сделал. Теперь у меня другие ценности. Теперь мне нельзя садиться в тюрьму. Не хочу, чтобы мой сын или дочь жили без меня.
– Марк… – хочу сказать ему. Признаться, но… не хватает духа, поэтому я озвучиваю то, что крутится на языке. – Я люблю тебя. Никого так не любила, как тебя.
– Аурора, ты тоже мне дорога.
– Я это чувствую, – отвечаю, отвернувшись к окну.
Нам не быть вместе. Он никогда мне не простит вранья и родства с Розали. А даже если и сделает вид, то только ради ребёнка. А такие отношения мне точно не нужны. Они убьют и меня, и Марка. И покалечат жизнь нашей крохе.
Поэтому у нас нет будущего и наше настоящее надо заканчивать как можно скорее.
До самого дома молчу, как и Лапочка. Ни он, ни я отчего-то не хотим сегодня говорить. Его, вероятнее всего, замучит работа, а меня – мысли о тёте.
В очередной раз проклинаю, что вообще родилась, а тем более в этой семейке. Никого нормального нет. Отец даже не вспоминает обо мне, заботясь о своей любимой дочери, которая ему вообще не родная. Мама и отчим продали меня. Тётя выкинула меня из своей жизни ради своей свободы. И кто остался? Я… одна. Но теперь с крохой внутри.
– Чай будешь? – интересуется Марк, войдя в спальню, когда я переодеваюсь.
– Нет, – отвечаю, придерживая футболку на груди.
– Тогда я сам?
– Ага, – киваю.
Устало хмыкнув, Марк выходит из спальни, оставляя меня наедине. С сомнением смотрю на дверной проём, ожидая того, что он вновь войдёт и начнёт приставать, увидев меня почти обнажённой, но этого не происходит.
Да что с ним такое?!
Да что с нами такое?! Ведём себя как непонятно кто! Мы влюблённые в друг друга люди! Мы мужчина и женщина в одной квартире! И занимаемся непонятно чем.
Решительной походкой иду в душ и принимаю быстрые, но действенные водные процедуры. Привожу в порядок своё тело и душу, а после, вернувшись в спальню, надеваю откровенное нижнее бельё. Сверху накидываю халатик и иду в кухню.
Застаю Марка пьющим чай и задумчиво глядящем в окно.
Решил погрустить? Чёрта с два! У меня сегодня другие планы на тебя, Лапочка. И ты сегодня сделаешь всё, что обещал все эти дни!
Подхожу к нему и, отодвинув чашку, сажусь перед ним на стол. Ловлю на себе непонятливый и удивлённый взгляд Лапочки и посылаю ему лукавую соблазнительную улыбку, которой сам дьявол может позавидовать.
– Аурора…
– Тише, – дотрагиваюсь пальцем до его губ. – Меньше разговора, Лапочка. Больше дела. Понимаешь, о чём я?
– Аурора, в этот раз твои шутки не сработают, – устало вздыхает, но судя по тому, как он сглотнул и с трудом отвёл взгляд от моих ног, эта фраза далась ему с трудом.
– Это не шутки, – заявляю и распахиваю халат. – Это реальность. Я хочу быть с тобой сегодня, Марк. И хочу, чтобы эту ночь ты точно помнил, а не как в прошлый раз.
– Отныне я буду помнить каждую нашу ночь, – шепчет он, проложив рукой дорожку от моего колена по бедру к ягодицам. – Их будет очень много.
Если бы…
– Поцелуй меня, – прошу его, когда он встаёт и придвигает меня к себе ближе. – Поцелуй так, словно это наша последняя встреча. Заставь меня помнить о тебе всегда.
– Мне не нравится такая игра, злючка.
– Мне тоже, – шёпотом отвечаю, пока он ласкает мою шею. – Но мы вынуждены играть по правилам этой жизни.
До спальни мы так и не добираемся. Марк, изголодавшийся и ненасытный, нападает на меня в этой же кухне. Беря на столе, на котором сам же пил чай и на котором мы после едим заказанную пиццу.
И лишь под утро, когда после плотной трапезы мы решаем сбросить набранные калории в кровати, мы доходим до спальни.
Марк засыпает почти сразу же, что неудивительно. Он всегда засыпает, стоит его голове коснуться подушки. А сейчас он уставший, удовлетворённый, довольный и счастливый. Ведь он думает, что когда он проснётся, то я буду рядом. Но нет.
– Алло, – сонно отвечает тётя.
– Ты предлагала дом твоего мужа в Дании, – начинаю с главного, взглянув на спящего Марка.
– Да. Ты решилась?
– Да, – киваю. – Я уже собрала вещи. Самолёт через семь часов. Привезёшь ключи в аэропорт?
– Да, – уже бодрее отвечает. – Скинь мне название аэропорта. Но приеду не одна. С дочерью. Муж уехал, а няня… Уволила я её.
– Ладно, – соглашаюсь, не понимая, к чему эта информация вообще.
Аурора
– Привет, – подхожу к тёте, которая меня около получаса в аэропорту ждала. Моё чёртово такси попало в пробку. Ночью. А ещё, выходя из дома, я сломала каблук. Плюс к тому ручка у чемодана отвалилось.
Словно всё против того, чтобы я уезжала. Но я упорно ехала в аэропорт, потому что я должна оставить Марка в покое и не портить ему жизнь. Позже я позвоню дяде Алиму и попрошу, чтобы он рассказал всё Марку. Чтобы Лапочка понял, какой я человек, и не искал меня.
– Рори! – отпустив руку дочери, Розали хочет обнять меня, но я делаю шаг назад, показывая, что не хочу этого. – Ладно, – сдаётся. – Выглядишь ужасно.
– Потому что плакала всю дорогу, – отвечаю, кинув взгляд на малышку. Блондиночка. Маленькая. Миленькая. Худенькая. И с синяками под глазами.
А что, если у меня будет такая же дочь? Такая же чудесная и воздушная, как эта кроха?
– Не стоило, – заявляет тётя, махнув рукой на мои переживания. – Всё правильно ты делаешь. Уходить надо от него.
– Не начинай, – обрываю её. – Я люблю его. Но он не простит мне того, что ты сделала с его матерью.
– В жизни разное бывает, – продолжает, не осознавая своей вины и того, что своим поступком не только женщину убила, но и моё счастье и будущее тоже.
– Мама, я есть хочу, – малышка дёргает Розали за юбку. – Очень хочу. Давай что-нибудь купим. Мы же не завтракали.
– Потерпи, Милена, – закатывает тётя глаза. – Сейчас решу свои дела и поедем домой есть.
Взглянув на дочь своей тёти, замечаю в её глазах капельки слёз. Опускаюсь на корточки и достаю из сумки круассан, который взяла из дома, чтобы перекусить самой. Ну не могу перед этими огромными глазами устоять.
– Держи, – протягиваю ей булочку, и она тянет ручки, чтобы взять угощение, но тут же получает по рукам от матери.
– Мука зло, Милена! – рычит Розали на дочь, схватив её следом за руку и легонько оттолкнув. – Будешь жирная как свинья!
– Мама, –
