приятно это услышать. Настолько приятно, что сейчас я готова была ему простить все на свете!
— Успокоилась? — еще раз спросил Бергман. — Готова идти дальше?
Я кивнула, хотя фраза «идти дальше» меня испугала. Куда еще дальше? Бергман меня до самоубийства хочет довести? Но, как обычно я предпочла не задавать лишних вопросов.
Арон тем временем позвонил водителю и сообщил, что мы готовы ехать.
— Иди ко мне, — прошептал мне на ушко Бергман и плотнее прижал меня к себе. Он склонил мою голову к себе на плечо, а затем расставил ноги, чтобы я оказалась словно в ловушке между его бедер.
— Хочу успокоить тебя и снять напряжение, — снова прошептал он, касаясь губами мочки моего уха. — Ты только молчи и не двигайся. Поняла?
Я кивнула и закусила губу от предвкушения. Мне действительно это было необходимо сейчас. Убедиться, что между нами все как прежде. Что я все еще желанна для своего Хозяина.
— Тебе будет очень хорошо, — Арон мягко завозился в отсеке на спинке сиденья. — Только веди себя тихо, как мышка. Ясно?
Я снова закивала, крепче зарываясь носом в шею мужчины.
Мужчина надел себе на палец прозрачную силиконовую насадку, которая заканчивалась шариком с мелкими круглыми шипами.
— Открой
