— Лена…, — Влад встряхивает головой.
Он приходит в себя с моим именем на губах. Зовет меня, хотя еще не до конца очнулся.
— Я тут. Влад, — мне хочется кричать из-за паники, но вместо этого я заставляю себя шептать. — Здесь кто-то есть, они…
По лобовому ударяют ломом или битой. Я не успеваю разобрать, моей реакции хватает только на то, чтобы закрыть лицо ладонями и защититься от осколков. Я вдруг осознаю, что мои руки тоже в крови. То ли порезалась, то ли испачкалась, пока пыталась разбудить Влада.
— Не ори! — шипит мужчина в черном капюшоне, заглядывая в салон через разбитое стекло. — Мы вооружены.
— Ты знаешь, кто я? — Владу тяжело говорить, тяжело двигаться, но я вижу, как он на рефлексах протягивает ладонь, чтобы хоть как-то защитить меня от незнакомца.
— Мне плевать.
— Тронешь ее, и уже завтра тебя пристрелят как собаку.
— А я рисковый, — мужчина скалится и сплевывает на землю.
Он хватает меня за плечо. Следом появляется его напарник, который тянет нож к моему ремню безопасности.
— Кто тебе заплатил?!
Влад бездумно бросается вперед из последних сил и пытается ладонью закрыть мое тело от ножа. Напарник едва не полосует по его пальцам.
— Ты сдохнешь, ты слышишь меня? — Влад повышает голос. — Вы оба!
Все-таки бита…
Я понимаю, какой именно тяжелый предмет находится в руках незнакомца, когда следует новый удар. Зверский и смачный.
По Владу.
Нет!
Меня оглушает собственный крик. Собственные слезы смывают реальность. Я вдруг оказываюсь такой слабой, что теряю сознание и просто-напросто выключаюсь, не в силах выдержать этого ада.
Так выключается техника из-за перебоя электричества.
Вспышка, пауза и резкое пробуждение.
Я открываю глаза в другом месте. Не могу понять, сколько прошло времени и куда меня привезли. Я сижу на стуле, с которого не в силах встать. Мое тело не связано, но слабостью пропиталась каждая клеточка организма, словно я окутана веревками изнутри. Мне что-то вкололи?
Влад!
Я вспоминаю, что произошло до этой комнаты, и дергаюсь всем телом. Тупая боль растекается по мышцам и только. Больше никакого результата. Я остаюсь на месте и заставляю себя продышаться, делаю вдох-выдох и ищу чертову точку равновесия. Нужно успокоиться, хотя бы чуть-чуть, хотя бы чтобы не ухудшить ситуацию.
Он в порядке, Лена.
Влад сильный и молодой, он прошел столько черных дней в своей жизни, что его не сломать одним ударом.
Всё будет хорошо. Просто дыши.
— Ты спятила?!
Я узнаю голос Павла в ту же секунду и резко поднимаю голову. Он звучит истерично и не по-мужски, а его бледное лицо искажено гримасой отчаяния. Я едва признаю его, от уверенного бизнесмена с хитрым взглядом не осталось ни следа.
Он смотрит мимо меня, как будто его зрение потеряло фокус. Но нет дело в другом: он ищет взглядом другого человека. В большой кухне, которая напоминает ресторанную, стоит гулкое эхо, которое доносит шаги, постукивающие высокими каблуками. Мне с трудом удается обернуться, хотя мое чутье называет ее имя заранее.
Конечно, это Элина.
Больная стерва.
— Ты понимаешь, что творишь? — продолжает Павел, игнорируя мое присутствие. — Это переходит все границы! Что ты устроила, мать твою?!
— Ты звучишь, как мой папочка, — недовольно замечает Элина.
По шелесту рукава я понимаю, что она поднимает ладонь и отмахивается от злости Павла.
— Ты пьяна, — выдыхает Павел и прикладывает ладонь к переносице. — Конечно, ты пьяна. Так подставиться можно только под дозой…
— Заткнись! — Элина вспыхивает как спичка. — Мне надоело играть в твои осторожные партии. Я больше не буду тебя слушать, и отца не буду! Вы оба трусы! Этот подонок оскорбил меня на глазах у всех, а вам плевать! Ты ведешь свою игру, а мой дрожайший папочка наложил в штаны, стоило Яскевичу заступиться за сына!
Она смахивает что-то со стойки, и дребезжание стекла расходится по комнате.
— Я всё сделаю сама. Бестужев запомнит, что меня нельзя обижать.
Глава 35
Голос Элины напитывается нотками сумасшествия. Меня бросает в озноб от ее больных интонаций, я остро чувствую, что она сейчас способна на всё. Она разодрала свою обиду до крови, алым приливом возненавидела Бестужева. Он же предал ее дважды. В ее воспаленных мозгах, он посмел унизить ее и не дать то, что она успела присвоить себе. Влад не подарил ее обручальное кольцо и не согласился на сделку, когда она натравила на него следователей. Он вывернулся и посмел жить своей жизнью. Да и еще с дворняжкой.
Это мягко сказано. Элина считает меня пылью или абсолютным ничтожеством. Если Бестужева она ненавидит, то меня презирает с брезгливым подтекстом.
Она приближается ко мне.
Я слышу, как ее шаги становятся ближе, а на лице Павла всё сильнее проступает бледность. Он не хочет находиться здесь. Ему бы сейчас сбежать и не иметь дело с тем, куда привела его тропинка мести. Он сам заплутал, продав душу зависти и злости. Я смотрю на него и не могу отделаться от мысли, как закономерна и справедлива судьба. Финальная точка любых злодейств должна выглядеть именно так. Всегда наступает момент, когда лавина собственных низких интриг и острожных партий, как назвала их Элина, обрушивается на зачинщика.
Пришел черед Павла. И он едва держится. Эта лавина явно собралась похоронить его, он не выдерживает того, что творит Элина. Его план идет прахом.
— Что там? — я снова оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Самохину, но говорю с Павлом. — Паша?
Я цепляюсь за него, как за единственную ниточку на спасение.
— Я верну тебя Владику, не бойся, — смеется Элина, подходя справа. — Только сперва сделаю небольшой апгрейд твоей внешности. Хочешь проверить, как сильно он тебя любит? Говорят, мужчины не замечают внешность, когда испытывают настоящие чувства.
Она опирается на длинный стальной стол, который стоит рядом со мной. А потом ставит на него замотанный плотной тканью стаканчик.
— Видела слезливые истории, как девушка попадает в аварию, остается инвалидом, а парень все равно остается с ней? Носит на руках и выглядит как довольный кот.
Она усмехается и сдергивает ткань. Под ней оказывается небольшая стеклянная бутылочка с оранжевой пробкой. Запаха нет, но я замечаю, что жидкость внутри вязкая.
— Элина, — Павел откашливается и старается звучать строго. — Что это?
— Очень опасная вещь, — Элина ловит больной раж и откровенно забавляется, переводя взгляд с меня на Павла и обратно. — Хотите погадать? Могу дать подсказку. Владу понадобится очень много подсказок, чтобы узнать Леночку, после того, как я плесну этим ей в лицо.
Она заливается довольным смехом, а по моему телу идет дрожь от каждого ее выдоха.
— Паша, — я упрямо зову его, стараясь заглянуть в его глаза. — Ты разве этого добивался? Тебе не страшно? Не противно? Ты настолько ненавидишь Влада?
Я не хочу верить, что его ненависть к Владу настолько сильна. Что Влад сделал ему плохого?
Что?!
— Он же ни в чем не виноват перед тобой. Он твой брат, Паша.
— Кто? — Элина отвлекается от резиновой перчатки, в которую никак не может попасть ладонью. — Кто чей брат?
— Ваша мать стравила вас всех, — я продолжаю говорить с Павлом. — Влад ненавидит отца, ты их обоих… Вы тянете этот груз, хотя ее давно нет в живых. Она оставила вам проклятое наследство, и вы никак не избавитесь от него.
— Остановись, — Павел бросает Элине, когда та в сердцах откидывает перчатки, с которыми не смогла справиться, и берется за крышку. — Ты не в том состоянии, чтобы играть с кислотой.
— Ты познакомил Элину с Владом? — я озвучиваю вдруг пришедшую ко мне догадку. — Да, Паш? Ты как-то узнал, что она страдает той же зависимостью, что и ваша мать, и решил поиздеваться над ним? Ты осторожный и умеешь выжидать. Ты никогда не бил его наотмашь, но монотонно портил его жизнь. В бизнесе, в личной жизни, мешал наладить отношения с Адамом.
