кислорода.
Их увидела Рита. Быстро шмыгнула на кухню как ни в чем не бывало. Сразу поняла, что мешать и тем более приставать с разговорами не стоит. Но не удержалась, высунула руку с большим пальцем кверху.
Никита начал скидывать одежду, как только они закрыли за собой дверь спальни. Аля тоже.
Никаких сюсюканий, разглагольствования. Животная потребность друг в друге – вот что у них было.
Точно изголодавшиеся звери, они кинулись друг к другу. Не утерпели, начали помогать избавляться от одежды совместно, прерываясь на более нетерпеливые поцелуи.
Никита подхватил Алю, приподнял ее за талию. Она, точно обезьянка, обвила ногами его торс ногами.
Между их телами на тот момент не было ничего. Даже трусиков.
Пылающее лоно соприкоснулось с прохладной кожей Никиты. Контраст был настолько сильным, что низ живота свело.
Она потерлась, поерзала, пытаясь не то унять жар, не то сильнее раззадорить Никиту. Себя – тоже.
Они оказались на кровати. Никита навис сверху. Ей казалось, что он набросится на нее сразу же. Но нет. Тормознул.
– Не хочу быстро кончить, – сообщил он, скупо улыбаясь. При этом его глаза выражали всю сумасшедшую, едва контролируемую бурю эмоций, что бесновалась внутри.
Аля замерла. Тоже позволила себе немного времени.
Да… Вот так. Глаза в глаза. И дыхание одно на двоих.
Какой же он красивый… Страсть обоих сводила с ума. И это правильно. Так и должно быть. Чтобы ни одного сомнения, ни единой тревоги.
Аля расцепилась с ним. Упала на прохладные простыни поверх одеяла. Она не делала ни малейшей попытки прикрыться. Большинство мужчин визуалы. Никита не исключение. Его пылающий, выворачивающий наизнанку душу взгляд проникал под кожу. Говорил красноречивее любых слов. Хотя слова тоже были приятны.
Мир остановился, кристаллизовался. Даже их дыхание замедлилось, точно они оба пытались справиться с безумием, что их охватило.
Не получилось.
Никита накрыл Алю.
– Презерватив в штанах… Черт.
Али от мысли, что Никита сейчас ее покинет, дурно стало.
– Ты медобследование по возвращению проходил?
– Вдоль и поперек.
Безумие. Чистой воды.
Разум кричал, что нельзя! Что защита должна быть.
Но она плыла…
– Я тоже. Месяц назад. По работе.
Никита приблизил свое лицо к ее.
– К тебе нет вопросов. То есть ты мне… доверяешь? Делаешь подарок?
Вот как у мужчин называется секс без презерватива.
Аля изловчилась и вцепилась пальцами в мужские ягодицы. Потянула их на себя. К себе.
Чтобы кожа к коже…
– Я не могу, Никит. Честно.
– Тогда будет продолжение. Предупреждаю сразу.
Она быстро кивнула, согласная на все.
Пусть хоть всю ночь ее вертит и крутит! Она сама напросится.
Входил Никита медленно, тягуче. Она чувствовала каждый сантиметр его продвижения. Тело напряглось, натянулось тетивой. От нетерпения Аля прикусила нижнюю губу. Как же сильно она его хотела! Нереально просто. Внутри все трепетало. Ждало.
И получало.
Аля выгнулась. Руки свои с бедер Никиты не убрала. Наоборот, вцепилась сильнее. Не могла оторваться. Это было выше ее сил!
Все время, пока Никита проникал в нее, он не отрываясь смотрел. Наблюдал? Ловил эмоции? Пусть! Потому что Аля сама занималась тем же! Ей необходимо было видеть, что он ее! С ней! И сейчас она не про тела.
Она могла ошибаться. Могла заблуждаться. Могла и нет…
Когда Никита вошел полностью, снова остановился. Но лишь для того чтобы просунуть руки под лопатки Али и прижать плотнее к себе. Она охнула, не веря собственным эмоциям. Как же хорошо! Ее наполненность. Их слияние. Единение. И двигаться реально не хочется. Если только чуть-чуть.
Да-да, именно вот так. Чтобы удовольствие растекалось по венам, струилось, забирая все новые и новые территории.
Чтобы было хорошо. Обоим.
Прижимаясь сильнее к Никите, Аля уткнулась ему в шею, в очередной раз жадно втянув его запах. Как же он ей нравился! Ничего она не могла с собой поделать. Это выше ее сил и возможностей.
К нему примешались и другие запахи. Более терпкие. Яркие. Аля расслабилась, позволила Никите вести. Потерялась во времени и пространстве, сосредоточившись на собственном наслаждение. Спазмы не заставили себя ждать. Мощные и сильные, они в пару секунд утянули Алю в невесомость, где она взорвалась, чтобы рассыпаться на миллиарды мельчайших фантомных частиц.
Но на этом ничего не закончилось. Аля и сама жаждала продолжения.
Она слизала капельку испарины с шеи Никиты. Тот откликнулся толчком.
– Нравится? Вижу, что нравится. Девочка… Моя хорошая девочка…
Они были вместе. Двигались навстречу друг другу. Узнавали.
Внизу у Али по-прежнему все пылало. И было очень-очень мокро.
Никита перестал себя сдерживать, ускорился. Его напор поражал. Сносил любые преграды.
И соединял. Делал их единым целым.
Аля чувствовала его уже не только телом. Чем-то еще. Ее душа наполнилась счастьем.
Она дышала. Дышал и он. Рвано, тяжело. Обжигая.
– Сейчас, малышка…
Никита громко застонал, не стесняясь своих чувств, и кончил в нее, наполняя до краев.
Аля расслабилась, опала на подушку. Но ни она, ни Никита рук не расцепили. Как и тела. Он не спешил из нее выходить, а она не торопилась бежать в ванную.
Никита слегка приподнял голову. Глаза – сумасшедшие, покрытые туманом и поволокой.
Но такие довольные. Просто чертовски.
– Я приглашаю тебя на повторное свидание. Сегодняшние выходные будем считать за начало. Когда ты освободишь для меня вечер?
Никита ненавязчиво намекал, что желает знать, чем она занимается. Чем живет. Дышит.
Еще одна ступень сближения, без которой никак.
Она не может опоздать! Только не она. И только не сегодня!
Нет-нет, она против!
Аля относилась к числу тех людей, для которых очень важно приходить, приезжать вовремя. Так было всегда. Эта потребность усилилась, когда у нее пошли заказы на сладости. Опоздать к заказчику – оживший кошмар наяву! Аля выезжала с учетом возможных пробок, землетрясений, цунами и тайфунов вместе взятых.
Она никогда не опаздывала. Ни разу.
А сейчас что?
Почему она повезла моти сама? Не отправила Игоря? Не вызвала курьера?
Ответ лежал на поверхности – потому что волновалась.
Над японскими сладостями она колдовала утро. Потом еще что-то готовила. И еще. Ей необходимо было себя занимать. Ворох мыслей в голове не давал покоя.
Никита пригласил ее сегодня… к себе. Да-да, к себе. Точнее, еще «хуже».
В галерею, которая не работала почти год.
И этот факт напрочь вынес Алевтину.
Почему?
А черт его знает.
Почему она раньше не спала с мужчинами? Никого к себе не подпускала? Почему
