Из списка запланированных мероприятий с лёгкостью был вычеркнут семейный обед. Пожалуй, столько нервных клеток, чтобы выдержать два часа в кругу родных, он ещё не накопил… А вот посетить галерею… почему бы и нет?..
При первой встрече её лицо, действительно, показалось знакомым… но только на банкете Мартин разглядел в девушке юную протеже Астафьева. Конечно… как он мог забыть?.. Юлия Трофимова – очаровательная обладательница невероятного таланта! Помнится, глядя на её первые работы, Мартин понимал, что увидел и почувствовал ещё далеко не всё. Энергия жизни, страсти, удовольствия буквально сочилась из полотен. Как дорогой напиток, её картины обладали долгим послевкусием. Дело было не в красках, не в выбранной технике, да даже не в том, что юная художница хотела изобразить… Дело было в их наполненности! А ещё эти работы были опасны тем, что приходилось возвращаться. Снова и снова. Чтобы почувствовать прилив сил, чтобы ощутить вкус… давно утерянный вкус к жизни.
Наверно, при встрече он мог бы сказать ей так много… Мог бы многому научить, но вмешался случай, и опекать юное дарование принялся Астафьев. Трофимова стала выставляться в других галереях. Последующие её работы стали раскованнее, интереснее, свежее… но утратили ту лёгкость, которая читалась прежде. Мартину было жаль… но каждый выбирает свой путь.
И вот случилась эта встреча. А Юлия Трофимова приложила максимум усилий, чтобы Мартин не смог её избежать. Было немного забавно и чуточку любопытно. Но больше всего волновали искры в её глазах. У него не было времени на танец, у него не было времени даже на банальное знакомство, но эти искры грозились выскочить из глаз и спалить всё вокруг.
Она волновалась. Настолько сильно, что в первый момент забыла, что хотела ему сказать, а ведь что-то хотела – сомнений не было. На смену волнению пришла растерянность, а затем Юля взяла себя в руки и… что-то снова пошло не так. Разговор не складывался, знакомство не задалось. К тому моменту, как танец закончился, Астафьев успел прожечь взглядом во лбу Мартина дыру. Вот уж кто наверняка изнывал от нетерпения!..
Вернуть прелестную нимфу пришлось с большим сожалением… да и Трофимова, оказавшись в цепких объятиях своего мужчины, вдруг потухла и совершенно потеряла интерес к происходящему.
Короткий разговор с Астафьевым больше походил на перепалку. Мартин в таких всегда выигрывал. Потому что был старше, опытнее… потому что умел вовремя «выключать» эмоции. Этот раз не стал исключением, но должного удовлетворения он не ощутил.
Заготовленная для аукциона речь, пожелания приятного вечера для всех собравшихся застряли где-то в глотке, и выйти к толпе Мартин так и не смог – позорно отсиделся в кабинете, свалив ответственность за официальную часть на управляющего. А затем, за короткий промежуток времени он испытал весь спектр чувств: от злости и непонимания до вполне понятного возбуждения. Потому что следил за Трофимовой по камерам, сам себе не в силах объяснить вдруг возникший интерес.
Астафьева она не хочет – эта мысль прочно засела в голове и что уж тут скрывать, несказанно порадовала. Их соперничество тянулось так давно, что мало кто из общих знакомых мог бы похвастаться знанием, с чего, собственно, всё началось. Потому эгоистичная мысль заполучить по-прежнему юную, но теперь, куда более прекрасную Трофимову, в штат постоянных любовниц, не оставила равнодушным. Но всё это было решено отложить на потом, а вот с возбуждением надо что-то делать…
На выручку, как всегда, пришло агентство, которое называло себя громким словом «Эскорт», на деле же его сотрудницы предоставляли вполне ожидаемые интимные услуги. Вот только явившись по адресу, где не так давно была приобретена квартира для подобного отдыха, Мартин оказался приятно удивлён: Юля Трофимова с озадаченным видом изучала узор на мраморной плитке. Аккурат у его двери. Бросив взгляд на пару пролётов вверх, туда, где плёл свою паутину Астафьев, он всё понял и… не отказал себе в удовольствии.
Непринуждённый разговор завёл куда-то не туда. Игривое настроение самой Трофимовой предрасполагало к… «странным» предложениям. Но было… было между ними что-то, кроме его распалённого мужского эго, было что-то, кроме желания уесть соперника. И это что-то бессовестно виляло хвостом, заставляя идти на необдуманные поступки, принимать скоропалительные решения. А ещё… вот уж где реальная дичь… но Трофимову хотелось поцеловать. Сначала нежно и мимолётно, а потом непременно страстно и глубоко. Уладить её вопрос и унять собственное желание можно было в тот же вечер. Не понадобился бы даже стандартный в таких случаях набор шампанское-цветы-шоколад. Сложилось впечатление, что Юля была готова пойти с ним куда угодно. Это льстило, это раскрывало за спиной дьявольские крылья, но Мартин решил исход случайной встречи иначе.
Тяжёлая дорога вымотала до изнеможения, и он тысячу раз успел уколоть себя за подобные фокусы. Что вообще взбрело ему в голову – это была задачка со звёздочкой. Магия момента испарилась, как только Трофимова уснула, морок сошёл, и в сухом остатке оказалась ноющая спина и бесконечная трасса. По-хорошему следовало бы плюнуть на свои закидоны, высадить девчонку у ближайшей гостиницы и вернуть жриц любви на их законное место – в постель клиента, но Мартин продолжал упрямо рулить. А на подъезде к дому уже едва не проклинал себя за эту необъяснимую импульсивность – как и обещал прогноз, начиналась снежная буря, а значит, он окажется заперт с астафьевской любовницей на несколько дней. Вот будет круто, когда она примется проситься домой и выносить ему мозг бесконечным нытьём!
В общем, когда настал момент будить Трофимову, чтобы перебраться в дом, Мартин её вполне осознанно ненавидел. Без сожаления и мук совести он устроил гостью на диване, а сам отправился отдыхать. Вот только сон не шёл. В голове стоял образ… и Мартин по опыту знал, что избавиться от него можно только одним надёжным способом: перенеся этот образ на холст.
Работа заняла всего восемь часов и что удивительно, сразу показалась законченной. Портрет не требовал доработки и до тошноты отображал затянувшую в водоворот действительность. Юля смотрела на него с холста и… нет, на её лице не могло быть осуждения – эта работа была о другом. О личном, о сокровенном… о том, что не расскажешь случайному попутчику. Только избранному. Тому, кто поймёт и оценит.
Торопливо вытерев руки ветошью, Мартин скомкал испачканную краской ткань и швырнул её в корзину. Душа выходила вон из-за смешения чувств. Потому что ту, что он изобразил на холсте, Мартин знал, он её чувствовал, он ею грезил, а Юля, которая сейчас устроилась в его гостиной… Вот именно эта Юля могла принести не только неудобства, но и многочисленные проблемы.
Автоматическая система освещения сработала, и шторы по всему дому поползли вверх. Чертыхаясь и спотыкаясь, Мартин поторопился это остановить. Просто потому, что пока был не готов что-то решать. Ему, в конце концов, тоже требовался отдых! Первый этаж постепенно наполнялся светом, и его гостья сонно заворочалась, вызывая глухое раздражение. Пульт противно пискнул, извещая о принятом импульсе, и пришлось мысленно чертыхнуться, но было поздно… Юля уже села на диване и пока ещё с закрытыми глазами, но явно пыталась сообразить, где находится. Открыв глаза, она нервно шарахнулась и завозилась на диване активнее, что-то невнятно бормотала себе под нос. Затем, запутавшись в пледе, ещё и рухнула на пол. Мартин, не выдерживая напряжения, которое вот-вот грозило достигнуть пика, ладонью стёр с лица все эмоции и уравновешено выдохнул.
А потом началось самое интересное. Едва не на карачках Юля, будто росток, который тянется к свету, торопилась к окну. И оказалась настолько увлечена своим действием, что не вспомнила ни об элементарной вежливости, ни о том, что за спиной стоит незнакомый мужчина. А когда обзор был безжалостно отрезан, в её глазах Мартин заметил настоящую панику – в эти мгновения произошло что-то очень важное.
В момент, когда Юля, наконец, добилась желаемого, Мартин, казалось, был вознаграждён за долгие годы непонимания. Один её взгляд стоил для него так много… так много он для него значил! Это был неприкрытый восторг, восхищение, упоение! Будто один лишь этот вид вдохнул в жалкую оболочку Юли Трофимовой жизнь… снова. У неё не было слов… а ещё не хватало смелости оторваться хотя бы на секунду. Да что там… слышать о насущных проблемах она тоже не желала. Конечно, ведь там, за окном, перед ней простирался целый мир.
