столько людей от онкологии. Как убедить ее прекратить эти глупости и довериться врачам?
– Яра, тебе может стать хуже. Это ведь даже не лечение!
– Это лечение, Матвей, – возразила она, все еще не отводя глаз.
Ему хотелось сбросить с себя ее руки, переложить ее на диван и просто уйти. Подышать воздухом, поколотить кого-нибудь в зале, напиться, в конце концов, но Матвей не мог. Он дал себе обещание и собирался его выполнить, как бы, временами, трудно с ней не становилось.
– Мы привыкли полагаться во всем на врачей, следовать их указаниям, просто от того, что сами не обладаем информацией. Врачи не всесильны, Матвей! Они тоже люди и они ошибаются. К тому же, медицина давно стала просто бизнесом. Я не слишком доверяю людям, которые на начальной стадии хотят травить меня химиотерапией, вырезать опухоль, а потом, если по их соображениям, это будет необходимо, назначить лучевую терапию. Пока у меня есть время, я хочу попытаться сделать это с меньшим вредом для своего тела. Я хочу состариться с тобой, Матвей. Хочу родить детей.
Мужчина, кажется, начал понимать, где собака зарыта.
– Если ты боишься бесплодия из-за химиотерапии, то можно просто заморозить яйцеклетки. От того, что ты не родишь сама, ребенок не перестанет быть твоим, Яра, – отчаянно попытался он переубедить ее. – Да и не факт, что с тобой это случится! В основном, бесплодием после химии страдают мужчины.
Рыжая разочарованно покачала головой.
– Ты слушаешь, но не слышишь меня.
Она слезла с него и отошла в сторону, уставившись в окно.
– Мне нужен всего месяц, Матвей. Если прогресса не будет, то вернемся к варианту врача. Да и тут я собираюсь оставаться под наблюдением. Просто поддержи меня, если можешь. Ну, а если нет, то я все равно это сделаю.
Она вышла из гостиной, а он едва удержался от желания разбить что-нибудь. Яра вила из него веревки и, несмотря на внутренний протест, он знал, что примет ее ультиматум.
* * *
Яра запрещала себе раскисать и изо всех сил старалась быть сильной. Принятое решение менять девушка не собиралась. Если раньше она мало что знала о своей болезни, то сейчас начала интересоваться и изучать все, что можно было найти в интернете. Она не была внушаемым человеком и на все имела свое мнение, так что в принятых ею мерах и их эффективности не сомневалась. Если в итоге это не поможет, то всегда можно вернуться к традиционной медицине. Ее случай не был запущенным. Яра не сомневалась, что у нее все получится. Если бы только отец и муж так не давили на нее!
После их последнего разговора, Матвей уехал, забыв свой телефон дома. Яра места себе не находила, когда к одиннадцати ночи он еще не вернулся. В полдвенадцатого ей все-таки пришлось позвонить Михалычу, хотя и было неудобно беспокоить старика в такое время.
– Да, Яра, – бодрым голосом ответил он, и она с облегчением вздохнула, поняв, что не разбудила его.
– Добрый вечер, Михалыч! Я хотела спросить, не с Вами ли Матвей. Он забыл телефон, а время уже позднее.
– Да, он со мной. Вот чурбан, дома жена волнуется, а он без телефона ночью по гостям ездит! Не волнуйся, Яра, я его мигом домой отправлю. И разве мы с тобой не договаривались, что ты не будешь мне выкать?
– Извини, Михалыч, я от волнения, – оправдалась девушка. – А Матвей, если хочет, и у тебя может остаться. Я просто беспокоилась, потому что он не сказал куда идет.
Михалыч тяжело вздохнул.
– Вот что Яра, ты ни о чем не переживай и ложись спать. Матвея я домой отправлю, он трезв, как стеклышко. Не жди его. Время позднее уже, а тебе нужен отдых.
– Спасибо, – ответила она. – Я так и сделаю. Спокойной ночи!
– И тебе, дочка.
Яра положила трубку, чувствуя себя намного лучше. Михалыч, конечно, знал, что она больна, но старался не упоминать об этом прямо и всегда был тактичен. Более того, не вел себя с ней, как с инвалидом, что делала ее родня, которым, конечно же, рассказал папа. Да и сам он на пару с Матвеем недалеко ушли. Яра была уже на грани нервного срыва от всеобщей заботы. Ее двоюродные сестры считали своим долгом теперь звонить ей каждый день, как бы, между прочим, не говоря уже о тетях. Только Михалыч и соседка Оля, с которой она утром столкнулась во дворе, вели себя с ней, как с обычным человеком и такое отношение нравилось Яре больше всего.
Переодевшись в сорочку, она легла в постель, но тяжелые мысли не давали уснуть. Через час вернулся Матвей, тихо заходя в спальню, но она не стала делать вид, что спит. Наоборот, включила бра, освещая комнату тусклым светом.
– Ты не спишь, – констатировал мужчина.
Он застыл, напряженно смотря на нее, после чего, начал раздеваться. Собрав сброшенную одежду, Матвей направился с ней в ванную, и по раздающимся звукам, она поняла, что муж принимает душ. Выйдя через десять минут совершенно голым, Матвей забрался в кровать и навис над ней.
– Я больше не буду на тебя давить, – сказал он, ласково гладя ее по щеке, и Яра чуть не заплакала от облегчения.
Она позволила ему себя обнять, забывая обо всех тревогах, и уснула, убаюканная мирным стуком его сердца под ладонью.
В течении следующей недели Яра полностью наладила свое расписание. По утрам она готовила завтрак для них с Матвеем, категорически отказавшегося держать дома продукты, которые ей нельзя было употреблять, и вынужденного есть то же, что и она, после чего он ехал на работу, а она в клинику на иммунотерапию. Яра полностью оставила дела в своем офисе сотрудникам, взяв отпуск и контролируя их из дома, по телефону и ноутбуку. Это был также хороший повод отказаться от обедов с мужем, ведь это был единственный прием пищи в день, когда он мог есть все, что захочет. Яра понимала, как тяжело Матвею, должно быть, дается ее растительная диета, но мужчина всегда хвалил ее постный ужин и категорически отказывался питаться отдельно, хотя она несколько раз пыталась убедить его, что это ненормально и он не обязан отказываться от обычной еды только потому, что это делала она.
После иммунотерапии, которая, к счастью, не дала никаких побочных эффектов, Яра ехала обратно домой, обедала и к вечеру полтора часа занималась йогой, которой заменила занятия спортом в зале. Свои лекарства она принимала точно по
