— Давид, я боюсь, что ты тоже…
— Нет. Я буду рядом всегда. Только не сбегай больше.
— Я и не сбегаю, — пожимаю плечами.
— Все будет хорошо, Василиса. Ты уже была у врача? По поводу беременности.
Давид напоминает мне то, что давало мне силы все эти дни.
— Как ты узнал?
— В больнице сказали. Ты прости, я тогда… ну, Арсена… Никто не должен до тебя прикасаться. Никто.
— Он хотел помочь же, Давид…
— Да понял. Мы с ним уже все решили. Он нормальный мужик.
— А ты? Разве так можно себя вести? Ты напугал меня, Давид…
— Прости. Я не причиню тебе зла. Тебе нечего бояться.
Аккуратно поднимает меня и несет.
— Тебе нужно отдыхать, — с этими словами кладет на кровать. — Завтра в клинику поедем.
— Давид, — беру его за руку.
Мне хочется услышать от него хоть что-то. Он же теперь знает, но как будто избегает этой темы.
— Спи, Василиса. Тебе нужен отдых.
— А ты?
— Мне надо позвонить кое-куда. Спи.
Проводит рукой мне по волосам, поправляет одеяло и выходит из комнаты.
Я лежу и не знаю, радоваться мне или… Мы, вроде, и помирились, но ребенок. Неужели, Давид не рад.
Да, мы никогда не говорили с ним на эту тему. Никогда. Но… если мы любим друг друга, то разве не должны мы оба любить нашего ребенка? Он же наш.
Отворачиваюсь к стене и с этими мыслями проваливаюсь в сон.
Глава 28. Давид
Когда доктор в больнице как бы между делом сказал мне, что Василиса беременна, я не сразу осознал это. Переспрашивать не стал. Такими словами не бросаются.
Это же мой ребенок? Мой. Но готов ли я к нему?
Это все изменит. Всю жизнь изменит.
Я никогда не думал о детях. Никогда.
Но сейчас Василиса ждала ребенка. Моего ребенка.
Пока она была в больнице, я поехал к Арсену. Какого хуя он делал в квартире Василисы?! Вот главный вопрос, который волновал меня.
Когда он рассказал мне, то многое сложилось в моей голове.
Вика.
Опять она. Она была как «серый кардинал».
По словам Арсена, Вика пообещала ему, что акции будут проданы именно его компании. Даже принесла договор, подписанный, якобы, Василисой. Это потом уже экспертиза показала, что договор был подписан самой Викой. Василиса не участвовала в этом.
По этому договору Арсен перечислил аванс Вике. Небольшой по его меркам, но все равно деньги.
Когда всплыл обман, после угроз Вика пообещала вернуть деньги и для этого пригласила Арсена домой. И мне она позвонила. Сказала, что Василисе плохо и я сорвался к ней.
Похоже, Вика все рассчитала. Я застал Василису с Арсеном. А я дурак повелся на этот развод.
Хорошо, что Арсен нормальный парень и мы с ним все выяснили.
Теперь он тоже искал Вику. С того самого утра она не появлялась.
Я долго думал, рассказывать ли Василисе про ее сестру. Ведь это будет еще один стресс, а доктор предупредил об опасности.
Я и так готов был избить сам себя за то, что подверг опасности Василису и нашего ребенка.
И опять в голове всплывает это слово — ребенок.
Я сжимаю виски и сижу один в темной комнате. Василиса спит за стеной.
Я люблю ее. Люблю как никогда никого не любил. Я вообще никого не любил раньше. Мне никто не был так нужен, как она.
Этот месяц без нее был моим кошмаром. Я не знал, куда деться. Что делать. Ничего не помогало забыться.
И я знал, что уже больше никуда не отпущу ее.
Встаю и заглядываю в комнату. Василиса спит, свернувшись калачиком и накрывшись одеялом с головой. Я быстро раздеваюсь и иду к ней. Обнимаю ее за талию и прижимаю к себе.
Она чуть просыпается, поворачивает голову с закрытыми глазами.
— Давид, — шепчет в полудреме.
— Тихо, тихо, — целую ее в висок. — Я здесь. Я рядом. Спи. И она кладет свои руки на мои и сама еще ближе жмется.
И я засыпаю. Наконец-то, я засыпаю спокойно. Зная, что Василиса в моих руках. Моя.
На следующий день я везу ее в клинику.
— Проходите, что же вы? — обращается ко мне доктор, когда мы заходим к ней в кабинет.
— Да, я в коридоре подожду, — говорю я.
— И на ребеночка посмотреть не хотите? — улыбается она.
— А уже можно?
— Конечно. Садитесь, — показывает мне рукой на стул рядом с монитором.
Потом на экране появляется пятно. Но оно двигается.
— Ну вот, плод развивается нормально. Пока ничего плохого не вижу, — говорит доктор, водя какой-то штуковиной по животу Василисы.
— А кто там? Мальчик? — я тоже пытаюсь вглядеться и хоть что-то понять. Но все равно — пятно.
— Рано еще, — смеется доктор.
Чувствую, как рука Василисы касается моей руки. Перевожу взгляд на нее и сжимаю хрупкую ручку. Подношу к губам.
После врача мы возвращаемся домой. Василисе прописали отдых и никаких стрессов.
Весь день мы просто проводим дома. Смотрим кино, разговариваем. Обо всем.
— Давид, — отсмеявшись после очередной шутки, говорит Василиса, — ты рад?
— Ребенку?
Кивает.
— Я люблю тебя, Василиса, — говорю, серьезно глядя ей в глаза. — А значит уже люблю нашего ребенка. Мне пока сложно осознать все это. Но я полюбил уже это пятно на мониторе. Хотя уверен, что оно доставит мне немало забот, если унаследует мамин характер.
— Давид, — обиженно, но едва сдерживая улыбку, говорит Василиса.
— А еще знаешь, что все это значит?
— Что?
— Что ты просто обязана выйти за меня замуж. Ради ребенка, разумеется.
Хмурится и смотрит на меня. Я не выдерживаю и улыбаюсь.
— Я должна подумать, — заявляет, вздернув подбородок. — Взвесить все. Такое решение…
Договорить ей не даю. Хватаю и опрокидываю на диван. Нависаю над ней и начинаю целовать. Чтобы перестала нести эту чушь.
Руки Василисы обвивают мою шею. Я сминаю грудь. Нежно.
— Черт, — шиплю ей в губы. — Нельзя, Василиса. Нельзя пока.
Чмокаю в губы и встаю с нее.
Сука. Воздержание продолжается.
Звонок в дверь. И это даже хорошо. Хоть отвлечет меня.
Но кто это? Мы никого не ждем. Неужели Вика?
Нет. Открываю дверь и чуть не падаю — на пороге стоит мама.
— Мама? — вырывается у меня.
— Здравствуй, сынок, — она проходит и целует меня. — Ты не едешь к нам. Я решила сама.
— Ну, мам…
— Хватит. Где она?
— Кто?
— Василиса. Ты же с ней тут.
— Мам, — встаю на ее пути. — Я люблю ее. И женюсь на ней, а не на Амине. И вообще…
— Я знаю, Давид, знаю, — гладит меня по плечу и чуть отодвигает.
Я обожаю свою маму. Она никогда не давила на меня. И всегда принимала мои решения.
Она приняла и Василису. Я видел это с самого первого дня.
Вот и сейчас они мило беседуют о чем-то. Наверняка, о будущем внуке. Мама уже в курсе. Почему я этому не удивляюсь?
— Проводи меня, Давид, — говорит она, прощаясь с Василисой.
Мы идем к ее машине.
— Поговори с отцом, — говорит мама.
— Нет. Он не понимает меня. Он опять будет говорить про Амину.
— Поговори, Давид. Вам обоим это нужно. Папа ведь хотел как лучше. И потом… эти бумаги… это же не он сделал. Он лишь увидел то, что ему показали.
— Я подумаю.
— Подумай, Давид, подумай. Ты сейчас счастлив. Но твое счастье не будет полным без семьи. Ты знаешь, что мы тебя любим.
— Я тоже вас люблю, мам, но хочу сам решать.
— Ты и решил, — улыбается. — И я рада твоему решению.
Мама права, но пока я не готов видеться с отцом. Нам обоим необходимо время.
Эти дни самые счастливые. Мы проводим их вдвоем с Василисой. Без секса! Но мне так хорошо. Просто быть рядом. Обнимать ее, слушать задорный смех. Просто прикасаться к ней и знать, что она здесь, рядом. И никуда больше не денется.
— У тебя телефон разрывался, — однажды говорит она, когда я выхожу из душа.
— Это Егоров, — говорю себе под нос и набираю Сергея.
— Давид, — слышу в трубку, — у меня новости. Не по телефону. Сможешь подъехать?
