год. И думать забуду. В конце концов, что мне пришло в голову в него влюбиться? Я его совсем не знаю.
Эту мантру я повторяю вот уже вторую неделю. Как только синяки стало возможно замазать тоналкой, я стала выбираться из дома, потому что оставаться в пустой квартире наедине со своими мыслями совершенно невыносимо. Лешку выписывают только послезавтра в мой день рождения, мама на работе, а я лезу на стену.
Надо же, какая я оказалась романтичная дура. Всегда считала себя крайне прагматичной особой. И так втрескалась в совершенно неподходящий объект.
На улице мне почему-то тоже неуютно. Ощущение взгляда в спину, которое пропало, когда в мои проблемы вмешался Ящер, снова возобновляется. Оно не пугающее, но какое-то зудящее. Я несколько раз пыталась определить, кажется мне, или кто-то на меня постоянно пялится, но, похоже, это моя паранойя.
Тем гадам уже совершенно точно не до меня.
Макс вчера опять звонил, отчитывался. Дело на Николаева заведено, документы на развод приняты. Михаил передает бизнес и сращивает переломы. Откуда они у него взялись, Лютаев мне не ответил.
Наворачиваю уже третий круг вокруг универа. Мне сегодня туда не нужно, но ноги сами меня принесли к альма-матер. Университетский скверик чудо как хорош в эту пору. Холодное октябрьское солнце, листва шуршит под ногами в ожидании дворника, который уже вышел не уборку, клумбы с яркими ноготками.
В общем-то, мое столкновение с Арзамасовым возле главного корпуса не становится чем-то из ряда вон выходящим. Я только что обогнала нашу истерзанную наукой, студентами и профессурой лаборантку.
— Ксюша? — окликает меня Константин. — Вы ко мне?
— Нет, — смущенно говорю я, засовывая руки в карманы пальто. — Просто проветриваюсь, я живу тут недалеко.
— У меня перерыв в два окна, может, кофе? — предлагает он.
— Почему бы и да, — усмехаюсь я, внутренне признаваясь, что мне хоть и приятно внимание Арзамасова, но соглашаюсь я именно назло Гордееву.
Впрочем, время я провожу приятно. Кафешка уютная, кофе ароматный, у Константина неплохое чувство юмора, и мне удается отвлечься от тяжелых мыслей, а это уже немало. Костя даже провожает меня домой, помогая по дороге собрать букет из осенних листьев.
Только, когда мы расстаемся у моего подъезда, и он целует меня в щеку, мне становится не по себе. Но ведь так будет не всегда? Уже завтра должно стать чуточку легче.
И на завтра я тоже отправляюсь на прогулку, снова отложив диссертацию. И снова встречаю Костю, только с первого взгляда понятно, что он меня поджидает.
Это особенно приятно для женского сердца. Не позвонил, не узнал точно, что я приду, а просто ждал в надежде увидеть.
Вручив мне крошечный букет из плотных бархатцев, он устроил мне экскурсию по старому городу. И я снова выпала из мрачного состояния. Наверное, так это и происходит. Возвращение к нормальной жизни, о котором я мечтала. Ничто не стоит на месте.
После ужина в маленьком ресторанчике где-то во внутренних двориках исторического центра, Арзамасов снова провожает меня домой.
— Может, чаю? — нерешительно спрашиваю я.
Мне не хочется оставаться одной, но я боюсь, что приглашение на чашку чая он воспримет как приглашение к чему-то другому. Однако, мои опасения напрасны.
Согласившийся, что неудивительно, Костя ведет себя как джентльмен и развлекает меня до самого маминого прихода. Она застает нас за просмотром слезливой мелодрамы.
Уходит Константин уже позже, узнав от моей болтливой мамы, что у меня завтра день рождения. Мне неловко, когда Арзамасов обещает мне праздничный сюрприз, мы не так хорошо знакомы.
Только следующий день приносит мне такие неожиданности, что обещания Арзамасова вылетают у меня из головы.
Проворочавшись полночи, немного поплакав, убедив себя, что все будет хорошо, и снова со вкусом поревев, свой день рождения я встречаю уже ближе к полудню.
В этом году я ждала от этого дня чего-то особенного: я закончила универ, поступила в аспирантуру, грядущая осень виделась мне таинственным началом чего-то нового, дорогой во взрослую жизнь для домашней девочки.
И вот сегодня мне двадцать три, и что?
Почему-то я не поумнела за ночь, мне не открылись тайны вселенной, не пробились седые волосы и грудь не выросла до взрослого размера.
Правда, меня тянет пофилософствовать, возможно, за ночь во мне завелась душнила. Потому что я пришла к выводу, что взрослеть нас заставляют не года, месяцы и дни, а события и принятые решения.
Мои событием стал — Ящер, катком прошедший по моим представлениям о людях и даже о себе самой.
Грустненько мне с утра, в общем.
Раньше в день рождения телефон с самого утра разрывался, а сейчас мобила забита поздравительными сообщениями из онлайн-магазинов и прочим бесячим спамом.
Я дома абсолютно одна, делать мне нечего, и я забуриваюсь в пенную ванну, планируя порефлексировать от души.
По закону подлости стоит мне устроиться с комфортом и даже намочить волосы, звонит мама.
— Ксюш? Ты уже проснулась?
— Умгум, точнее, я встала, а проснуться еще не вышло, — признаюсь я.
— С днем рождения, доча!
— И тебя с моим днем рождения, мам! Ты долго сегодня?
— Я вот и звоню, долго, Ксюш. До четырех не вырвусь, собрание какое-то у нас тут. К Лешке не успеваю, тебе придется.
— К Лешке? Зачем?
— Ну как зачем? Он сегодня выписывается, у него барахла там воз скопилось! А он с клюкой этой, Маша сегодня по разводно-судебным делам бегает до вечера…
Да, мама скорешилась с Машей, которая после того, как отпала надобность прятаться, к Лешке в больницу зачастила. Теперь Маша Николаева — официальная девушка моего брата и почти член семьи.
— И во сколько мне отдадут брата? — я смотрю как лопаются пузыри пены на больших пальцах ног.
— Считай, отдали, Ксюш. Он уже звонил, что его оформляют. Ждет выписку. Самое позднее к двум надо подъехать.
— Ладно, — мямлю я.
Мне не лень и несложно, но гадское настроение снова падает. Даже в днюху опять надо решать какие-то проблемы.
— Ксюш, прости! Там в холодильнике тортик, как ты любишь с безе… Я постараюсь пораньше сбежать, но гарантий никаких.
— Да ладно, мам. Все нормально, я сейчас ускорюсь.
И ускоряюсь.
И естественно, это пагубно влияет на мой внешний вид. Вместо укладки — наспех высушенные волосы, которые приходится заправить в жалкий пучок. Вместо нарядного костюмчика — спортивный костюм. Вместо макияжа — шиш с маслом.
В последний момент только, уже у самой двери, я вспоминаю про свое решение подходить ко всему осознанно, и брызгаюсь духами, стоящими дальше всего от меня.
