— Какие бумаги?
— По акциям.
И тут мне становится совсем плохо. Хватаюсь за стену. Голову ведет. Все вокруг начинает кружиться.
— Василиса! — Арсен оказывается рядом и подхватывает меня. — Что с тобой? Тебе плохо?
Хочу ответить и не получается.
Чувствую только, как Арсен поднимает меня и несет куда-то. Куда? Я не хочу.
Кладет на кровать. Наклоняется и приподнимает мои веки.
— Василиса! — легонько бьет меня по щекам.
Мои глаза закрыты и я лишь слышу, все что происходит вокруг.
— Черт! Куда звонить-то? 112.
Потом до меня доносятся обрывки фраз. Арсен куда-то звонит.
Опять чувствую горячее дыхание на лице. Меня трясут. Тяжелая голова на груди. Пальцы на шее.
И потом как вспышка молнии:
— Сука! Не трогай ее!
Я тут же распахиваю глаза и прихожу в ужас от увиденного.
Давид тянет Арсена на себя и со всего размаха ударяет его в лицо.
Я запахиваю халат. Почему он был распахнут?
— Идиот! — орет Арсен и хрипит. — Я врача вызвал! Она сознание потеряла! Придурок!
— Буду придурком, если поверю! — поворачивается ко мне. — Вставай! Помешал, да?! Какая же ты! Я же верил тебе!
— Давид, — шепчу я. Сил говорить даже нет. — Это…
— Не надо! — он машет рукой. — Хватит! И ты, и твоя сестрица одинаковые! Трахайся с кем хочешь! Я не хочу ничего знать! Ни о тебе, ни о твоей сестре!
В этот момент Арсен уже встал и замахивается на Давида.
— Давид, — показываю пальцем. И он успевает увернуться.
И опять завязывается драка.
— Хватит, — прошу я и пытаюсь встать. Сажусь на кровати, но голова все еще кружится. — Перестаньте. Прошу. Не надо.
В этот момент Давид наносит Арсену сильный удар и тот падает возле моих ног.
— Забирай, — кидает мне с ухмылкой Давид. Зло сверкает глазами и уходит.
Стены содрогаются от громкого хлопка двери.
— Идиот, — ругается Арсен, прикусывая разбитую губу. — На хрена он тебе такой? Мозгов совсем нет.
От всего происшедшего голова просто ходит ходуном и я не в силах больше держаться опять падаю на кровать.
Слышу звонок в дверь. Потом в комнату входят двое в белом.
Какой-то разговор.
— Надо в больницу, — говорят как будто мне, но голос доносится эхом.
И вот уже спустя какое-то время я лежу в палате. Кроме меня тут еще пять человек.
Осматриваюсь и проваливаюсь в сон. И становится сразу же легче.
Когда просыпаюсь, голова уже не болит. И вообще чувствую себя хорошо. Даже встаю и иду к окну.
— Как себя чувствуете? — оборачиваюсь на голос. Пожилая женщина в халате мило улыбается мне.
— Намного лучше. А что это было?
— Перенапряжение на фоне токсикоза. Вы же в курсе, что беременны, да?
Киваю.
— Тогда стоит поберечь себя. О ребеночке подумайте. Это ведь все может плохо кончится.
— Я понимаю, — опускаю взгляд. — Я больше не буду.
— Ну и славно. Еще денек полежите у нас и можно будет домой.
— Спасибо, — говорю я, а сама даже не представляю, куда я домой поеду. Где мой «дом»?
Потом мне делают какие-то еще анализы. Я уже почти пришла в себя и стараюсь не думать о плохом, то есть о Давиде. Решаю, что заеду к Вике, заберу деньги и вещи на первое время и перееду пока в хостел. И буду искать работу. Живота все равно не видно еще. Придется пойти на обман.
На следующее утро мне выдают документы, родовой сертификат. Я уже вызвала такси и оно ждет меня.
Сажусь в машину. Повторяю водителю адрес, хотя он есть в заказе.
И мы едем. В тишине. Даже радио не включено. Но так даже лучше.
Я просто смотрю в окно, хотя не замечаю, что там. Я вся в мыслях, как жить дальше. И спохватываюсь слишком поздно.
— Извините, но вы правильный адрес забили в навигатор? Это же не та дорога, — обращаюсь к водителю.
А он молчит! Надвигает еще ниже на лицо кепку и молчит!
Мне становится не по себе.
— Вы меня слышите? Остановите машину! Эй!
Чувствую, что он прибавляет скорость. Дергаю ручку двери — заблокировано.
— Я сейчас в полицию позвоню! — лезу в сумку за телефоном.
Машина вдруг резко тормозит. Смотрю в окно. Как?! Почему мы здесь?!
Водитель выходит и открывает мою дверь. За руки тянет меня на себя.
— Пустите! Помогите! — кричу я и толкаю его от себя.
Он скидывает кепку.
Давид.
Но почему меня это злит еще больше, чем чужой какой-то мужик?!
— Уйди от меня! — брыкаюсь я. — Не трогай! Ненавижу! Ненавижу!
А он не обращает внимания. Просто берет меня на руки и несет в дом.
Как только ставит меня на ноги в коридоре, я тут же отбегаю к другой стене.
— Отойди от двери, — шиплю я. — Ненавижу! Дай мне уйти!
— Тихо, Василиса, тихо, — идет ко мне.
— Не подходи, Давид, — оглядываюсь. Даже ухватить нечего.
— Не надо меня бить ничем, — смеется и добавляет уже серьезно: — давай поговорим. Василиса, это нужно.
— Зачем? Смысл, Давид?
— Мы должны это сделать, — говорит уже серьезно. На лице появляется жесткость.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Это правда? — его взгляд давит, но я упрямо задираю подбородок вверх. Я не боюсь тебя, Давид.
— Что именно? — спрашиваю. — В нашей жизни столько лжи, я уже и сама путаюсь.
— Он мой? — кивает на мой живот.
— Кто, Давид? — не сдаюсь я, все еще надеясь, что не так поняла вопрос.
— Не тупи, Василиса! Ребенок мой? — смотрит на меня исподлобья.
Я зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. Его вопрос ранит, но он не увидит моих слез. Немного успокаиваюсь и отвечаю медленно и равнодушно:
— Не твой. Иди к своей будущей жене или матери твоего ребенка. Этот ребенок не твой.
— Ты хочешь сделать мне больно? — спрашивает он и делает еще один шаг ко мне.
— А ты? Ты не делаешь мне больно? Все время, — закрываю лицо руками и чувствую, что сейчас расплачусь. От обиды. От его слов.
Он уже совсем рядом. Обнимает за плечи. Я стряхиваю его руки с себя.
— Почему ты мне сразу не сказала?
— А ты? Уйди, Давид. Не трогай меня. Я не хочу. После всего того, что было…
— А что было? — спрашивает он. Поднимаю на него взгляд — он улыбается.
— С Викой, — говорю прямо. Я устала от недомолвок. — Ты знаешь, что она… беременна?
— Не от меня точно, — говорит он. — Не было ничего между нами. Не было.
— Я видела. Своими глазами видела. Ты и она… За что, Давид? За что ты мучаешь меня? просто отпусти меня. Дай мне жить… без тебя.
— Нет, — его руки сильнее прижимают меня. — Не отпущу. Никогда. И никуда.
— Мне противно, Давид. Уйди.
— Дай мне сказать, — твердым голосом произносит он. — Прости, что не сказал тебе сразу. Я должен был. Хотел утром это сделать. Я бы все равно рассказал тебе, понимаешь?
— Так, было, Давид? — спрашиваю я. — Было?
— Нет, — уверенно произносит он. — Вот.
Достает телефон, роется и включает запись.
И я слышу голоса. Вика и Давид.
Сначала неразборчиво. Потом голос Давида. Он зовет меня. Ему отвечает Вика. Какое-то шебуршание.
— Давид, — голос Вики. — Проснись же! Это я, Василиса.
Недовольное сопение в ответ.
— Давид! — уже громче. — Вставай! Трахни меня, Давид!
Я закрываю рот от ужаса.
А из телефона опять лишь мычание.
— Уйди, — голос Давида и спустя мгновение храп.
Удивленно смотрю на Давида.
— Сел на телефон задницей и включилась запись, — улыбается он. — Не было ничего. Видишь? Я никого не могу трахнуть, кроме тебя. Даже по пьяни.
А во мне борются два чувства. Вроде, я и рада. Давид доказал, что не спал с Викой.
Но как же горько от того, что Вика оказалась вот такой. В ушах так и звучат ее слова: «Трахни меня, Давид». Как же больно…
Отворачиваюсь и слезы стекают по щекам.
— Не плачь, Василиса, — Давид гладит меня по волосам. — К сожалению, так бывает.
— Она же сестра мне, — смотрю на него, стирая слезы со щек.
— Не плачь, — прижимает меня к себе. — Я с тобой.
